Руперт Фитч, пописывающий статейки для журнала суфражисток и охотившийся за скандальными происшествиями для одной бульварной газетки, воспринял слова члена парламента как комплимент. Он уже давно наблюдал за деятельностью богатого аристократа лорда Ремингтона и собрал на него пухлое досье, вынашивая идею в один прекрасный день взорвать информационную бомбу и потрясти подробностями личной жизни графа Карра весь бомонд. Тягаться с акулами пера с Флит-стрит он по причине скудоумия не мог. А вовремя преподнесенная читателям сенсация могла бы существенно повысить его статус и в одночасье сделать его популярным автором.
– Чем же, по-вашему, насолил этой дамочке граф Ландон? Может быть, он соблазнил ее и бросил? Проник в ее святая святых, разбередил в ней эмоции и коварно отверг?
Вместо ответа Шелбурн затравленно огляделся по сторонам, бесцеремонно оттолкнул репортера плечом и скрылся за массивными дверями курительного зала, доступ в который посторонним был запрещен. Раздосадованный журналист чертыхнулся и уже собрался было убраться восвояси, когда внезапно дверь приоткрылась и выглянувший из-за нее Шелбурн поманил его пальцем.
– Так и быть, Фитч, – заговорщически произнес он, когда к нему подбежал обрадованный репортер. – Сообщу вам одну любопытную информацию. Эту очаровательную фурию в эффектном фиолетовом платье зовут леди Антония Пакстон. Она вдова, весьма богата, занимается благотворительностью и проповедует идеи святости брака. В своем доме она частенько дает приют бедным одиноким женщинам, которых потом удачно выдает замуж. Остальное вам подскажут чутье и воображение.
Фитч прищурил свои мышиные глазки и сказал:
– С меня причитается, мистер Шелбурн!
Глава 4
На город мягко опустилась ночь. Легкий дождь, выпавший ранним вечером, освежил воздух и обострил ароматы садов. Лондонцы распахивали окна и усаживались на террасах в плетеных креслах, чтобы полюбоваться закатом, почитать газету и поговорить о том о сем. Возле большого дома Эллингсонов на Парк-лейн царило оживление, к нему то и дело подкатывали элегантные экипажи с гостями. Господа во фраках и дамы в шикарных платьях величественно проходили в особняк и разбредались по гостиным и террасам, убранным цветами, приятно оживляющими помпезную меблировку и смягчающими ослепительный блеск паркета, зеркал, позолоты и хрусталя.
Прибыл в этот чертог и Ремингтон Карр, одетый в свой лучший костюм и готовый к схватке. Появление графа в этом доме вызвало переполох среди прекрасных дам, они провожали его восхищенными взглядами и перешептывались, пряча лица за веерами. Граф не был завсегдатаем балов и званых ужинов, и его появление там вызывало сплетни и пересуды. Не стал исключением из этого правила и прием, устроенный либерально настроенным лордом Эллингсоном. Пожимая руки мужчинам и раскланиваясь с дамами, граф втайне высматривал в толпе леди Антонию Пакстон.
Знакомство с ней, вернее, их первая словесная дуэль, стало для него малоприятным сюрпризом, граничащим с замешательством. Из того, что он слышал об этой одиозной даме, он заключил, что она даже и не женщина, а хищное звероподобное существо вроде носорога, гиены, шакала или дракона, извергающего дым и пламя, хвостатое и рогатое, старое и весьма массивное.
Увидев же вместо воображаемого чудовища стройную молодую красавицу в модном шелковом платье, он был обескуражен и удивлен. Ее соблазнительные формы и приятный звучный голос без явных признаков змеиного шипения или Угрожающего рычания лишили его предубеждения, что эта молодая особа дьявольски хитра и опасна.
Однако именно мысль о ее сатанинской сущности и подействовала на графа Ландона успокаивающе: с дьяволицами он умел обращаться, досконально изучив их коварную натуру.
О живом интересе леди Антонии к законопроекту «О правах сестер умерших жен» ему поведал его приятель сэр Альберт Эверстон, чья супруга тоже частенько посещала балкон для прессы и почетных гостей во время дебатов. Уговорить молодого Шелбурна выступить с речью и процитировать некоторые пассажи из его статьи в «Блэквудс» не составило графу никакого труда. Как он и предполагал, жертва заглотила наживку. Ремингтону Карру осталось только выждать момент и, воспользовавшись ее временным умопомрачением после испытанного унижения, ловко заманить ее на званый ужин и там публично растерзать.
Граф удовлетворенно ухмыльнулся, взял с подноса, который держал вышколенный лакей, бокал с искристым шампанским и стал смаковать этот восхитительный веселящий напиток. В том, что леди Антония пожалует сюда, он даже не сомневался, как и в том, что в конце концов овладеет ею, умело сыграв на ее задетом самолюбии и привычке всегда побеждать.
Не прошло и четверти часа, как он почувствовал чей-то пристальный взгляд и, прервав беседу с хозяином дома, резко обернулся. Дама, одетая в фиолетовое платье с черной каймой, сверлила его пронзительным взглядом. Это была она. Огнедышащий дракон в женском обличье. Она стояла рядом с хозяйкой дома. Ткань ее наряда искрилась и переливалась при свете сотен свечей, шелковистые локоны казались покрытыми сусальным золотом, короткие пышные рукава и скромный изящный вырез подчеркивали красоту ее рук и шеи, а длинные черные перчатки и бархатка с искусно выполненной резной камеей из слоновой кости придавали ей сходство с языческой жрицей. На ее надменном овальном лице с высокими скулами, прямым носиком и полными чувственными губами не дрогнул ни один мускул, но преисполненный презрения взгляд поверг лорда Ландона в оцепенение. Ему не верилось, что эта ослепительная красавица – знаменитая защитница нравственности, страж архаичной морали и блюстительница незыблемости супружеского устава. Весь ее соблазнительный облик сулил райские чувственные удовольствия. Но холодные искорки в ее зачаровывающих голубых глазах говорили о сильном характере и недюжинном уме. Столь редкостного сочетания природных достоинств ему еще встречать не доводилось. И сердце графа гулко забилось, наполнившись предчувствием восторга, который охватит его в тот восхитительный миг, когда ангелоподобная, карающая блудливых холостяков мстительница очутится в его объятиях.
– Я уже отчаялась увидеть тебя среди своих гостей, моя дорогая Антония, – беря свою старинную подругу под руку, промолвила леди Констанция. – Позволь мне сопроводить тебя в зимний сад, где вскоре начнется музыкальное представление. Не желаешь ли освежиться шампанским и закусить?
– Я хочу, чтобы ты представила мне вон того господина, – проворковала Антония, кивнув на застывшего в дверях гостиной Ремингтона Карра.
– Ты имеешь в виду графа Ландона, дорогая?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116