Был я на острове Унимаке и видел пустые селения, все жители коих были перебиты. И ведь с каким вероломством иной раз это делалось! Алеуты никогда почти первыми не нападали и поначалу принимали пришельцев с дружелюбием. Но, видя разные несправедливости, когда жен у них насильно отымать стали, тут они местью и возмутились. На том же Унимаке был, как рассказали мне, такой случай. Группа русских, уставших и голодных, зашла в селение, и их согрели и накормили. А ночью, едва добрые алеуты спать улеглись в своих землянках, бравые наши промышленники всех их и перебили — в назидание жителям других селений, где к ним недружественно отнеслись. Вот и рассудите после этого, кто кому должен.
Врангель, красный от стыда за дела давно минувшие, поторопился выразить собственное отношение к проблеме долга:
— Этот вопрос, отец Иоанн, и меня немало мучает. Что-то подобное о беспощадных побоищах слышал я и на Кадьяке о временах, когда Шелихов его завоевывал. И там местные жители по уши в долгах перед компанией. И потому думаю я, что решить этот вопрос можно лишь одним путем: просить главное правление в Петербурге списать подчистую все эти долги и не допускать их впредь, установив разумные таксы за любую работу и промыслы. Что скажете, отец Иоанн?
— Вот это правильно, это — по совести, справедливо! — от избытка чувств Вениаминов даже слегка пристукнул могучим кулаком по столу.
— Находясь на Кадьяке, — продолжал Врангель, — навестил я на соседнем острове Еловом давно поселившегося там отца Германа, из первой прибывшей в Америку духовной миссии. Вы, должно быть, слышали о нем?
— Слышал, — скупо подтвердил Вениаминов, — но не встречались.
— Долго жил он на Еловом полным отшельником, срубив избу для себя и занимаясь огородничеством и рыбной ловлей. Но как-то пришла к нему алеутка разгульного поведения, в поисках мужика своего: не тут ли хоронится? И отец Герман, по привычке своей, прочитал ей проповедь о достойной жизни и устыдил ее сердце. Она, а звали ее Софьей, вернулась на Кадьяк, но вскоре приплыла обратно на Еловый и просила позволения жить возле старца, чтоб спасать душу его речами. Отец Герман и для нее срубил отдельный домик на берегу и в один год выучил ее грамоте — чтению и письму. А вслед за ней потянулись на острова и другие сироты, креолки и алеутки, тоже пожелавшие жить праведной жизнью. И теперь у них община там создана, разбили новые огороды, все веселы и счастливы. Я велел кадьякскому управляющему часовню там поставить и назвать место сие Новым Валаамом, в память о монастыре, откуда сам Герман в Америку прибыл.
— Доброе дело, Фердинанд Петрович, — сдержанно отозвался Вениаминов. — Но на отца Германа у меня все ж свой взгляд есть, немножко отличный от вашего, и ежели не противитесь, осмелюсь его высказать. Святость отца Германа я глубоко уважаю. Можно жить и пустынником и тем давать пример. Но, по моему разумению, истинный миссионер не должен жить отшельником в ожидании, когда придут к нему, чтоб услышать проповедь его и молитвы и тем получить душевное успокоение. Истинный пастырь, подвижник благочестия, сам должен идти к людям и нести им свет праведной жизни. Так учил нас Христос, Бог наш, и в таких правилах сам я был воспитан.
— Трудно не согласиться с вами, отец Иоанн, — смущенно пробормотал Врангель.
Тем временем хозяйка накрыла стол и подала обед, состоявший из густой похлебки на оленьем мясе, отварного кижуча и клюквы в сахаре. Было подано, к удивлению Врангеля, и парное молоко от пары собственных, как пояснил отец Иоанн, коров.
— Неужто всегда так питаетесь? — пошутил Врангель.
— О, нет, — усмехнулся Вениаминов, — скоромное для дорогих гостей больше бережем. А детишкам-то, особливо малым, молочное потребно.
— Трудно, думаю, коров здесь содержать?
— Трудно, — подтвердил Вениаминов. — Сена на шесть месяцев запасать надобно. Да, к счастью, помощников у меня хватает.
— А оленье мясо?
— С острова Унга, — уловив смысл вопроса, откликнулся Вениаминов. — В нашем отделе их в основном там добывают. Заходят по льду с материка.
Вспомнив, что Вениаминов не единожды бывал на островах Прибылова, Врангель поинтересовался его мнением относительно падения добычи там котиков и что он советует в связи с этим предпринять.
— Думал я о том, Фердинанд Петрович, — с готовностью отозвался Вениаминов, — и даже табличку разработал, сколь можно каждый год котиков промышлять, чтоб хороший приплод иметь. Ждал лишь случая подходящего, чтоб табличку эту вам передать. Ежели будем выходить за означенные мною пределы разумного промысла, то и поголовье неизбежно будет сокращаться.
Вениаминов полез в свои бумаги и отыскал нужное. График был вычерчен умело и ясно, с необходимыми пояснениями.
— Спасибо, отец Иоанн, этот ваш труд изучу и верю, что будет он нам весьма полезен. Теперь скажите, чем мы, я имею в виду руководство компании, которое здесь представляю, можем помочь вам, какие у вас есть просьбы, пожелания?
— Надо бы, Фердинанд Петрович, ежели не церкви, то хотя бы молитвенные дома еще на паре островов соорудить. Плотники там свои есть, обучены. А вот с доставкой строевого леса не мешало бы помочь.
— Поможем, — пообещал Врангель.
— Есть и другая просьба, уж вы не взыщите, Фердинанд Петрович, личная. Хотел бы я двух сыновей старших, — пора им всерьез за учебу браться, — и семейство брата моего Стефана с нашей матушкой отправить на будущий год в Иркутск. Матушка уж в возрасте, а здесь климат худой, хворать стала.
— И с этим затруднений у вас не будет, — живо ответил Врангель.
Откушав, он поблагодарил хозяев за хлеб-соль и предложил Вениаминову немного пройтись по селению.
— Есть у меня большое желание, — признался Врангель, — сманить вас, отец Иоанн, к нам, в Ново-Архангельск. У нас собор обновляется, Михаила Архангела. В нем бы и послужили. С вашими талантами, верю, и колошей сумели бы успешно в христианскую веру обратить. Кстати, я недавно письмо получил от давнего моего друга Федора Петровича Литке... Вы ведь встречались с ним, когда он заходил на «Сенявине» на Уналашку?
— Встречались.
— Очень Федор Петрович благодарен вам за присылку метеорологических наблюдений. Он высоко ценит вас и советовал мне переменить вас в Ситху.
— Спасибо за приглашение, — в голосе Вениаминова проскользнуло некоторое стеснение. — Да по моим планам хотелось бы мне еще годик-два пожить тут. Есть у меня некоторые проекты, связанные с просвещением алеутов и духовным их воспитанием с помощью их собственного языка. Но надобно время, чтоб увидеть, как все это получится в жизни.
— Чрезвычайно рад нашему знакомству, отец Иоанн, и надеюсь в недалеком будущем свидеться вновь, — сказал, расставаясь со священником, Врангель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
Врангель, красный от стыда за дела давно минувшие, поторопился выразить собственное отношение к проблеме долга:
— Этот вопрос, отец Иоанн, и меня немало мучает. Что-то подобное о беспощадных побоищах слышал я и на Кадьяке о временах, когда Шелихов его завоевывал. И там местные жители по уши в долгах перед компанией. И потому думаю я, что решить этот вопрос можно лишь одним путем: просить главное правление в Петербурге списать подчистую все эти долги и не допускать их впредь, установив разумные таксы за любую работу и промыслы. Что скажете, отец Иоанн?
— Вот это правильно, это — по совести, справедливо! — от избытка чувств Вениаминов даже слегка пристукнул могучим кулаком по столу.
— Находясь на Кадьяке, — продолжал Врангель, — навестил я на соседнем острове Еловом давно поселившегося там отца Германа, из первой прибывшей в Америку духовной миссии. Вы, должно быть, слышали о нем?
— Слышал, — скупо подтвердил Вениаминов, — но не встречались.
— Долго жил он на Еловом полным отшельником, срубив избу для себя и занимаясь огородничеством и рыбной ловлей. Но как-то пришла к нему алеутка разгульного поведения, в поисках мужика своего: не тут ли хоронится? И отец Герман, по привычке своей, прочитал ей проповедь о достойной жизни и устыдил ее сердце. Она, а звали ее Софьей, вернулась на Кадьяк, но вскоре приплыла обратно на Еловый и просила позволения жить возле старца, чтоб спасать душу его речами. Отец Герман и для нее срубил отдельный домик на берегу и в один год выучил ее грамоте — чтению и письму. А вслед за ней потянулись на острова и другие сироты, креолки и алеутки, тоже пожелавшие жить праведной жизнью. И теперь у них община там создана, разбили новые огороды, все веселы и счастливы. Я велел кадьякскому управляющему часовню там поставить и назвать место сие Новым Валаамом, в память о монастыре, откуда сам Герман в Америку прибыл.
— Доброе дело, Фердинанд Петрович, — сдержанно отозвался Вениаминов. — Но на отца Германа у меня все ж свой взгляд есть, немножко отличный от вашего, и ежели не противитесь, осмелюсь его высказать. Святость отца Германа я глубоко уважаю. Можно жить и пустынником и тем давать пример. Но, по моему разумению, истинный миссионер не должен жить отшельником в ожидании, когда придут к нему, чтоб услышать проповедь его и молитвы и тем получить душевное успокоение. Истинный пастырь, подвижник благочестия, сам должен идти к людям и нести им свет праведной жизни. Так учил нас Христос, Бог наш, и в таких правилах сам я был воспитан.
— Трудно не согласиться с вами, отец Иоанн, — смущенно пробормотал Врангель.
Тем временем хозяйка накрыла стол и подала обед, состоявший из густой похлебки на оленьем мясе, отварного кижуча и клюквы в сахаре. Было подано, к удивлению Врангеля, и парное молоко от пары собственных, как пояснил отец Иоанн, коров.
— Неужто всегда так питаетесь? — пошутил Врангель.
— О, нет, — усмехнулся Вениаминов, — скоромное для дорогих гостей больше бережем. А детишкам-то, особливо малым, молочное потребно.
— Трудно, думаю, коров здесь содержать?
— Трудно, — подтвердил Вениаминов. — Сена на шесть месяцев запасать надобно. Да, к счастью, помощников у меня хватает.
— А оленье мясо?
— С острова Унга, — уловив смысл вопроса, откликнулся Вениаминов. — В нашем отделе их в основном там добывают. Заходят по льду с материка.
Вспомнив, что Вениаминов не единожды бывал на островах Прибылова, Врангель поинтересовался его мнением относительно падения добычи там котиков и что он советует в связи с этим предпринять.
— Думал я о том, Фердинанд Петрович, — с готовностью отозвался Вениаминов, — и даже табличку разработал, сколь можно каждый год котиков промышлять, чтоб хороший приплод иметь. Ждал лишь случая подходящего, чтоб табличку эту вам передать. Ежели будем выходить за означенные мною пределы разумного промысла, то и поголовье неизбежно будет сокращаться.
Вениаминов полез в свои бумаги и отыскал нужное. График был вычерчен умело и ясно, с необходимыми пояснениями.
— Спасибо, отец Иоанн, этот ваш труд изучу и верю, что будет он нам весьма полезен. Теперь скажите, чем мы, я имею в виду руководство компании, которое здесь представляю, можем помочь вам, какие у вас есть просьбы, пожелания?
— Надо бы, Фердинанд Петрович, ежели не церкви, то хотя бы молитвенные дома еще на паре островов соорудить. Плотники там свои есть, обучены. А вот с доставкой строевого леса не мешало бы помочь.
— Поможем, — пообещал Врангель.
— Есть и другая просьба, уж вы не взыщите, Фердинанд Петрович, личная. Хотел бы я двух сыновей старших, — пора им всерьез за учебу браться, — и семейство брата моего Стефана с нашей матушкой отправить на будущий год в Иркутск. Матушка уж в возрасте, а здесь климат худой, хворать стала.
— И с этим затруднений у вас не будет, — живо ответил Врангель.
Откушав, он поблагодарил хозяев за хлеб-соль и предложил Вениаминову немного пройтись по селению.
— Есть у меня большое желание, — признался Врангель, — сманить вас, отец Иоанн, к нам, в Ново-Архангельск. У нас собор обновляется, Михаила Архангела. В нем бы и послужили. С вашими талантами, верю, и колошей сумели бы успешно в христианскую веру обратить. Кстати, я недавно письмо получил от давнего моего друга Федора Петровича Литке... Вы ведь встречались с ним, когда он заходил на «Сенявине» на Уналашку?
— Встречались.
— Очень Федор Петрович благодарен вам за присылку метеорологических наблюдений. Он высоко ценит вас и советовал мне переменить вас в Ситху.
— Спасибо за приглашение, — в голосе Вениаминова проскользнуло некоторое стеснение. — Да по моим планам хотелось бы мне еще годик-два пожить тут. Есть у меня некоторые проекты, связанные с просвещением алеутов и духовным их воспитанием с помощью их собственного языка. Но надобно время, чтоб увидеть, как все это получится в жизни.
— Чрезвычайно рад нашему знакомству, отец Иоанн, и надеюсь в недалеком будущем свидеться вновь, — сказал, расставаясь со священником, Врангель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119