– Как только вы решите, какой вариант выиграл, мы сошьем всем мужчинам одинаковые туники.
Большинство женщин энергично закивали, только у Верди Катлер печально задрожали губы.
– Мой хозяин говорит, что ни за что не наденет ничего такого с цветами и птичками.
Слова Верди вызвали настоящую бурю.
– У Джеффри на тунике ястреб! Против такого твой хозяин не станет возражать – лишь бы это не был глупый цыпленок, как у Луэллы.
– Это не цыпленок, а петух! Всем известно, какие они бывают драчливые.
– И роза не будет выглядеть по-женски, если мы сделаем большие шипы.
– Нечестно подсказывать мисс Джей!
– А, помолчите, миссис Эббот!
– Мой хозяин сказал, что не наденет ничего такого и что приграничные разбойники от смеха поумирают!
– Если бы приграничные разбойники действительно поумирали от смеха, то нашим мужчинам не понадобились бы шлемы.
– Им и так не нужны шлемы – с их-то дубовыми башками! И потом, разбойники не привыкли, чтобы наши мужчины давали им отпор. Увидят, что они к бою готовы – так просто сбегут обратно в Миссури.
Джульетта невольно покачнулась. Женщины продолжали трещать, но она едва их слышала – словно между ними вдруг выросла стена.
Жители Брода Уолберна, без всякой помощи с ее стороны, вместе придумали дело, которое подняло дух товарищества так, как того не мог бы предвидеть даже Дэниель. Джульетта прикрыла глаза, пытаясь представить себе, как измученные трудами фермеры вечером за ужином обсуждают со своими женами гербы. Как хлопочущие по дому женщины отрывают драгоценные минуты от домашних дел и детей, чтобы тайком провертеть в ведрах дырки. Как мальчишки, мужчины и даже свиньи Тэтчеров совместными усилиями строят дерновый дом для странного незнакомца, не намеренного здесь задерживаться, но искренне верящего, что он сможет приготовить мужчин к бою, который может стоить им жизни.
А теперь все намерены отпраздновать завершение своих трудов. Будет на то одобрение вдовы Уолберн, или нет.
Джульетта думала, что возмутится, почувствует вполне уместное негодование из-за того, что ее авторитетом так пренебрегли. Но вместо этого ее охватило радостное возбуждение. Они действительно становятся городом! И она может присоединиться к остальным… и повеселиться.
«Спасибо тебе, Джеффри!» – мысленно сказала она.
– Идите и переоденьтесь, мисс Джей. Мы постараемся отложить конкурс на послеобеденное время!
Пронзительный голос Алмы теперь звучал тише, словно издалека. Открыв глаза, Джульетта поняла, почему: группа женщин уже уходила с ее двора, с непристойной поспешностью удаляясь в сторону прерии. В сторону участка Джеффри, куда ей так хотелось пойти этими одинокими ночами.
Когда они оставались вдвоем, он называл ее «миледи». Джеффри никогда не требовал от нее благодарности за то, что укрепляет ее город и обучает его жителей, хотя вся ответственность с ее плеч легла на него. Ей мучительно хотелось снова услышать из его уст это обращение. «Миледи». Это слово бесконечно повторялось в ее снах. И даже сейчас, когда единственным звуком вокруг был шорох колеблемой ветром травы, Джульетта затрепетала, вспомнив, как рокотал его глуховатый от страсти голос, когда он прижимал ее к сердцу. Рядом с ним она чувствовала себя свободной и радостной, на что до его появления уже перестала надеяться.
Джульетта подняла лицо к небу, чувствуя, как полуденное солнце высушивает грязь у нее на лбу. И щеки у нее защипало, когда солнце принялось и за влажные дорожки, пролегшие у нее по щекам. Она знала, что должна сделать: смыть грязь и слезы, надеть лучшее платье и присоединиться к остальным обитателям Брода Уолберна – сию же минуту. Она насладится дружелюбием, с которым ее встретят горожане.
– Мисс Джей! – крикнут они.
В присутствии других Джеффри тоже будет называть ее «мисс Джей», а она станет улыбаться и делать вид, что именно такое обращение и хочет слышать из его уст.
Если бы она уехала с Джеффри, как только он ее об этом попросил, прыгнула в пропасть и пустилась на прочие не подобающие благовоспитанной женщине глупости, на которые он ее вызывает, то не было бы ни строительства дома, ни конкурса гербов. Упрямство, с которым Джеффри держался своей клятвы, обрело для нее новый смысл. Город Дэниеля – ее город – определенно выиграл из-за того, что она проявила некоторую стойкость. А чего смогут они с Джеффри добиться, если вместе будут выполнять обещание, которое дал он?
Когда-то Джульетта считала, что взваленная ею на себя ответственность обрекает ее на одиночество. Ей не терпелось встретиться с Джеффри, чтобы сказать ему, что теперь она стала умнее.
Ребекка показалась Джозайе настолько красивой, что ему пришлось сесть на собственные руки, чтобы не заключить ее в объятия. Ему все труднее становилось даже мечтать о том, что в один прекрасный день он сможет это сделать – если учесть то, как она стала украдкой уходить из дома, пока он работает.
– Это твое самое нарядное платье, – сказал он, стараясь не обращать внимания на то, как тонкая застиранная ткань лежит на крутом изгибе ее бедер.
– Сегодня особый день, Джозайя.
– Мы не пойдем на турнир в честь заполнения рва. Она ничего не ответила – только подняла своей изящной рукой ведерко с едой. По тому, как опустилось ее плечо, он догадался, что она положила в него немало.
– Вот твой ужин, хозяин.
– Ужин? – В открытую дверь хижины врывалось солнце и золотило волосы Ребекки, волной лежащие у лба. В ее огромных карих глазах сверкала радость – такого выражения он не видел в них с того дня, как они направились в Канзас. Ее веселое оживление разбудило в нем щемящую боль, и Джозайя понял, что ему необходимо ее подавить. Немедленно. – Нечего было паковать мне ужин, хозяйка. Я же сказал тебе, что мы не пойдем на праздник к этому никчемному Джеффри.
– О, я так и знала, что ты не захочешь идти на заполнение рва. – Ребекка говорила совершенно беззаботно. Ведро уже стояло у его ног. – Но разве я не пакую тебе ужин почти каждый вечер, хозяин? Ты ведь собирался снова уйти, чтобы еще несколько часов бороновать поле, пока не стемнело, так ведь?
Джозайя больше не мог таить в душе свою боль.
– Ты собираешься улизнуть туда, как только я снова уйду в поле!
Ребекка подняла голову, и на губах ее заиграла настоящая ухмылка, словно она обрадовалась обвинениям мужа.
– А что в этом нового? Я всю последнюю неделю ходила туда каждый день. – Она прищурилась и радостно улыбнулась. – А иногда даже два раза в день. И ты это прекрасно знаешь, Джозайя Уилкокс – ведь ты следил за мной каждый раз, когда я туда пробиралась… чтобы увидеться с Джеффри.
– Нет! – У Джозайи стало как-то нехорошо внутри, и он обмяк на стуле, словно для того, чтобы защититься от невидимого удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
Большинство женщин энергично закивали, только у Верди Катлер печально задрожали губы.
– Мой хозяин говорит, что ни за что не наденет ничего такого с цветами и птичками.
Слова Верди вызвали настоящую бурю.
– У Джеффри на тунике ястреб! Против такого твой хозяин не станет возражать – лишь бы это не был глупый цыпленок, как у Луэллы.
– Это не цыпленок, а петух! Всем известно, какие они бывают драчливые.
– И роза не будет выглядеть по-женски, если мы сделаем большие шипы.
– Нечестно подсказывать мисс Джей!
– А, помолчите, миссис Эббот!
– Мой хозяин сказал, что не наденет ничего такого и что приграничные разбойники от смеха поумирают!
– Если бы приграничные разбойники действительно поумирали от смеха, то нашим мужчинам не понадобились бы шлемы.
– Им и так не нужны шлемы – с их-то дубовыми башками! И потом, разбойники не привыкли, чтобы наши мужчины давали им отпор. Увидят, что они к бою готовы – так просто сбегут обратно в Миссури.
Джульетта невольно покачнулась. Женщины продолжали трещать, но она едва их слышала – словно между ними вдруг выросла стена.
Жители Брода Уолберна, без всякой помощи с ее стороны, вместе придумали дело, которое подняло дух товарищества так, как того не мог бы предвидеть даже Дэниель. Джульетта прикрыла глаза, пытаясь представить себе, как измученные трудами фермеры вечером за ужином обсуждают со своими женами гербы. Как хлопочущие по дому женщины отрывают драгоценные минуты от домашних дел и детей, чтобы тайком провертеть в ведрах дырки. Как мальчишки, мужчины и даже свиньи Тэтчеров совместными усилиями строят дерновый дом для странного незнакомца, не намеренного здесь задерживаться, но искренне верящего, что он сможет приготовить мужчин к бою, который может стоить им жизни.
А теперь все намерены отпраздновать завершение своих трудов. Будет на то одобрение вдовы Уолберн, или нет.
Джульетта думала, что возмутится, почувствует вполне уместное негодование из-за того, что ее авторитетом так пренебрегли. Но вместо этого ее охватило радостное возбуждение. Они действительно становятся городом! И она может присоединиться к остальным… и повеселиться.
«Спасибо тебе, Джеффри!» – мысленно сказала она.
– Идите и переоденьтесь, мисс Джей. Мы постараемся отложить конкурс на послеобеденное время!
Пронзительный голос Алмы теперь звучал тише, словно издалека. Открыв глаза, Джульетта поняла, почему: группа женщин уже уходила с ее двора, с непристойной поспешностью удаляясь в сторону прерии. В сторону участка Джеффри, куда ей так хотелось пойти этими одинокими ночами.
Когда они оставались вдвоем, он называл ее «миледи». Джеффри никогда не требовал от нее благодарности за то, что укрепляет ее город и обучает его жителей, хотя вся ответственность с ее плеч легла на него. Ей мучительно хотелось снова услышать из его уст это обращение. «Миледи». Это слово бесконечно повторялось в ее снах. И даже сейчас, когда единственным звуком вокруг был шорох колеблемой ветром травы, Джульетта затрепетала, вспомнив, как рокотал его глуховатый от страсти голос, когда он прижимал ее к сердцу. Рядом с ним она чувствовала себя свободной и радостной, на что до его появления уже перестала надеяться.
Джульетта подняла лицо к небу, чувствуя, как полуденное солнце высушивает грязь у нее на лбу. И щеки у нее защипало, когда солнце принялось и за влажные дорожки, пролегшие у нее по щекам. Она знала, что должна сделать: смыть грязь и слезы, надеть лучшее платье и присоединиться к остальным обитателям Брода Уолберна – сию же минуту. Она насладится дружелюбием, с которым ее встретят горожане.
– Мисс Джей! – крикнут они.
В присутствии других Джеффри тоже будет называть ее «мисс Джей», а она станет улыбаться и делать вид, что именно такое обращение и хочет слышать из его уст.
Если бы она уехала с Джеффри, как только он ее об этом попросил, прыгнула в пропасть и пустилась на прочие не подобающие благовоспитанной женщине глупости, на которые он ее вызывает, то не было бы ни строительства дома, ни конкурса гербов. Упрямство, с которым Джеффри держался своей клятвы, обрело для нее новый смысл. Город Дэниеля – ее город – определенно выиграл из-за того, что она проявила некоторую стойкость. А чего смогут они с Джеффри добиться, если вместе будут выполнять обещание, которое дал он?
Когда-то Джульетта считала, что взваленная ею на себя ответственность обрекает ее на одиночество. Ей не терпелось встретиться с Джеффри, чтобы сказать ему, что теперь она стала умнее.
Ребекка показалась Джозайе настолько красивой, что ему пришлось сесть на собственные руки, чтобы не заключить ее в объятия. Ему все труднее становилось даже мечтать о том, что в один прекрасный день он сможет это сделать – если учесть то, как она стала украдкой уходить из дома, пока он работает.
– Это твое самое нарядное платье, – сказал он, стараясь не обращать внимания на то, как тонкая застиранная ткань лежит на крутом изгибе ее бедер.
– Сегодня особый день, Джозайя.
– Мы не пойдем на турнир в честь заполнения рва. Она ничего не ответила – только подняла своей изящной рукой ведерко с едой. По тому, как опустилось ее плечо, он догадался, что она положила в него немало.
– Вот твой ужин, хозяин.
– Ужин? – В открытую дверь хижины врывалось солнце и золотило волосы Ребекки, волной лежащие у лба. В ее огромных карих глазах сверкала радость – такого выражения он не видел в них с того дня, как они направились в Канзас. Ее веселое оживление разбудило в нем щемящую боль, и Джозайя понял, что ему необходимо ее подавить. Немедленно. – Нечего было паковать мне ужин, хозяйка. Я же сказал тебе, что мы не пойдем на праздник к этому никчемному Джеффри.
– О, я так и знала, что ты не захочешь идти на заполнение рва. – Ребекка говорила совершенно беззаботно. Ведро уже стояло у его ног. – Но разве я не пакую тебе ужин почти каждый вечер, хозяин? Ты ведь собирался снова уйти, чтобы еще несколько часов бороновать поле, пока не стемнело, так ведь?
Джозайя больше не мог таить в душе свою боль.
– Ты собираешься улизнуть туда, как только я снова уйду в поле!
Ребекка подняла голову, и на губах ее заиграла настоящая ухмылка, словно она обрадовалась обвинениям мужа.
– А что в этом нового? Я всю последнюю неделю ходила туда каждый день. – Она прищурилась и радостно улыбнулась. – А иногда даже два раза в день. И ты это прекрасно знаешь, Джозайя Уилкокс – ведь ты следил за мной каждый раз, когда я туда пробиралась… чтобы увидеться с Джеффри.
– Нет! – У Джозайи стало как-то нехорошо внутри, и он обмяк на стуле, словно для того, чтобы защититься от невидимого удара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96