– Кофе, хозяйка.
Переступив порог, Джозайя отдал приказ, словно вошедший в ресторан посетитель. В его голосе незаметно было и тени радости от того, что он снова видит жену после часовой отлучки.
– Да, хозяин.
Хотя в голосе Джозайи не было тепла, но сейчас в нем не ощущалось и враждебности, и Ребекка позволила себе чуть-чуть успокоиться.
– Вечер добрый, миссис Уилкокс. Привет вам. Кофе пахнет прекрасно.
Столпившиеся позади Джозайи соседи обращались к ней с приветствиями, до которых сам Джозайя никогда не снисходил. Ребекка обернулась и изобразила давно отработанную улыбку, не слишком радушную, хотя испытала неимоверное облегчение из-за того, что эти люди здесь и немного отвлекут Джозайю. Все они смотрели на ее мужа так, как обычно люди смотрят на врача, собирающегося прописать неприятную, хотя и спасительную дозу хины. Ребекку всегда изумляло, что люди, которым и в голову бы не пришло назвать Джозайю Уилкокса своим другом, обращаются к нему за всевозможными советами.
– Значит, мы решение приняли.
Джозайя пожирал глазами то одного, то другого соседа, словно выясняя, кто осмелится ему противоречить, а потом остановил взгляд на Алме Харкинс.
Большинство из присутствующих что-то забормотали, соглашаясь с хозяином дома, но Алма некрасиво покраснела.
– Не могу сказать, чтобы мне это нравилось. Ребекку охватило любопытство, но она по опыту знала, что ей не следует проявлять интереса к делам Джозайи. Сохраняя на лице неискреннюю улыбку, она разлила выдохшийся кофе в три имевшиеся в их доме жестяные кружки и подала их: первую Джозайе, а следующие две самым старшим мужчинам Брода Уолберна. Остальным придется ждать своей очереди, но судя по тому, насколько мало внимания везучие обратили на свои кружки, остальным лучше было бы отправиться за кофе к себе домой.
– Я просто не понимаю, почему я должна это взять на себя, – возражала Алма. – Я школьная учительница, так что вполне естественно, что ко мне обращаются с… с самыми разными вопросами. Да если только станет известно, что я шпионила за беднягой Джеффри д'Арбанвилем, мне вообще перестанут доверять!
– Если это станет известно кому? – поинтересовался Берти Уолтере. – Сейчас в комнате присутствуют люди почитай что из каждой семьи в Броде Уолберна. Мы все знаем, что вы затеяли.
– Это ради блага города, – добавил Бин Тайлер. – Джозайя верно сказал: этот Джеффри может оказаться приграничным разбойником. Может, его заслали разнюхать, как защищен город.
Ребекка стерла со стола несуществующее пятно, скрывая от присутствующих свой интерес. Она бы все отдала, лишь бы пойти накануне вечером вместе с Джозайей и прочими жителями Брода Уолберна поглядеть на незнакомца. Она не сомневалась, что жены других мужчин там были, но ведь им не придется потом целый месяц выслушивать, как их ревнивые мужья вслух гадают, не вызвала ли супруга к себе этого незнакомца тайным письмом – или он прибыл на свидание, назначенное десятью годами ранее.
– Все равно это нехорошо, – упорствовала Алма. – Я ему, похоже, по… Я хотела сказать, в городе есть и другие незамужние женщины, знаете ли. Например, мисс Джей. Почему бы нам не пригласить его на пикник вдвоем? Так я бы чувствовала себя гораздо лучше.
– Мисс Джей не признает такой пустой траты времени, как пикники, – сказал Берти.
– И она поселила его у себя, так ведь? Откуда нам знать, может, она с ним заодно, – добавил Джозайя.
Ребекка восхищенно слушала, как Алма, не испугавшись гнева Джозайи, встала на защиту мисс Джей.
– Как вы посмели сказать такое, Джозайя Уилкокс! Мисс Джей не станет связываться с приграничными разбойниками после того, что произошло с ее мужем и родителями!
– Может, и нет. – Ребекка готова была поклясться, что в голосе ее мужа послышались нотки неохотного извинения, но он мгновенно снова перешел в нападение и заговорил настолько резко, что уж теперь-то никто не осмелился бы ему перечить. – И вообще вы – единственная незамужняя женщина, которая живет на средства города! Замужней женщине приглашать его на пикник неприлично. Казалось бы, вы должны ухватиться за возможность быть полезной теперь, когда школу распустили до конца лета.
Алма так решительно захлопнула рот, что даже зубы у нее щелкнули. Ребекке страшно хотелось бы отважиться протянуть руку и ободряюще сжать пальцы школьной учительницы или хотя бы шепотом дать совет Алме: уступить и сделать то, чего хочет Джозайя. Алме придется прожить в его доме самое большее еще несколько недель, а потом пусть он только попросит ее о чем-нибудь – она сможет прищелкнуть пальцами у него под носом! От этой мысли Ребекка одновременно ободрилась и ужаснулась: сама-то она приговорена, по сути, к пожизненному заключению.
– Ну это же просто пикник, Алма, – начал уговаривать ее Берти.
– А уж поесть вы определенно любите, – прибавил Бин Тайлер.
– О!
Последнее замечание настолько возмутило Алму, что она лишилась дара речи. Джозайя, никогда не упускавший удобного шанса, снова принялся убеждать школьную учительницу:
– Приятный денек на солнышке, Алма. Можете взять любые припасы из нашей кладовки. Расспросите его, что он ищет и сколько намерен здесь оставаться. Только и всего.
– Вы же знаете, что я не стал бы поддерживать плана, который мог бы представлять для вас опасность, правда, мисс Алма? – Сказав эти слова, Бин закашлялся, словно они дались ему нелегко.
– Ну ладно. Но предупреждаю вас: вы все почувствуете себя ужасно глупо, когда окажется, что он всего-навсего актер, который из-за ушиба головы ненадолго потерял память. – Покраснев еще сильнее, Алма не стала скрывать осуждения. – Я надеялась, признаюсь, очень сильно надеялась, что он доставит нам всем удовольствие, устроив представление.
– Представление? – Берти весь сморщился от волнения. – Не знаю, Джозайя, здесь страшно скучно. Может, мы немного поторопились?
– Он может актерствовать после того, как докажет, что ничем не угрожает городу, – не сдавался Джозайя. Остальные мужчины неохотно согласились.
– Хорошо. А теперь прошу меня извинить: мне надо составлять планы уроков на следующий учебный год. – Неизящно фыркнув и встряхнув головой, Алма прошествовала мимо Бина Тайлера в сторону своей комнаты в задней части дома.
Завершив дело, мужчины не высказали охоты задержаться в обществе Джозайи. Ребекка едва успела пролепетать слова прощания, как осталась наедине с мужем. Их разделял только стол с тремя кружками остывающего кофе.
Как всегда, когда Ребекка оказывалась наедине с молчаливым и совершенно непонятным гневом мужа, его худое, как хлыст, тело почему-то начинало казаться гораздо более сильным. Он напоминал ей великолепную чистокровку, напрягшуюся в ожидании стартового выстрела.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96