Саймон Тэппертит, хитро улучив минуту, сделал вид, что падает, и, внезапно ринувшись вперед, пробежал мимо Вардена, открыл входную дверь (секрет этого замка был ему хорошо известен) и, как бешеный, помчался по улице. Слесарь оторопел от неожиданности и только через минуту пустился бежать за ним.
Все благоприятствовало погоне: в этот поздний час жару сменила прохлада, улицы опустели, так что фигура беглеца была хорошо видна издалека – он мчался, а за ним по пятам неслась его длинная тень. Однако где было слесарю с его одышкой угнаться за молодым и худощавым Симом! Прошло то время, когда он мог бы вмиг догнать его. Расстояние между ними быстро увеличивалось, и, когда лучи восходящего солнца осветили Саймона, огибавшего в эту минуту дальний угол, Гейбриэл Варден был вынужден отказаться от погони и присесть на чьем-то крылечке, чтобы перевести дух. А мистер Тэппертит между тем летел, не останавливаясь, и все с такой же быстротой, к «Сапогу», где, как он знал, ночевало несколько человек из его отряда. В этом почтенном заведении его всю ночь поджидали друзья и сейчас еще там дежурили, ибо он уже успел прославиться, как человек, которому грозит тяжкая кара за нарушение законов.
– Что же, Сим, ты сам выбрал себе дорогу, – сказал вслух слесарь, отдышавшись. – Я сделал, что мог, чтобы спасти тебя, беднягу, и спас бы, – ну, а теперь… Боюсь, теперь петля уже все равно что у тебя на шее.
Бормоча это и безутешно качая головой, он повернул обратно и скоро пришел домой, где миссис Варден и верная Миггс с нетерпением ожидали его возвращения.
Миссис Варден (а следовательно, и мисс Миггс) втайне тревожило сознание своей вины: ведь она, насколько это позволяли ей скромные средства, поддерживала Союз и, значит, способствовала возникшим беспорядкам, которые еще неизвестно чем кончатся! Она чувствовала себя отчасти виноватой и в том, что сегодня произошло у них в доме. Теперь настал черед Гейбриэла торжествовать и упрекать ее. Миссис Варден так остро сознавала это и настолько приуныла, что, пока ее супруг гнался за своим бывшим подмастерьем, она спрятала под стул красный домик-копилку с желтой крышей, чтобы не было лишнего повода возвращаться к неприятной теме. Когда Варден вошел, она постаралась еще больше укрыть копилку своими юбками.
Но слесарь по дороге домой как раз вспомнил о копилке. Войдя в комнату и не видя ее, он сразу спросил, куда она девалась.
Миссис Варден не оставалось ничего другого, как достать ее из-под стула, что она и сделала, разразившись рыданьями и бессвязными уверениями, что если бы только она предвидела…
– Ну, разумеется, я понимаю, – сказал Варден, – и вовсе не намерен укорять тебя, дорогая. Но на будущее время ты запомни, что извращать хорошее и заставлять его служить дурным целям – хуже, чем просто творить Зло. Когда религия идет не по тому пути, она – великое Зло. Не будем больше говорить об этом, дорогая.
Он швырнул на пол красную копилку и, наступив на нее, раздавил на мелкие куски. Полупепсы, шестипенсовики и другие доброхотные даяния раскатились во все стороны, но никто не стал подбирать их.
– Вот и все, – сказал слесарь. – С этим легко разделались. Дай-то бог, чтобы и со всем, что натворил этот Союз, можно было так же легко покончить.
– Нам еще повезло, Варден, – отозвалась его жена, утирая слезы. – Если опять будут какие-нибудь беспорядки… впрочем, я надеюсь, от души надеюсь, что их не будет…
– Я тоже, дружок.
– Но, если они будут – у нас, к счастью, есть бумага, которую принес этот бедный заблудший Сим.
– Ах, да! Где она, эта бумажка? – спросил слесарь, быстро оборачиваясь к жене.
Миссис Варден остолбенела от ужаса, когда он взял протянутую ему бумагу, разорвал ее на мелкие куски и бросил в камин.
– Разве нельзя было ею воспользоваться? – спросила она.
– Воспользоваться? – крикнул Варден. – Нет! Пусть приходят, пусть обрушат нам на голову крышу, пусть сожгут дом и выгонят нас! Не надо мне покровительства их вожака, и не напишу я мелом на своей двери те слова, что они орут, хотя бы они за это убили меня на пороге моего собственного дома. Воспользоваться этой бумагой! Нет, пусть приходят и делают с нами что хотят. Первый, кто переступит этот порог, пожалеет, зачем он не за сотню миль отсюда. Ну, а там – будь что будет! Я не стану просить, не стану откупаться, хотя бы у меня в мастерской вместо каждого фунта железа было сто фунтов золота. Иди спать, Марта. А я открою ставни и примусь за работу.
– Так рано? – удивилась жена.
– Да, так рано, – уже весело сказал слесарь. – Когда бы они ни пришли, они увидят, что мы не прячемся, не боимся пользоваться своей долей дневного света и вовсе не намерены весь отдать им. Ну, покойной ночи, моя милая, и приятных снов!
Он крепко поцеловал жену, советуя поторопиться, иначе не успеет она лечь, как уже пора будет вставать. Миссис Варден отвечала ему дружелюбно и кротко и тотчас пошла наверх в сопровождении Миггс. Эта девица, хоть и порядком притихшая, все-таки не могла удержаться, чтобы не показать, как ее удивила дерзость хозяина: идя за своей госпожой, она то выразительно покашливала, то фыркала, то разводила руками.
Глава пятьдесят вторая
Толпа – это нечто крайне загадочное, особенно толпа в большом городе. Откуда она берется, куда исчезает? Собирается она так же внезапно и быстро, как рассеивается, и уследить за ней трудно, как за волнами морскими. Да и не только этим она подобна морю: она так же коварна и непостоянна, как оно, так же страшна, когда разбушуется, и так же бессмысленно жестока.
Толпа, буйствовавшая в пятницу утром в Вестминстере, и та, что ночью с азартом предавала все разрушению на Дьюк-стрит и Уорвик-стрит, в основном состояла из одних и тех же людей. Если не считать случайных «пополнений», на которые можно было рассчитывать в большом городе, где нет недостатка во всяком сброде, тут и там орудовали одни и те же люди, хотя после полудня все они рассеялись в разные стороны, не уговорившись, где снова собраться, не имея никаких планов и определенных целей и не рассчитывая в дальнейшем снова объединиться.
В трактире «Сапог», который, как вы уже видели, представлял собой нечто вроде штаба мятежников, в пятницу вечером не набралось и десятка посетителей. Одни ночевали в конюшне и сараях, другие – в общем зале, и только несколько человек – на кроватях. Остальные громилы разошлись по своим обычным убежищам и всяким притонам. Среди тех, кто эту ночь проводил в окрестных полях, на дорогах, под стогами или под теплыми стенами кирпичеобжигательных печей, не нашлось бы и двух десятков таких, которые не всегда ночевали под открытым небом. А на улицах города и в эту ночь можно было встретить лишь ночных бродяг, обычные картины порока и несчастья – и ничего более.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205
Все благоприятствовало погоне: в этот поздний час жару сменила прохлада, улицы опустели, так что фигура беглеца была хорошо видна издалека – он мчался, а за ним по пятам неслась его длинная тень. Однако где было слесарю с его одышкой угнаться за молодым и худощавым Симом! Прошло то время, когда он мог бы вмиг догнать его. Расстояние между ними быстро увеличивалось, и, когда лучи восходящего солнца осветили Саймона, огибавшего в эту минуту дальний угол, Гейбриэл Варден был вынужден отказаться от погони и присесть на чьем-то крылечке, чтобы перевести дух. А мистер Тэппертит между тем летел, не останавливаясь, и все с такой же быстротой, к «Сапогу», где, как он знал, ночевало несколько человек из его отряда. В этом почтенном заведении его всю ночь поджидали друзья и сейчас еще там дежурили, ибо он уже успел прославиться, как человек, которому грозит тяжкая кара за нарушение законов.
– Что же, Сим, ты сам выбрал себе дорогу, – сказал вслух слесарь, отдышавшись. – Я сделал, что мог, чтобы спасти тебя, беднягу, и спас бы, – ну, а теперь… Боюсь, теперь петля уже все равно что у тебя на шее.
Бормоча это и безутешно качая головой, он повернул обратно и скоро пришел домой, где миссис Варден и верная Миггс с нетерпением ожидали его возвращения.
Миссис Варден (а следовательно, и мисс Миггс) втайне тревожило сознание своей вины: ведь она, насколько это позволяли ей скромные средства, поддерживала Союз и, значит, способствовала возникшим беспорядкам, которые еще неизвестно чем кончатся! Она чувствовала себя отчасти виноватой и в том, что сегодня произошло у них в доме. Теперь настал черед Гейбриэла торжествовать и упрекать ее. Миссис Варден так остро сознавала это и настолько приуныла, что, пока ее супруг гнался за своим бывшим подмастерьем, она спрятала под стул красный домик-копилку с желтой крышей, чтобы не было лишнего повода возвращаться к неприятной теме. Когда Варден вошел, она постаралась еще больше укрыть копилку своими юбками.
Но слесарь по дороге домой как раз вспомнил о копилке. Войдя в комнату и не видя ее, он сразу спросил, куда она девалась.
Миссис Варден не оставалось ничего другого, как достать ее из-под стула, что она и сделала, разразившись рыданьями и бессвязными уверениями, что если бы только она предвидела…
– Ну, разумеется, я понимаю, – сказал Варден, – и вовсе не намерен укорять тебя, дорогая. Но на будущее время ты запомни, что извращать хорошее и заставлять его служить дурным целям – хуже, чем просто творить Зло. Когда религия идет не по тому пути, она – великое Зло. Не будем больше говорить об этом, дорогая.
Он швырнул на пол красную копилку и, наступив на нее, раздавил на мелкие куски. Полупепсы, шестипенсовики и другие доброхотные даяния раскатились во все стороны, но никто не стал подбирать их.
– Вот и все, – сказал слесарь. – С этим легко разделались. Дай-то бог, чтобы и со всем, что натворил этот Союз, можно было так же легко покончить.
– Нам еще повезло, Варден, – отозвалась его жена, утирая слезы. – Если опять будут какие-нибудь беспорядки… впрочем, я надеюсь, от души надеюсь, что их не будет…
– Я тоже, дружок.
– Но, если они будут – у нас, к счастью, есть бумага, которую принес этот бедный заблудший Сим.
– Ах, да! Где она, эта бумажка? – спросил слесарь, быстро оборачиваясь к жене.
Миссис Варден остолбенела от ужаса, когда он взял протянутую ему бумагу, разорвал ее на мелкие куски и бросил в камин.
– Разве нельзя было ею воспользоваться? – спросила она.
– Воспользоваться? – крикнул Варден. – Нет! Пусть приходят, пусть обрушат нам на голову крышу, пусть сожгут дом и выгонят нас! Не надо мне покровительства их вожака, и не напишу я мелом на своей двери те слова, что они орут, хотя бы они за это убили меня на пороге моего собственного дома. Воспользоваться этой бумагой! Нет, пусть приходят и делают с нами что хотят. Первый, кто переступит этот порог, пожалеет, зачем он не за сотню миль отсюда. Ну, а там – будь что будет! Я не стану просить, не стану откупаться, хотя бы у меня в мастерской вместо каждого фунта железа было сто фунтов золота. Иди спать, Марта. А я открою ставни и примусь за работу.
– Так рано? – удивилась жена.
– Да, так рано, – уже весело сказал слесарь. – Когда бы они ни пришли, они увидят, что мы не прячемся, не боимся пользоваться своей долей дневного света и вовсе не намерены весь отдать им. Ну, покойной ночи, моя милая, и приятных снов!
Он крепко поцеловал жену, советуя поторопиться, иначе не успеет она лечь, как уже пора будет вставать. Миссис Варден отвечала ему дружелюбно и кротко и тотчас пошла наверх в сопровождении Миггс. Эта девица, хоть и порядком притихшая, все-таки не могла удержаться, чтобы не показать, как ее удивила дерзость хозяина: идя за своей госпожой, она то выразительно покашливала, то фыркала, то разводила руками.
Глава пятьдесят вторая
Толпа – это нечто крайне загадочное, особенно толпа в большом городе. Откуда она берется, куда исчезает? Собирается она так же внезапно и быстро, как рассеивается, и уследить за ней трудно, как за волнами морскими. Да и не только этим она подобна морю: она так же коварна и непостоянна, как оно, так же страшна, когда разбушуется, и так же бессмысленно жестока.
Толпа, буйствовавшая в пятницу утром в Вестминстере, и та, что ночью с азартом предавала все разрушению на Дьюк-стрит и Уорвик-стрит, в основном состояла из одних и тех же людей. Если не считать случайных «пополнений», на которые можно было рассчитывать в большом городе, где нет недостатка во всяком сброде, тут и там орудовали одни и те же люди, хотя после полудня все они рассеялись в разные стороны, не уговорившись, где снова собраться, не имея никаких планов и определенных целей и не рассчитывая в дальнейшем снова объединиться.
В трактире «Сапог», который, как вы уже видели, представлял собой нечто вроде штаба мятежников, в пятницу вечером не набралось и десятка посетителей. Одни ночевали в конюшне и сараях, другие – в общем зале, и только несколько человек – на кроватях. Остальные громилы разошлись по своим обычным убежищам и всяким притонам. Среди тех, кто эту ночь проводил в окрестных полях, на дорогах, под стогами или под теплыми стенами кирпичеобжигательных печей, не нашлось бы и двух десятков таких, которые не всегда ночевали под открытым небом. А на улицах города и в эту ночь можно было встретить лишь ночных бродяг, обычные картины порока и несчастья – и ничего более.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205