Мне этого не нужно... Ладно, ты будешь жить отдельно. Но при одном условии. Ты, именно ты, отвечаешь за то, чтобы на публике вы источали нежность и любовь друг к другу. В конце концов, согласно твоему утверждению, именно тебя они не любят, а между собой они прекрасно ладят.
- А вы могли бы сами им это объяснить? Скажите им, что даете мне комнату, чтобы я не маячила у них перед глазами, а не потому, что я звезда или что-то вроде этого.
Либра язвительно улыбнулся.
- И ты думаешь, они поверят?
- Но если я сама скажу им об этом, то они уж точно не поверят.
- Мне что больше делать нечего, как разбираться в ваших детских дрязгах, - взорвался Либра.
У Силки все сжалось внутри. Она всегда боялась Либру. Но отступить она не могла - чтобы мистер Либра не сделал с ней, страшнее всего было остаться сейчас без комнаты.
- Я думаю, так будет лучше, - выдавила из себя Силки, пытаясь скрыть страх.
- Ты меня за кого принимаешь, за воспитателя умственно отсталых малолеток? Возомнили себя профессионалками, а ведете себя как помоечные девки.
- Простите, сэр, но мне больше не к кому обратиться.
- Ты, как я вижу, если не получишь комнату, просто свяжешься с каким-нибудь ублюдком, - с отвращением произнес Либра.
Силки не ответила.
- Ладно, - наконец изрек он и взял телефонную трубку. - Иди. Ты получишь комнату. Я поговорю с девицами. Можешь переезжать сегодня днем.
- Спасибо, мистер Либра.
Но он уже был занят переговорами с гостиничной администрацией и лишь махнул рукой. Силки вышла из номера.
Теперь, получив собственную комнату, ей стало гораздо проще говорить с Диком по телефону, когда он наконец позвонил вечером. Теперь она могла свободно уходить и приходить.
Она купила радио. На телевизор, после оплаты комнаты, денег уже не оставалось. Но Силки была рада тишине и уединенности. Начинались новые репетиции, и нужно было выучить новые песни. Она встречалась с девочками на репетициях, на танцевальных занятиях, в офисе мистера Либры. Но они никогда не приглашали ее вместе перекусить. И Силки покупала обычно что-нибудь в кулинарии, а иногда и просто забывала о еде. Ее брат Корнелиус сначала переехал к ней, но потом ему стало скучно, и он переселился в Гринвич Вилледж к своим новым знакомым. Появлялся он лишь тогда, когда ему требовались деньги.
Теперь ее единственным другом был Дик. Они встречались почти каждый вечер, и она никогда не спрашивала его, чем он занимался в ее отсутствие. Возможно, он работал, а скорее всего - встречался с другими девушками. Но Силки хватало ума, чтобы не задавать вопросов. Он всегда расспрашивал ее о том, что она делала, и она искренне отвечала ему, что читала, учила песни, а потом рано легла спать.
Другие мужчины не представляли для нее интереса. Теперь, когда у нее была своя комната, Хетчер Вилсон решил, что добьется своего, но она продолжала говорить ему "нет" и сказала, чтобы он попусту не тратил денег, приглашая ее на обеды - она все равно не станет с ним спать. Правда, время от времени она соглашалась выпить с ним колу в баре гостиницы, но только колу и не больше одного стакана, и то лишь для того, чтобы девушки видели ее с ним и позабыли о Дике Девере. Но и это возымело обратное действие Хетчер к этому времени переспал со всей четверкой, и они ревновали его к Силки, потому что та продолжала ему нравится больше всех.
Она хотела заставить себя полюбить Хетчера. Он был красивым, хорошо одевался и был талантлив, так что у них было много общего. Но говорить с ним было абсолютно не о чем. Он дурачился, говорил комплименты, хвастался, рассказывал о работе, но все это безотносительно к ней, Силки. Хетчер не прочитал в своей жизни ни одной книги и даже не испытывал подобного желания. Все представление о женщинах у него сводилось к тому, что с ними надо спать, любоваться ими и появляться в их обществе на людях. Планами и надеждами он предпочитал делиться со своими дружками - он считал, что обсуждать это с Силки будет не по-мужски. Чем больше времени Силки проводила с Хетчером, тем сильнее скучала по Дику.
Она стала во всем зависеть от Дика. Он советовал ей, как одеваться, исправлял ее речь, расширял ее словарный запас, - и делал всегда это вежливо и конструктивно - не то что мистер Либра. Она сказала Дику, что считает себя Пигмалионом, и он объяснил ей, что Пигмалионом звали скульптора, а не созданную им женщину. Точно так же, как Франкенштейном звали врача, а не чудовище. И так он отвечал всегда - исправлял или логически объяснял, но никогда не говорил о самом важном.
Для прессы "Шелка и Сатины" сделали несколько снимков, и одну из фотографий Силки подарила Дику. Она купила настоящую серебряную рамку и вставила в нее фотографию, надеясь, что если уж фотография не имеет особой ценности, то хоть рамка будет красивой. Но всякий раз приходя к Дику, Силки видела, что фотография стоит у него на туалетном столике. Это очень радовало ее. Она попросила, чтобы и Дик дал ей свою фотографию, но тот ответил, что никогда не снимался.
Иногда они ходили куда-нибудь развлечься, но чаще всего после репетиций она приходила к нему домой и что-нибудь готовила. Она вкусно готовила, но и в этой области Дик многому ее научил. Она представляла, что когда-нибудь станет прекрасной женой благодаря тому, чему ее учил Дик. Но ней не хотелось думать об этом, так как она прекрасно знала, что пока жив Дик, она никогда не выйдет замуж за другого. Она не заговаривала на эту тему, но знала, что Дик на ней не женится. Она очень хотела выйти замуж, так как успела повидать столько безотцовщины, что вознамерилась во что бы то ни стало избежать этого. Она сходила к врачу и попросила выписать противозачаточные таблетки. Какое счастье, что ее мать умерла и никогда не узнает, что она живет с мужчиной, который не женится на ней. Но, наверное, ее мама была бы рада, что у нее никогда не будет внуков, никому не нужных кроме собственной матери.
А потом они отправились в турне, и после последнего выступления в клубе Силки звонила Дику около половины третьего ночи. Иногда его не было дома, а иногда он снимал трубку, но по его голосу нельзя было догадаться, один ли он. Силки знала, что все мужчины такие, что нельзя поднимать эту тему, иначе дело кончится скандалом, в котором женщина всегда проиграет. Она никогда не упоминала о Дике при девушках, и те в свою очередь, тоже помалкивали. Разве что после выступления к ней за сцену поднимался какой-нибудь белый поклонник роскошного вида - тогда они бросали на нее ядовитые взгляды, словно Силки собиралась вцепиться в него. Но Силки было не до этого. Она была так занята, стараясь все запомнить: движения, шутки, актерские атрибуты, тексты новых песен, что не обращала никакого внимания на поведение девушек. А еще опасения потерять голос от свалившихся на нее нагрузок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100
- А вы могли бы сами им это объяснить? Скажите им, что даете мне комнату, чтобы я не маячила у них перед глазами, а не потому, что я звезда или что-то вроде этого.
Либра язвительно улыбнулся.
- И ты думаешь, они поверят?
- Но если я сама скажу им об этом, то они уж точно не поверят.
- Мне что больше делать нечего, как разбираться в ваших детских дрязгах, - взорвался Либра.
У Силки все сжалось внутри. Она всегда боялась Либру. Но отступить она не могла - чтобы мистер Либра не сделал с ней, страшнее всего было остаться сейчас без комнаты.
- Я думаю, так будет лучше, - выдавила из себя Силки, пытаясь скрыть страх.
- Ты меня за кого принимаешь, за воспитателя умственно отсталых малолеток? Возомнили себя профессионалками, а ведете себя как помоечные девки.
- Простите, сэр, но мне больше не к кому обратиться.
- Ты, как я вижу, если не получишь комнату, просто свяжешься с каким-нибудь ублюдком, - с отвращением произнес Либра.
Силки не ответила.
- Ладно, - наконец изрек он и взял телефонную трубку. - Иди. Ты получишь комнату. Я поговорю с девицами. Можешь переезжать сегодня днем.
- Спасибо, мистер Либра.
Но он уже был занят переговорами с гостиничной администрацией и лишь махнул рукой. Силки вышла из номера.
Теперь, получив собственную комнату, ей стало гораздо проще говорить с Диком по телефону, когда он наконец позвонил вечером. Теперь она могла свободно уходить и приходить.
Она купила радио. На телевизор, после оплаты комнаты, денег уже не оставалось. Но Силки была рада тишине и уединенности. Начинались новые репетиции, и нужно было выучить новые песни. Она встречалась с девочками на репетициях, на танцевальных занятиях, в офисе мистера Либры. Но они никогда не приглашали ее вместе перекусить. И Силки покупала обычно что-нибудь в кулинарии, а иногда и просто забывала о еде. Ее брат Корнелиус сначала переехал к ней, но потом ему стало скучно, и он переселился в Гринвич Вилледж к своим новым знакомым. Появлялся он лишь тогда, когда ему требовались деньги.
Теперь ее единственным другом был Дик. Они встречались почти каждый вечер, и она никогда не спрашивала его, чем он занимался в ее отсутствие. Возможно, он работал, а скорее всего - встречался с другими девушками. Но Силки хватало ума, чтобы не задавать вопросов. Он всегда расспрашивал ее о том, что она делала, и она искренне отвечала ему, что читала, учила песни, а потом рано легла спать.
Другие мужчины не представляли для нее интереса. Теперь, когда у нее была своя комната, Хетчер Вилсон решил, что добьется своего, но она продолжала говорить ему "нет" и сказала, чтобы он попусту не тратил денег, приглашая ее на обеды - она все равно не станет с ним спать. Правда, время от времени она соглашалась выпить с ним колу в баре гостиницы, но только колу и не больше одного стакана, и то лишь для того, чтобы девушки видели ее с ним и позабыли о Дике Девере. Но и это возымело обратное действие Хетчер к этому времени переспал со всей четверкой, и они ревновали его к Силки, потому что та продолжала ему нравится больше всех.
Она хотела заставить себя полюбить Хетчера. Он был красивым, хорошо одевался и был талантлив, так что у них было много общего. Но говорить с ним было абсолютно не о чем. Он дурачился, говорил комплименты, хвастался, рассказывал о работе, но все это безотносительно к ней, Силки. Хетчер не прочитал в своей жизни ни одной книги и даже не испытывал подобного желания. Все представление о женщинах у него сводилось к тому, что с ними надо спать, любоваться ими и появляться в их обществе на людях. Планами и надеждами он предпочитал делиться со своими дружками - он считал, что обсуждать это с Силки будет не по-мужски. Чем больше времени Силки проводила с Хетчером, тем сильнее скучала по Дику.
Она стала во всем зависеть от Дика. Он советовал ей, как одеваться, исправлял ее речь, расширял ее словарный запас, - и делал всегда это вежливо и конструктивно - не то что мистер Либра. Она сказала Дику, что считает себя Пигмалионом, и он объяснил ей, что Пигмалионом звали скульптора, а не созданную им женщину. Точно так же, как Франкенштейном звали врача, а не чудовище. И так он отвечал всегда - исправлял или логически объяснял, но никогда не говорил о самом важном.
Для прессы "Шелка и Сатины" сделали несколько снимков, и одну из фотографий Силки подарила Дику. Она купила настоящую серебряную рамку и вставила в нее фотографию, надеясь, что если уж фотография не имеет особой ценности, то хоть рамка будет красивой. Но всякий раз приходя к Дику, Силки видела, что фотография стоит у него на туалетном столике. Это очень радовало ее. Она попросила, чтобы и Дик дал ей свою фотографию, но тот ответил, что никогда не снимался.
Иногда они ходили куда-нибудь развлечься, но чаще всего после репетиций она приходила к нему домой и что-нибудь готовила. Она вкусно готовила, но и в этой области Дик многому ее научил. Она представляла, что когда-нибудь станет прекрасной женой благодаря тому, чему ее учил Дик. Но ней не хотелось думать об этом, так как она прекрасно знала, что пока жив Дик, она никогда не выйдет замуж за другого. Она не заговаривала на эту тему, но знала, что Дик на ней не женится. Она очень хотела выйти замуж, так как успела повидать столько безотцовщины, что вознамерилась во что бы то ни стало избежать этого. Она сходила к врачу и попросила выписать противозачаточные таблетки. Какое счастье, что ее мать умерла и никогда не узнает, что она живет с мужчиной, который не женится на ней. Но, наверное, ее мама была бы рада, что у нее никогда не будет внуков, никому не нужных кроме собственной матери.
А потом они отправились в турне, и после последнего выступления в клубе Силки звонила Дику около половины третьего ночи. Иногда его не было дома, а иногда он снимал трубку, но по его голосу нельзя было догадаться, один ли он. Силки знала, что все мужчины такие, что нельзя поднимать эту тему, иначе дело кончится скандалом, в котором женщина всегда проиграет. Она никогда не упоминала о Дике при девушках, и те в свою очередь, тоже помалкивали. Разве что после выступления к ней за сцену поднимался какой-нибудь белый поклонник роскошного вида - тогда они бросали на нее ядовитые взгляды, словно Силки собиралась вцепиться в него. Но Силки было не до этого. Она была так занята, стараясь все запомнить: движения, шутки, актерские атрибуты, тексты новых песен, что не обращала никакого внимания на поведение девушек. А еще опасения потерять голос от свалившихся на нее нагрузок!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100