Джульетта улыбнулась, но рыцарь не сумел найти в себе сил на ответную улыбку.
– Джеффри?
Он почувствовал ее недоумение, но все равно не смог ответить. Ее улыбка застыла и стала похожа на натужную гримасу, которую изображает аристократка, получившая право судить турнирное облачение множества рыцарей, когда все зрители знают, что она обязана присудить победу своему сюзерену.
– Вид у тебя немного усталый, миле… мисс Джей. Ее улыбка стала шире, но еще менее веселой.
– Из нас двоих сильнее устала не я. Хотя я и не… присутствовала, но слышала, что работа шла уже несколько дней без сна.
– Да. В эти одинокие ночи работа стала моим прибежищем.
– И моим тоже.
Она шевельнула губами, словно собираясь сказать еще что-то, но дети ей помешали.
– Мисс Джей! Пойдемте, посмотрите, что мы сделали! Она одобрительно им улыбнулась и подняла кверху палец в знак того, что им надо подождать ее совсем чуть-чуть.
– Джеффри, случилось что-то нехорошее, да? Джульетта говорила едва слышным шепотом, но несмотря на стоящий вокруг шум, Джеффри прекрасно расслышал каждое слово. Что-то первобытное, жадное шевельнулось в нем, когда он вспомнил, как в последний раз ее шепот щекотал ему ухо, как в последний раз ее внимание принадлежало ему одному. О да, случилось нечто нехорошее, а он, слепец, только сейчас это заметил! Он сжал кулаки, борясь с желанием распустить ее сколотые в узел волосы и сделать так, чтобы все снова было чудесно.
– Нет, мисс Джей. Я бы сказал, что впервые увидел все вещи в их истинном свете.
Ее смятение выдали только задрожавшие губы и резко побледневшее лицо.
– Пожалуйста, не надо так говорить. Я хотела сказать тебе… Я хочу, чтобы между нами все оставалось так, как было.
– Слишком поздно, Джульетта. С самого начала было слишком поздно.
Джеффри за свою жизнь нанес немало смертельных ударов и иногда сожалел об этом. Но никогда еще его сердце не разрывалось так, как сейчас, когда он смотрел, как на бледном лице Джульетты радость сменяется отчаянием.
– Джеффри, выслушай меня! – Она робко улыбнулась. Эта дрожащая улыбка заставила бы его взять свои слова обратно, если бы он любил ее не так сильно. – Кое-какие твои слова начали казаться мне странно убедительными. Я попросила профессора Бернса, когда он вернется в Гарвард, поискать в книгах по истории доказательства того, что ты рассказывал. Он обещал, что через пару недель пришлет мне ответ. Я вот-вот получу от него письмо.
Всего несколько мгновений тому назад, пока Джеффри еще не осознал, что не сможет взять ее с собой, он ликовал бы из-за того, что его слова получат подтверждение. А теперь ему легко будет воспользоваться невинным поступком Джульетты в своих целях: притвориться, будто это они вызвали горькую ярость, которая на самом деле была порождена отчаянием.
Оказывается, существуют такие минуты, когда чувство справедливости отступает перед крушением самых дорогих мечтаний человека.
– И у тебя такой вид, словно я должен обрадоваться такому оскорблению! Я бы предпочел, чтобы ты открыто назвала меня лжецом, вместо того чтобы признаваться, что поручила кому-то удостовериться в истинности моих слов.
– Джеффри?
Он испугался, что если она еще раз произнесет его имя, он не выдержит, и постарался найти новые обидные слова. Он надеялся пробудить в Джульетте ответный гнев, чтобы, вспоминая потом об этом дне, она могла сказать, что его незаслуженные обвинения ее не сломили. Он не в силах был причинить ей боль, не дав взамен никакого утешения.
– Теперь я все понял. Ты всегда будешь сомневаться в моих словах, но принимать за святую правду письма незнакомца, который даже не принял монашеский обет!
В ее глазах отразилась неуверенность, а щеки ярко запылали.
– Нет! То есть я хотела сказать – да. Я поверю профессору Бернсу. Я знаю, что он не монах, но, видишь ли, он ученый. Он может найти подтверждение тому, что ты говоришь.
– Листая книги, которые мог написать мой враг? Ты забываешь, что мне кое-что известно о том, какие бывают писцы. Несмотря на их благочестивый вид, от их работы частенько разит подкупом и лестью, а если того потребует новый лорд, то с пергамента можно соскрести старые письмена и написать все заново.
Джеффри вдруг охватило чувство беспомощности. Он рыцарствовал, участвовал в крестовых походах, защищал своего сюзерена, оставался верен своему слову… Он не совершил ничего настолько великолепного, чтобы это было достойно занесения в летописи. Вполне вероятно, что профессор не отыщет никаких записей о нем.
Но он не мог облечь в слова снедающий его душу страх, а лицо Джульетты окаменело, сказав ему, что он добился своего и настроил ее против него. Он одержал победу, которая не доставила ему никакой радости.
– При каждой нашей встрече ты пытался убедить меня в том, что пришел из прошлого. А теперь, когда я нашла способ это доказать, ты обращаешь это против меня!
Джеффри вдруг почувствовал страшную усталость, словно прошлая неделя, полная тяжелого труда, дала о себе знать.
– Ради чего ты искала этих знаний, Джульетта? Я собираюсь найти пропасть и пересечь ее, что бы твой профессор ни отыскал в своих пыльных записях. Ничто не сможет удержать меня здесь, какие бы удовольствия ты мне ни дарила. И мне совершенно не важно, что ты наконец решила подарить мне крохотную частицу своего доверия.
Джульетта склонила голову, но он успел увидеть, как блеснули слезы, навернувшиеся ей на глаза.
– Ты сделал так много: объединил мужчин, обучал мальчишек, шутил с женщинами, пока они наполовину в тебя не влюбились. Ты даже дом построил.
– Я бы не стал этого делать. Я бы давно отсюда уехал, если бы нашел способ вернуться в мои собственные… места. Но капитан Чейни попросил моей помощи и клялся в том, что дело не терпит отлагательств. И в этот момент я был рад помочь тебе в твоих обязанностях.
А еще его удерживало здесь чувство к ней, но Джеффри скорее умер бы, чем признался ей в этом сейчас.
Она кивнула, не поднимая головы, принимая его дар, который скорее всего разорвет ему душу. Она приняла его так же легко, как одобрила сделанный Робби бросок копья на десять футов.
– Я надеялась, что все это означало, что ты остаешься. Он ни о чем другом и думать не мог.
– Я не могу остаться, мисс Джей.
Она вздрагивала от отвращения всякий раз, как Джеффри называл ее этим неблагозвучным именем, но сейчас ее реакция не доставила ему никакого удовлетворения. Джульетта расправила юбку, а потом приподняла подол высоко над землей, чтобы легче было идти.
– Наверное, я пойду домой, – сказала она.
– Нет! – Джеффри замолчал, чуть не задохнувшись от тяжести, которая вдруг легла ему на грудь. Он еще никогда в жизни не был настолько непоследовательным. – Останься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Джеффри?
Он почувствовал ее недоумение, но все равно не смог ответить. Ее улыбка застыла и стала похожа на натужную гримасу, которую изображает аристократка, получившая право судить турнирное облачение множества рыцарей, когда все зрители знают, что она обязана присудить победу своему сюзерену.
– Вид у тебя немного усталый, миле… мисс Джей. Ее улыбка стала шире, но еще менее веселой.
– Из нас двоих сильнее устала не я. Хотя я и не… присутствовала, но слышала, что работа шла уже несколько дней без сна.
– Да. В эти одинокие ночи работа стала моим прибежищем.
– И моим тоже.
Она шевельнула губами, словно собираясь сказать еще что-то, но дети ей помешали.
– Мисс Джей! Пойдемте, посмотрите, что мы сделали! Она одобрительно им улыбнулась и подняла кверху палец в знак того, что им надо подождать ее совсем чуть-чуть.
– Джеффри, случилось что-то нехорошее, да? Джульетта говорила едва слышным шепотом, но несмотря на стоящий вокруг шум, Джеффри прекрасно расслышал каждое слово. Что-то первобытное, жадное шевельнулось в нем, когда он вспомнил, как в последний раз ее шепот щекотал ему ухо, как в последний раз ее внимание принадлежало ему одному. О да, случилось нечто нехорошее, а он, слепец, только сейчас это заметил! Он сжал кулаки, борясь с желанием распустить ее сколотые в узел волосы и сделать так, чтобы все снова было чудесно.
– Нет, мисс Джей. Я бы сказал, что впервые увидел все вещи в их истинном свете.
Ее смятение выдали только задрожавшие губы и резко побледневшее лицо.
– Пожалуйста, не надо так говорить. Я хотела сказать тебе… Я хочу, чтобы между нами все оставалось так, как было.
– Слишком поздно, Джульетта. С самого начала было слишком поздно.
Джеффри за свою жизнь нанес немало смертельных ударов и иногда сожалел об этом. Но никогда еще его сердце не разрывалось так, как сейчас, когда он смотрел, как на бледном лице Джульетты радость сменяется отчаянием.
– Джеффри, выслушай меня! – Она робко улыбнулась. Эта дрожащая улыбка заставила бы его взять свои слова обратно, если бы он любил ее не так сильно. – Кое-какие твои слова начали казаться мне странно убедительными. Я попросила профессора Бернса, когда он вернется в Гарвард, поискать в книгах по истории доказательства того, что ты рассказывал. Он обещал, что через пару недель пришлет мне ответ. Я вот-вот получу от него письмо.
Всего несколько мгновений тому назад, пока Джеффри еще не осознал, что не сможет взять ее с собой, он ликовал бы из-за того, что его слова получат подтверждение. А теперь ему легко будет воспользоваться невинным поступком Джульетты в своих целях: притвориться, будто это они вызвали горькую ярость, которая на самом деле была порождена отчаянием.
Оказывается, существуют такие минуты, когда чувство справедливости отступает перед крушением самых дорогих мечтаний человека.
– И у тебя такой вид, словно я должен обрадоваться такому оскорблению! Я бы предпочел, чтобы ты открыто назвала меня лжецом, вместо того чтобы признаваться, что поручила кому-то удостовериться в истинности моих слов.
– Джеффри?
Он испугался, что если она еще раз произнесет его имя, он не выдержит, и постарался найти новые обидные слова. Он надеялся пробудить в Джульетте ответный гнев, чтобы, вспоминая потом об этом дне, она могла сказать, что его незаслуженные обвинения ее не сломили. Он не в силах был причинить ей боль, не дав взамен никакого утешения.
– Теперь я все понял. Ты всегда будешь сомневаться в моих словах, но принимать за святую правду письма незнакомца, который даже не принял монашеский обет!
В ее глазах отразилась неуверенность, а щеки ярко запылали.
– Нет! То есть я хотела сказать – да. Я поверю профессору Бернсу. Я знаю, что он не монах, но, видишь ли, он ученый. Он может найти подтверждение тому, что ты говоришь.
– Листая книги, которые мог написать мой враг? Ты забываешь, что мне кое-что известно о том, какие бывают писцы. Несмотря на их благочестивый вид, от их работы частенько разит подкупом и лестью, а если того потребует новый лорд, то с пергамента можно соскрести старые письмена и написать все заново.
Джеффри вдруг охватило чувство беспомощности. Он рыцарствовал, участвовал в крестовых походах, защищал своего сюзерена, оставался верен своему слову… Он не совершил ничего настолько великолепного, чтобы это было достойно занесения в летописи. Вполне вероятно, что профессор не отыщет никаких записей о нем.
Но он не мог облечь в слова снедающий его душу страх, а лицо Джульетты окаменело, сказав ему, что он добился своего и настроил ее против него. Он одержал победу, которая не доставила ему никакой радости.
– При каждой нашей встрече ты пытался убедить меня в том, что пришел из прошлого. А теперь, когда я нашла способ это доказать, ты обращаешь это против меня!
Джеффри вдруг почувствовал страшную усталость, словно прошлая неделя, полная тяжелого труда, дала о себе знать.
– Ради чего ты искала этих знаний, Джульетта? Я собираюсь найти пропасть и пересечь ее, что бы твой профессор ни отыскал в своих пыльных записях. Ничто не сможет удержать меня здесь, какие бы удовольствия ты мне ни дарила. И мне совершенно не важно, что ты наконец решила подарить мне крохотную частицу своего доверия.
Джульетта склонила голову, но он успел увидеть, как блеснули слезы, навернувшиеся ей на глаза.
– Ты сделал так много: объединил мужчин, обучал мальчишек, шутил с женщинами, пока они наполовину в тебя не влюбились. Ты даже дом построил.
– Я бы не стал этого делать. Я бы давно отсюда уехал, если бы нашел способ вернуться в мои собственные… места. Но капитан Чейни попросил моей помощи и клялся в том, что дело не терпит отлагательств. И в этот момент я был рад помочь тебе в твоих обязанностях.
А еще его удерживало здесь чувство к ней, но Джеффри скорее умер бы, чем признался ей в этом сейчас.
Она кивнула, не поднимая головы, принимая его дар, который скорее всего разорвет ему душу. Она приняла его так же легко, как одобрила сделанный Робби бросок копья на десять футов.
– Я надеялась, что все это означало, что ты остаешься. Он ни о чем другом и думать не мог.
– Я не могу остаться, мисс Джей.
Она вздрагивала от отвращения всякий раз, как Джеффри называл ее этим неблагозвучным именем, но сейчас ее реакция не доставила ему никакого удовлетворения. Джульетта расправила юбку, а потом приподняла подол высоко над землей, чтобы легче было идти.
– Наверное, я пойду домой, – сказала она.
– Нет! – Джеффри замолчал, чуть не задохнувшись от тяжести, которая вдруг легла ему на грудь. Он еще никогда в жизни не был настолько непоследовательным. – Останься.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96