Пожалуй, она бы упала прямо на него и на спящую Клео без чувств, если бы внезапно где-то в глубине дома не хлопнула дверь. Антония взяла себя в руки:
– Не могли бы вы, граф, отнести Клео наверх и уложить ее в постель?
Он молча кивнул и, поднатужившись, встал с дивана, держа старушку на руках. Антония сопроводила его до ее спальни и помогла ему уложить женщину на кровать.
– Ей нездоровится, – тихо произнесла потом она, рассматривая бледное лицо своей подопечной. – А в последнее время она все чаще заговаривается и погружается в свои воспоминания о былом. Это дурной признак…
Ремингтон согласно кивнул и стиснул зубы. Антония повернулась и вышла из комнаты. Когда она закрывала дверь, он стоял так близко к ней, что она ощутила жар его дыхания и тела, пахнущего сандалом и мускусом. Ее сердце затрепетало, она покосилась на него, их взгляды скрестились. Она смущенно потупилась, заметив, что его карие глаза темнеют от вожделения, и промолвила:
– Вы были так добры к ней, граф! Меня это приятно удивило!
Он молча гипнотизировал ее взглядом, и ей показалось, что воздух вокруг них сгущается и теплеет. Он тоже задрожал, охваченный страстным желанием обнять ее и поцеловать. Антония порывисто вздохнула, резко повернулась и быстро пошла прочь от него по коридору к лестнице. Граф прикусил губу и пошел в противоположном направлении.
Войдя в бельевую, расположенную на третьем этаже, он сорвал с себя сюртук, схватил тряпку и принялся яростно чистить закопченную лампу, пытаясь отвлечься от мыслей об Антонии Пакстон, после встречи с которой у него возникала ноющая боль в чреслах, переполненных неутоленным желанием, и помрачался рассудок.
Глава 9
Когда поздно вечером Ремингтон ушел домой, все почтенные дамы собрались, как обычно, на совет в большой гостиной. Сегодня им было не до их обычных вечерних занятий: позабыв о вязанье и картах, они обсуждали сенсационную идею Пруденс – срочно женить лорда Ландона. На Викторию эта мысль подействовала, как эликсир молодости, – она уселась за рояль и стала вдохновенно музицировать.
– Но почему ты вдруг решила, что ему нужна жена? – спросила Антония, взволнованная не меньше, чем терзавшая рассохшийся инструмент пианистка.
– Как же вы сами не понимаете этого, миледи? – всплеснув руками, воскликнула Пруденс. – Ведь он мужчина в расцвете сил, импозантный, состоятельный и не связанный никакими моральными или финансовыми обязательствами! Это ли не совершенный супружеский материал? Идеальный кандидат в мужья?
– Супружеский материал? – изумленно переспросила Антония.
– А ведь она права, – серьезно промолвила Элинор. – Жена – это именно то, чего графу не хватает.
– Порой он бывает очень любезным и милым, – сказала Гертруда. – Ну просто образцовым джентльменом! И пожалуй, теперь, когда мы научили его правильно чистить картофель, он вполне созрел для роли спутника жизни для какой-нибудь славной молодой вдовушки, томящейся от одиночества.
– Верно! Правильно! Надо найти ему супругу! – подхватили разом все остальные присутствующие.
– Тихо! – крикнула Антония, вскочив со стула. Ее властный окрик напугал даже Викторию, и та прекратила стучать пальцами по клавишам. В воцарившейся в гостиной тишине вопрос, обращенный ко всей аудитории, прозвучал обвинением в ереси: – Да как вы посмели такое подумать, зная его отвратительное отношение к женщинам?
– Лично я ничего подобного не заметила, – возразила Мод. – Ко мне он относится уважительно и вежливо.
– Позволю себе напомнить вам, леди Антония, – прокашлявшись, произнесла Пруденс Куимбиз, – пару недель назад вы сказали, что пора начинать новый матримониальный проект. Обычно вы сперва подбираете кандидатку в невесты. Но сейчас, когда в вашем доме объявился подходящий на роль завидного жениха холостой джентльмен, отчего бы не взяться сначала за него, голубчика?
– Голубчика? – повторила Антония, начиная закипать от негодования. – А по-моему, он заклятый враг всех порядочных вдов, свято чтящих традиции брака и домашнего очага, откровенный женоненавистник!
– Это все напускная бравада холостяка! Все они хорохорятся, пока их не укротят и не посадят на цепь супружества, – сказала Поллианна без тени сомнения в голосе, и все собравшиеся в гостиной согласно закивали.
Антония побледнела и, сжав кулаки, звенящим голосом воскликнула:
– И кого же вы предлагаете отдать ему на растерзание? Где нам взять великомученицу, которая положит свою жизнь на алтарь во искупление грехов этого заблудшего?
– А ведь это действительно серьезная проблема, – пожевав губами, заметила Пруденс. – Кого мы найдем ему в жены? Какие женщины ему нравятся?
Обескураженные такими вопросами, вдовушки приумолкли. Антония, совершенно потеряв самообладание, взвизгнула:
– Будет вернее сказать, кто сможет его терпеть! Он высокомерен, аморален, своенравен, властолюбив, не терпит возражений и к тому же абсолютно лишен… – Она чуть было не произнесла «сострадания», но не осмелилась покривить душой, вспрмнив, с какой неподдельной жалостью он успокаивал Клео. Да и вообще на ум ей не приходило ничего такого, чего бы граф был «абсолютно лишен». Напротив, он отличался избытком разнообразных качеств: сообразительностью, решительностью, целеустремленностью, страстностью, самомнением, чувственностью, вспыльчивостью и агрессивностью. Не говоря уже о наглости. Мысленно поставив на этом точку, Антония зарделась.
– Ему нужна женщина из приличной семьи, с хорошим воспитанием и образованием, – сказала одна из вдов, воспользовавшись ее замешательством.
– И приятной наружности, – многозначительно добавила другая, – этакий юный ангелочек.
– Но она должна быть домовитой, хозяйственной, уметь обращаться с прислугой и следить за порядком в доме, – уверенно произнесла третья советчица.
Антония закусила губу, чувствуя, что снова начинает нервничать.
– И она обязательно должна хорошо музицировать, – проворковала Виктория.
– А также обладать отменным вкусом и понимать толк в моде! – сказала Флоренс Сейбл. – Графине следует соответствовать своему высокому титулу, держаться с достоинством и грациозностью.
– Супруге такого графа придется на всякий случай держать в руке дубинку! – вспылила Антония, потеряв терпение. – Прекратите молоть ерунду! У меня уши вянут от вашего бреда! И как ему удалось так заморочить вам голову за столь короткое время? Он прикинулся смирной овечкой, а вы ему и поверили. Нет уж, я не допущу, чтобы какая-то доверчивая и наивная душа стала жертвой этого неисправимого негодяя. О его женитьбе не может быть и речи!
– Успокойся, милочка, – промолвила тетушка Гермиона. – Тебя никто не хотел обидеть. Просто нам подумалось, что раз граф стал таким исполнительным и послушным, то пора позаботиться и о его будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116
– Не могли бы вы, граф, отнести Клео наверх и уложить ее в постель?
Он молча кивнул и, поднатужившись, встал с дивана, держа старушку на руках. Антония сопроводила его до ее спальни и помогла ему уложить женщину на кровать.
– Ей нездоровится, – тихо произнесла потом она, рассматривая бледное лицо своей подопечной. – А в последнее время она все чаще заговаривается и погружается в свои воспоминания о былом. Это дурной признак…
Ремингтон согласно кивнул и стиснул зубы. Антония повернулась и вышла из комнаты. Когда она закрывала дверь, он стоял так близко к ней, что она ощутила жар его дыхания и тела, пахнущего сандалом и мускусом. Ее сердце затрепетало, она покосилась на него, их взгляды скрестились. Она смущенно потупилась, заметив, что его карие глаза темнеют от вожделения, и промолвила:
– Вы были так добры к ней, граф! Меня это приятно удивило!
Он молча гипнотизировал ее взглядом, и ей показалось, что воздух вокруг них сгущается и теплеет. Он тоже задрожал, охваченный страстным желанием обнять ее и поцеловать. Антония порывисто вздохнула, резко повернулась и быстро пошла прочь от него по коридору к лестнице. Граф прикусил губу и пошел в противоположном направлении.
Войдя в бельевую, расположенную на третьем этаже, он сорвал с себя сюртук, схватил тряпку и принялся яростно чистить закопченную лампу, пытаясь отвлечься от мыслей об Антонии Пакстон, после встречи с которой у него возникала ноющая боль в чреслах, переполненных неутоленным желанием, и помрачался рассудок.
Глава 9
Когда поздно вечером Ремингтон ушел домой, все почтенные дамы собрались, как обычно, на совет в большой гостиной. Сегодня им было не до их обычных вечерних занятий: позабыв о вязанье и картах, они обсуждали сенсационную идею Пруденс – срочно женить лорда Ландона. На Викторию эта мысль подействовала, как эликсир молодости, – она уселась за рояль и стала вдохновенно музицировать.
– Но почему ты вдруг решила, что ему нужна жена? – спросила Антония, взволнованная не меньше, чем терзавшая рассохшийся инструмент пианистка.
– Как же вы сами не понимаете этого, миледи? – всплеснув руками, воскликнула Пруденс. – Ведь он мужчина в расцвете сил, импозантный, состоятельный и не связанный никакими моральными или финансовыми обязательствами! Это ли не совершенный супружеский материал? Идеальный кандидат в мужья?
– Супружеский материал? – изумленно переспросила Антония.
– А ведь она права, – серьезно промолвила Элинор. – Жена – это именно то, чего графу не хватает.
– Порой он бывает очень любезным и милым, – сказала Гертруда. – Ну просто образцовым джентльменом! И пожалуй, теперь, когда мы научили его правильно чистить картофель, он вполне созрел для роли спутника жизни для какой-нибудь славной молодой вдовушки, томящейся от одиночества.
– Верно! Правильно! Надо найти ему супругу! – подхватили разом все остальные присутствующие.
– Тихо! – крикнула Антония, вскочив со стула. Ее властный окрик напугал даже Викторию, и та прекратила стучать пальцами по клавишам. В воцарившейся в гостиной тишине вопрос, обращенный ко всей аудитории, прозвучал обвинением в ереси: – Да как вы посмели такое подумать, зная его отвратительное отношение к женщинам?
– Лично я ничего подобного не заметила, – возразила Мод. – Ко мне он относится уважительно и вежливо.
– Позволю себе напомнить вам, леди Антония, – прокашлявшись, произнесла Пруденс Куимбиз, – пару недель назад вы сказали, что пора начинать новый матримониальный проект. Обычно вы сперва подбираете кандидатку в невесты. Но сейчас, когда в вашем доме объявился подходящий на роль завидного жениха холостой джентльмен, отчего бы не взяться сначала за него, голубчика?
– Голубчика? – повторила Антония, начиная закипать от негодования. – А по-моему, он заклятый враг всех порядочных вдов, свято чтящих традиции брака и домашнего очага, откровенный женоненавистник!
– Это все напускная бравада холостяка! Все они хорохорятся, пока их не укротят и не посадят на цепь супружества, – сказала Поллианна без тени сомнения в голосе, и все собравшиеся в гостиной согласно закивали.
Антония побледнела и, сжав кулаки, звенящим голосом воскликнула:
– И кого же вы предлагаете отдать ему на растерзание? Где нам взять великомученицу, которая положит свою жизнь на алтарь во искупление грехов этого заблудшего?
– А ведь это действительно серьезная проблема, – пожевав губами, заметила Пруденс. – Кого мы найдем ему в жены? Какие женщины ему нравятся?
Обескураженные такими вопросами, вдовушки приумолкли. Антония, совершенно потеряв самообладание, взвизгнула:
– Будет вернее сказать, кто сможет его терпеть! Он высокомерен, аморален, своенравен, властолюбив, не терпит возражений и к тому же абсолютно лишен… – Она чуть было не произнесла «сострадания», но не осмелилась покривить душой, вспрмнив, с какой неподдельной жалостью он успокаивал Клео. Да и вообще на ум ей не приходило ничего такого, чего бы граф был «абсолютно лишен». Напротив, он отличался избытком разнообразных качеств: сообразительностью, решительностью, целеустремленностью, страстностью, самомнением, чувственностью, вспыльчивостью и агрессивностью. Не говоря уже о наглости. Мысленно поставив на этом точку, Антония зарделась.
– Ему нужна женщина из приличной семьи, с хорошим воспитанием и образованием, – сказала одна из вдов, воспользовавшись ее замешательством.
– И приятной наружности, – многозначительно добавила другая, – этакий юный ангелочек.
– Но она должна быть домовитой, хозяйственной, уметь обращаться с прислугой и следить за порядком в доме, – уверенно произнесла третья советчица.
Антония закусила губу, чувствуя, что снова начинает нервничать.
– И она обязательно должна хорошо музицировать, – проворковала Виктория.
– А также обладать отменным вкусом и понимать толк в моде! – сказала Флоренс Сейбл. – Графине следует соответствовать своему высокому титулу, держаться с достоинством и грациозностью.
– Супруге такого графа придется на всякий случай держать в руке дубинку! – вспылила Антония, потеряв терпение. – Прекратите молоть ерунду! У меня уши вянут от вашего бреда! И как ему удалось так заморочить вам голову за столь короткое время? Он прикинулся смирной овечкой, а вы ему и поверили. Нет уж, я не допущу, чтобы какая-то доверчивая и наивная душа стала жертвой этого неисправимого негодяя. О его женитьбе не может быть и речи!
– Успокойся, милочка, – промолвила тетушка Гермиона. – Тебя никто не хотел обидеть. Просто нам подумалось, что раз граф стал таким исполнительным и послушным, то пора позаботиться и о его будущем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116