Место общего сбора — улица Пендино. Когда вы все соберетесь, пересчитайте присутствующих; если вас окажется четыреста, разделитесь на четыре отряда, если окажется шестьсот, разделитесь на шесть отрядов. На неаполитанских улицах сто человек могут сопротивляться кому угодно, а если это люди решительные, то и победить кого угодно. Когда часы на Кастель Капуано пробьют одиннадцать, выступайте, идите по улице Толедо и сокрушайте все, что встретится по пути; дайте знать, где вы находитесь, ружейными выстрелами. Как вы считаете, это не слишком трудная задача?
— Нет, это очень просто. Можно идти?
— Погодите. Нужны трое добровольцев. Три человека выступили из рядов.
— Вам троим дается одно и то же поручение.
— Зачем же три человека там, где довольно одного?
— Затем, что двое из троих могут быть схвачены или убиты.
— Верно, — согласились лаццарони: твердая и лаконичная речь молодого человека прибавила им смелости.
— Вы трое должны любым способом, по каким угодно дорогам пробраться в монастырь святого Мартина. Там сейчас находятся шесть или семь сотен патриотов, тех самых, кого Межан не пустил в замок Сант'Эльмо. Скажите им, пусть дожидаются одиннадцати часов.
— Мы им это скажем.
— Как только они услышат ваши ружейные выстрелы, пусть спустятся в город — сопротивления они не встретят, бандиты скопились в других кварталах — и займут все переулки, по которым теснимые нашими товарищами санфедисты будут пытаться бежать в верхнюю часть Неаполя. На улице Толедо они окажутся меж двух огней. Остальное — моя забота.
— Если так, стало быть, нам не о чем беспокоиться.
— Ты хорошо меня понял, Микеле?
— Еще бы!
— А вы все поняли меня?
— Прекрасно поняли.
— Тогда за дело!
Ворота отворили, опустили подъемный мост. Три добровольца направились вверх по улице Мола, чтобы пробраться к монастырю святого Мартина, остальные разбились на две группы: одна из них исчезла в глубине улицы Медина, другая — на улице Порто.
Сальвато в одиночку двинулся по дороге к Иммаколателле.
Микеле был прав: Николино со своими гусарами разбил лагерь между Иммаколателлой и малым портом, там, где в наши дни находится таможня.
Лагерь охраняли конные дозоры, выставленные со стороны улиц Пильеро, Нуова и Оливареса.
Часовые узнали Сальвато и пропустили его к Николино.
Николино лежал, растянувшись на мостовой, подложив под голову седло; рядом стоял кувшин и стакан с водой.
Таковы были ложе и ужин того самого сибарита, кто год тому назад не мог заснуть, если в постель к нему попадал смятый розовый лепесток, и у кого гончая ела с серебряного блюда.
Сальвато разбудил его; тот спросонья довольно сердито осведомился, в чем дело.
Молодой генерал назвал себя.
— Ах, любезный друг, — сказал Николино, — только вам я могу простить, что вы оторвали меня от такого упоительного сновидения. Вообразите, мне снилось, будто я прекрасный пастух Парис и только что отдал яблоко, будто я пью нектар и вкушаю амброзию в обществе богини Венеры, а она похожа как две капли воды на маркизу Сан Клементе. Если вы что-нибудь знаете о ней, расскажите поскорее.
— Я ничего не знаю. Откуда мне знать что-нибудь о маркизе?
— А почему бы и нет? Ведь было же у вас в кармане письмо от нее в тот день, когда вас пытались убить.
— Довольно шутить, друг мой, нам надо поговорить о серьезных делах.
— Я серьезен, как святой Януарий… Чего вам еще надо?
— Ничего. Найдется у вас для меня лошадь и сабля?
— Лошадь? Мой слуга должен сейчас находиться на берегу моря с моим конем и еще с одним запасным. Что до сабли, то среди моих людей имеется несколько раненых достаточно тяжело, чтобы не обидеться, если вы возьмете их оружие. А пистолеты, полностью заряженные, вы найдете в кобурах. Вы же знаете, что я ваш поставщик по части пистолетов. Если вы эти пустите в ход так же ловко, как прежние, я возражать не стану.
— Ну что ж, дружище, раз все улажено, я сяду верхом на одну из ваших лошадей, пристегну саблю одного из ваших людей, возьму половину ваших гусаров и двинусь вверх по улице Фориа, вы же тем временем подниметесь по площади Кастелло, а когда мы окажемся на обоих концах улицы Толедо и пробьет полночь, каждый начнет стрелять со своей стороны, и, бьюсь об заклад, дела у нас хватит.
— Я вас не совсем понимаю, но это неважно. Если замысел принадлежит вам, значит, он превосходен. А уж я буду рубиться от души. Итак, считайте, что мы условились.
Николино приказал привести обеих лошадей; Сальвато взял саблю одного из раненых; молодые люди вскочили в седла и, согласно уговору, разделив поровну отряд гусар, поскакали к улице Толедо: один по улице Фориа, другой по площади Кастелло.
CLI. НОЧЬ С 13 НА 14 ИЮНЯ (Окончание)
Пока друзья пытаются запереть лаццарони-санфедистов не только меж двух огней, но и, так сказать, меж двух клинков, мы, читатель, перейдем мост Магдалины и проникнем в небольшой домик, довольно живописный на вид, расположенный между мостом и Гранили. В наши дни его показывают любопытным как резиденцию Руффо в период осады (дом полностью сохранился); это была главная ставка кардинала.
Здесь он находился на расстоянии ружейного выстрела от республиканских аванпостов, однако под рукой у него — не только на мосту Магдалины, но и на площади Понте — была часть санфедистской армии. Его сторожевые отряды растянулись до улицы Габелла. Они состояли из калабрийцев, а калабрийцы были разъярены до крайности.
В ожесточенной битве этого дня, главным эпизодом которой был взрыв форта Вильена, калабрийцы не были разбиты, но и не могли считать себя победителями. Ими были те, кто героически принял смерть, а побежденными — те, кто четырежды безуспешно шел на приступ, кому понадобились русские и их пушки, чтобы пробить брешь в стене форта.
Поэтому, видя в пятидесяти шагах от себя форт дель Кармине, калабрийцы задумали овладеть им, не спрашиваясь у начальников. Этот замысел вызвал такое воодушевление, что турки, чей лагерь находился по соседству, стали требовать, чтобы и им тоже позволили участвовать в операции. Их предложение было принято, и роли распределили таким образом: калабрийцы должны захватить один за другим все дома, отделяющую улицу Габелла от улицы, примыкающей к замку дель Кармине. Последний дом на этой улице своими верхними этажами возвышался над крепостной стеной, так что защитники форта были оттуда видны как на ладони. Калабрийцы должны были расстреливать тех, кто приближался к стене, а турки тем временем, взяв в зубы свои кривые сабли, — вскарабкаться на стены по плечам друг друга.
Как только план был составлен, принялись за его осуществление. День был нелегким, и защитники крепости думали, что солдаты кардинала так же утомлены, как они сами; они надеялись, что ночь пройдет спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294
— Нет, это очень просто. Можно идти?
— Погодите. Нужны трое добровольцев. Три человека выступили из рядов.
— Вам троим дается одно и то же поручение.
— Зачем же три человека там, где довольно одного?
— Затем, что двое из троих могут быть схвачены или убиты.
— Верно, — согласились лаццарони: твердая и лаконичная речь молодого человека прибавила им смелости.
— Вы трое должны любым способом, по каким угодно дорогам пробраться в монастырь святого Мартина. Там сейчас находятся шесть или семь сотен патриотов, тех самых, кого Межан не пустил в замок Сант'Эльмо. Скажите им, пусть дожидаются одиннадцати часов.
— Мы им это скажем.
— Как только они услышат ваши ружейные выстрелы, пусть спустятся в город — сопротивления они не встретят, бандиты скопились в других кварталах — и займут все переулки, по которым теснимые нашими товарищами санфедисты будут пытаться бежать в верхнюю часть Неаполя. На улице Толедо они окажутся меж двух огней. Остальное — моя забота.
— Если так, стало быть, нам не о чем беспокоиться.
— Ты хорошо меня понял, Микеле?
— Еще бы!
— А вы все поняли меня?
— Прекрасно поняли.
— Тогда за дело!
Ворота отворили, опустили подъемный мост. Три добровольца направились вверх по улице Мола, чтобы пробраться к монастырю святого Мартина, остальные разбились на две группы: одна из них исчезла в глубине улицы Медина, другая — на улице Порто.
Сальвато в одиночку двинулся по дороге к Иммаколателле.
Микеле был прав: Николино со своими гусарами разбил лагерь между Иммаколателлой и малым портом, там, где в наши дни находится таможня.
Лагерь охраняли конные дозоры, выставленные со стороны улиц Пильеро, Нуова и Оливареса.
Часовые узнали Сальвато и пропустили его к Николино.
Николино лежал, растянувшись на мостовой, подложив под голову седло; рядом стоял кувшин и стакан с водой.
Таковы были ложе и ужин того самого сибарита, кто год тому назад не мог заснуть, если в постель к нему попадал смятый розовый лепесток, и у кого гончая ела с серебряного блюда.
Сальвато разбудил его; тот спросонья довольно сердито осведомился, в чем дело.
Молодой генерал назвал себя.
— Ах, любезный друг, — сказал Николино, — только вам я могу простить, что вы оторвали меня от такого упоительного сновидения. Вообразите, мне снилось, будто я прекрасный пастух Парис и только что отдал яблоко, будто я пью нектар и вкушаю амброзию в обществе богини Венеры, а она похожа как две капли воды на маркизу Сан Клементе. Если вы что-нибудь знаете о ней, расскажите поскорее.
— Я ничего не знаю. Откуда мне знать что-нибудь о маркизе?
— А почему бы и нет? Ведь было же у вас в кармане письмо от нее в тот день, когда вас пытались убить.
— Довольно шутить, друг мой, нам надо поговорить о серьезных делах.
— Я серьезен, как святой Януарий… Чего вам еще надо?
— Ничего. Найдется у вас для меня лошадь и сабля?
— Лошадь? Мой слуга должен сейчас находиться на берегу моря с моим конем и еще с одним запасным. Что до сабли, то среди моих людей имеется несколько раненых достаточно тяжело, чтобы не обидеться, если вы возьмете их оружие. А пистолеты, полностью заряженные, вы найдете в кобурах. Вы же знаете, что я ваш поставщик по части пистолетов. Если вы эти пустите в ход так же ловко, как прежние, я возражать не стану.
— Ну что ж, дружище, раз все улажено, я сяду верхом на одну из ваших лошадей, пристегну саблю одного из ваших людей, возьму половину ваших гусаров и двинусь вверх по улице Фориа, вы же тем временем подниметесь по площади Кастелло, а когда мы окажемся на обоих концах улицы Толедо и пробьет полночь, каждый начнет стрелять со своей стороны, и, бьюсь об заклад, дела у нас хватит.
— Я вас не совсем понимаю, но это неважно. Если замысел принадлежит вам, значит, он превосходен. А уж я буду рубиться от души. Итак, считайте, что мы условились.
Николино приказал привести обеих лошадей; Сальвато взял саблю одного из раненых; молодые люди вскочили в седла и, согласно уговору, разделив поровну отряд гусар, поскакали к улице Толедо: один по улице Фориа, другой по площади Кастелло.
CLI. НОЧЬ С 13 НА 14 ИЮНЯ (Окончание)
Пока друзья пытаются запереть лаццарони-санфедистов не только меж двух огней, но и, так сказать, меж двух клинков, мы, читатель, перейдем мост Магдалины и проникнем в небольшой домик, довольно живописный на вид, расположенный между мостом и Гранили. В наши дни его показывают любопытным как резиденцию Руффо в период осады (дом полностью сохранился); это была главная ставка кардинала.
Здесь он находился на расстоянии ружейного выстрела от республиканских аванпостов, однако под рукой у него — не только на мосту Магдалины, но и на площади Понте — была часть санфедистской армии. Его сторожевые отряды растянулись до улицы Габелла. Они состояли из калабрийцев, а калабрийцы были разъярены до крайности.
В ожесточенной битве этого дня, главным эпизодом которой был взрыв форта Вильена, калабрийцы не были разбиты, но и не могли считать себя победителями. Ими были те, кто героически принял смерть, а побежденными — те, кто четырежды безуспешно шел на приступ, кому понадобились русские и их пушки, чтобы пробить брешь в стене форта.
Поэтому, видя в пятидесяти шагах от себя форт дель Кармине, калабрийцы задумали овладеть им, не спрашиваясь у начальников. Этот замысел вызвал такое воодушевление, что турки, чей лагерь находился по соседству, стали требовать, чтобы и им тоже позволили участвовать в операции. Их предложение было принято, и роли распределили таким образом: калабрийцы должны захватить один за другим все дома, отделяющую улицу Габелла от улицы, примыкающей к замку дель Кармине. Последний дом на этой улице своими верхними этажами возвышался над крепостной стеной, так что защитники форта были оттуда видны как на ладони. Калабрийцы должны были расстреливать тех, кто приближался к стене, а турки тем временем, взяв в зубы свои кривые сабли, — вскарабкаться на стены по плечам друг друга.
Как только план был составлен, принялись за его осуществление. День был нелегким, и защитники крепости думали, что солдаты кардинала так же утомлены, как они сами; они надеялись, что ночь пройдет спокойно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294