– Я вообще не хочу никак вас называть! – она метнулась назад в гостиную, но ее держали крепко. Тогда девушка устремилась в прохладную чистоту сумрачного сада. Руки Рэма разжались, и Иден оказалась у парапета каменной террасы. Мягкий шорох шагов за спиной заставил ее бегом спуститься по каменным ступеням в тяжелый сладкий сумрак.
В полутьме в изобилии посверкивали огоньки, развешанные между ветвями. Подол юбки задел цветы лаванды, затем коснулся люпинов. Аромат роз позвал к себе, обещая укрытие под роскошными ветвями. Ночь впитывала в себя звуки веселья, делала их глуше, и ожидание чего-то нового, неизведанного заставило сердце Иден биться быстрее с каждым изгибом тропинки. Выбрав самую укромную тропку, девушка устремилась в дальний конец сада – здесь она любила прятаться в детстве. Тропинка стала уже, ветви касались платья, цеплялись за рукава.
Она остановилась у самой ограды. Тишина. С облегчением Иден опустилась на каменную скамью, прижала ладони к лицу, стараясь успокоиться.
– Иден…
Ей показалось, что голос прозвучал не извне, а возник где-то в подсознании. Девушка вздрогнула и подняла глаза.
Он стоял над ней, уперев руки в бедра, чуть покачиваясь на своих длинных ногах, обтянутых бриджами. Рэм предупредил ее следующее движение – в то же мгновение его сильные ноги обхватили ее колени, не дав подняться.
– Дайте мне встать! – потребовала она. В животе стало горячо, она почувствовала, как внизу пульсирует кровь.
– А может быть, лучше я сяду? У меня есть, что сказать вам.
– Что бы вы ни сказали, меня это вряд ли заинтересует, сэр, – она подалась назад, опершись на локти, чтобы не упасть.
– Иден, неужели в вашем сердце нет снисхождения? Даже милосердия всего лишь выслушать извинения? – в его голосе одновременно звучали искренность и насмешка. Кажется, Рэм и сам не знал, что было главным. Иден, откинувшаяся назад, зажата им, как тисками… Платье обтянуло зрелую грудь, тонкую талию, округлые бедра. Плечи матово светились в лунном свете, глаза соблазнительно сверкают. У Рэма комок подкатил к горлу, он с трудом смог сглотнуть слюну.
– Извинения? – собственный голос показался Иден странно глухим. – За то, что вы насмехались и оскорбляли меня? За то, что вы неверно истолковали мое милосердие и христианский долг? За то, что вы считали меня дешевой проституткой и готовы были… изнасиловать?
Воспоминания об оскорблении возмутило ее еще больше и заставило сесть прямо, лицо оказалось совсем рядом с его возбужденным естеством.
– Я никогда не считал вас… дешевой красавицей.
Новый приступ гнева охватил Иден. Сжав кулаки, она нанесла удар… Он отпрянул, повинуясь рефлексу бойца, Иден удалось подняться.
– Отпустите меня, вы, наглец! – она начала вырываться, и чуть было не освободилась из его крепких рук, но Рэм вновь усилил хватку, безжалостно прижимая девушку к себе. – Вы делаете мне больно! Клянусь, вас когда-нибудь повесят, а тело склюют стервятники!
– Иден! – его голос казался диким, она даже чуть поутихла. Рэм взял ее одной рукой за подбородок, заставив заглянуть в глаза. – Я не хочу причинять вам боль! Я просто хочу поговорить.
– Поговорить?! – ей это показалось невероятным. – Я не верю вам. Почему… – она вновь забилась в его объятиях. Но, несмотря ни на что, невольно посмотрела в его голубые глаза, вспыхнувшие теплыми искрами. От этого взгляда ее сопротивление угасло. Она все равно в его власти. И если он хочет причинить ей зло… «Зло?» – переспросил внутренний голос. Она ведет себя, как девчонка. Но она же взрослая женщина, к тому же находится в собственном саду. Как смеет он оскорблять ее здесь, под носом ее семьи?
– Тогда отпустите меня.
Она чуть не упала, когда Рэм разжал руки. Он разгладил жилет, расправил рукава камзола. Иден опустилась на скамью, чтобы дать отдых дрожащим коленям. Голова кружилась.
Спустя мгновение он сел рядом, стараясь не коснуться девушки. Челюсти его были напряженно стиснуты. Грубоватое хриплое дыхание выдавало с трудом подавленный бунт, который учинила его плоть. Лоб покрылся испариной, он сжал кулаки, чтобы не выдать напряжение.
– Мое поведение имеет свои причины, хотя я во многом ошибался, – низкий голос буквально пронзил Иден, она неотрывно смотрела на его изящный профиль. – Однако в одной женщине очень редко сочетаются и красота, и добродетель. А вы, Иден, красивы, соблазнительны. Я никогда не видел глаз, которые могли бы сравниться с солнцем на закате, никогда не думал, что волосы могут походить на цветущий вереск. Ваша кожа подобна нежному персику, а ваша мягкая… – он неожиданно оборвал себя, с трудом сглотнув слюну, бросив взгляд на поникшую Иден. Нет, этого он от себя не ожидал – чем больше говорит о своей страсти, тем больше ему кажется, что говорит правду!
– Вы слышите меня? – он поставил локти на колени, сжал руки перед собой.
– Я… не знаю, – с трудом выдавила девушка, видя, что костяшки его пальцев побелели от желания обрести контроль над собой. Она попыталась сосредоточиться на мысли, что в его восприятии она прошла путь от шлюхи до благородной красавицы.
– Поверьте, я не смог удержаться. Я мужчина, и все мои чувства взбунтовались, когда я встретил женщину, радующую глаз…
Он медленно повернулся к ней, ее глаза в лунном свете казались огромными. Рэм осторожно взял ее покорную, чуть дрожащую руку.
По спине Иден пробежал холодок, коснулся кончиков пальцев. Он говорит с ней так, как еще ни один мужчина… Он говорит, как влюбленный… Изумление парализовало Иден. Этого она никак не ожидала. Он заставил ее поверить в непреодолимый поток мужских страстей.
– Я срываю спелую вишню с ветки, и у нее вкус ваших губ. Я купаюсь в реке, и прохладная свежесть напоминает о мягкой коже, – его рука коснулась теплой нежной щеки. Желание охватило его с новой силой, сметая все разумные соображения. Он открыл рот, чтобы продолжить прерванный монолог, но вместо этого прошептал, выдав свою истинную жажду: – Позволь (же мне попробовать, Иден…
Он склонил голову. Нежно коснулся губами мягкой сочности рта. Поцелуй вызвал ту сладкую боль, которую она ощущала только рядом с Рэмом. Иден вцепилась рукой в край каменной скамьи, стараясь остановить плывущий мир. Должно быть, она качнулась, потому что ее поддержали крепкие руки, не давая упасть.
Божественное прикосновение губ Рэма нарастало, требуя ответа. Ее губы раскрылись – она невольно ответила так, как это делает женщина. Ее руки коснулись лацканов сюртука, жилетки, исследовали изящную вышивку, медленно обвили талию. Потоки блаженства затопили Иден. Тепло его тела переливалось в нее, парализуя последние попытки сопротивления. Странная боль возникла внизу живота, растеклась по всему телу. Боль, которую мог породить только ОН.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109