Рожденный и выросший в Мексике, Изидро до вступления в маленькую армию Казье был членом колумбийского наркокартеля. Ему удалось очень быстро завоевать авторитет среди людей Казье просто потому, что все они побаивались его. Изидро отвечал также за новобранцев и обучал их, применяя при этом методы и выказывая жестокость, невиданные даже в колумбийской мафии. Лишь с помощью грубой физической силы и чувства превосходства удавалось Казье кое-как держать этого психопата в узде. Впрочем, они были похожи, словно две горошины в стручке.
– Ты сошел с ума, Анри, – заявил Лейк. – Я просто ушам своим не верю. Ты что, всерьез собрался взорвать три крупнейших в стране аэропорта?
– Я хочу отомстить правительству Штатов за то, что меня преследуют, как бешеного пса, – ответил Казье. – Я хочу видеть, как каждый гражданин этой страны будет дрожать, едва заслышав мое имя. Я хочу видеть, как эту страну с ее так называемой демократией разрушат ее же собственные вооруженные силы. Они стреляли в меня, Лейк, они посмели стрелять в меня! Я хочу разрушить эту военную машину, посеять в сердцах людей ненависть и недоверие к ней. Я хочу показать всему миру, каковы эти вояки! Мясники и бешеные псы, все до одного!
– Раз хочешь, Анри, значит, так тому и быть, – заметил Изидро, отпив из бутылки глоток “бурбона”. – Да, ребята, это будет что-то! Мы разнесем не один какой-нибудь там самолетишко, а весь аэродром к чертовой матери! – Он расхохотался.
– Но зачем, Анри? – спросил Лейк, игнорируя выкрики Изидро. – К чему все это? У тебя на хвосте и так половина всех федеральных агентов. На тебя объявлена охота в пятнадцати странах...
– Заткнись, ты, Придурок, рваная жопа! – прошипел Изидро. Гарольд Лейк метнул в его сторону злобный взгляд, он ненавидел это прозвище – Придурок, здесь его так называли все из страха и преклонения перед Изидро. – Человек отдал нам приказ, и мы обязаны повиноваться. А твое дело – позаботиться лишь о денежках, осел ты эдакий!
– Три аэропорта за тридцать дней. Все они будут атакованы тяжелыми грузовыми или пассажирскими самолетами, начиненными взрывчаткой, – заметил Грегори Таунсенд, англичанин по происхождению, отвечавший у Казье за разработку планов операций. Некогда Таунсенд служил в группе британских стратегических коммандос и занимался разработкой планов военных операций по всему миру. Несколько лет назад, во время освобождения заложников в Белфасте, он потерял глаз, а затем, прослужив в британской армии без малого пятнадцать лет, уволился с весьма скромной пенсией. И потому, когда Казье предложил ему войти в свою организацию, он с радостью согласился. – Так, стоимость одного самолета – от миллиона до двух миллионов долларов. Плюс надо накинуть миллион на горючее, плюс миллион-другой на взрывчатку. Итого, Анри, эта операция обойдется нам примерно в восемь-девять миллионов долларов. Для ровного счета – десять. Если мне не изменяет память, у нас на балансе где-то миллионов одиннадцать. На первых порах хватит. А что за сделку ты заключил с этим клиентом? Разумно было бы просить минимум миллионов по десять на каждую из операций.
– Никаких клиентов и сделок, – ответил Казье. – Никаких гонораров и зарплат. Я сам займусь этим.
Большинство присутствующих отвели глаза, разочарованные решением Казье, однако перечить не осмелились. Лейк выглядел удрученным и не скрывал этого. Изидро же, напротив, похоже, был страшно доволен.
– Так что давай. Придурок, прикрывай свои банковские лавочки и превращай все бумажки в зелененькие, – сказал он. Таунсенд кивнул в знак согласия. – Наличные нужны нам через три дня. А с тобой, Таунсенд, я хотел бы просмотреть список самолетов. Потом надо раздобыть карты объектов, нанять мальчиков-летчиков, в общем, вся эта дребедень. Может, удастся наложить лапы на склад военных боеприпасов. Представь, как было бы здорово выпустить парочку ракет “гарпун” или управляемых лазером бомбочек на О'Хэар или Лос-Анджелес.
Изидро отпил еще глоток, поперхнулся, заметил недовольную гримасу на лице Казье, но затем сообразил, что адресована она не ему, а Лейку. Изидро был добрым другом Анри Казье, по крайней мере, если Казье и имел друга, то им был не кто иной, как Томаз Изидро, однако последнему вовсе не хотелось выказывать перед боссом или другими членами военного совета хотя бы малейшие признаки слабости или неуверенности. Если Казье не вернется с одного из заданий, он, Изидро, будет бороться с Таунсендом за главенство в организации и управление всеми ее фондами, а потому необходимо все время держать себя в форме. Таунсенд хитер и вообще крепкий орешек, но все эти годы относился к нему с нескрываемой заносчивостью, и Изидро, как, впрочем, и все остальные, не доверял ему.
– Расслабься, Анри, все будет в порядке! – сказал Изидро Казье. – На подготовку к первым двум рейдам денег нам хватит. Мясник и Жулик могли бы заняться этим складом Сенешета в Массачусетсе, посмотреть, что там у них имеется. Но особо не шебуршить. Думаю, мы сможем набрать семь-восемь тонн нитрата аммония на свалке, потом у нас хранится еще около тонны ТНТ<Сокр. от тринитротолуол > для взрывателей. Труднее будет с запалами, придется выходить на рынок. У меня есть контракт с военным заводом национальной гвардии в северной Калифорнии, думаю, хоть часть запалов мы там раздобудем.
– У меня есть сведения о передислокации войсковых частей, – вмешался Таунсенд. – Из Европы недавно вернулись несколько подразделений ВВС национальной гвардии, большая часть их имущества находится сейчас на складах в международном аэропорту Стюарт в ожидании отправки к местам нового назначения, уже здесь, в Штатах. Сам понимаешь, какой там бардак с учетом после переброски через океан. Мы могли бы попробовать разжиться там гравитационными бомбами, боевыми зажигательными средствами, приборами ночного видения и всем прочим. Так что, Придурок, мне надобна наличность для честных расчетов.
– Меня зовут не Придурок, ты, задница! И никакой наличности у меня нет! – вдруг взорвался Лейк. Все присутствующие с ужасом воззрились на него. Все, кроме Анри Казье, который все время, пока шло совещание, так и не спускал с Лейка мрачных глаз.
Изидро грязно выругался.
– Что ты несешь, Придурок? У нас же в банке на счету одиннадцать миллионов. А перед последней встречей, всего восемь дней назад, накануне чикагской операции, были все двадцать!
– Но это было до того, как Корхонен вывел транспортный самолет на Сан-Франциско и уничтожил несколько сотен человек, – злобно ответил Лейк. – До того, как все воздушные перевозки на западном побережье сократились на три четверти. До того, как почти все европейские вкладчики послали меня куда подальше.
– Ты что, хочешь сказать, что пустил на ветер одиннадцать миллионов наших денежек, и все за какой-нибудь один день?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137
– Ты сошел с ума, Анри, – заявил Лейк. – Я просто ушам своим не верю. Ты что, всерьез собрался взорвать три крупнейших в стране аэропорта?
– Я хочу отомстить правительству Штатов за то, что меня преследуют, как бешеного пса, – ответил Казье. – Я хочу видеть, как каждый гражданин этой страны будет дрожать, едва заслышав мое имя. Я хочу видеть, как эту страну с ее так называемой демократией разрушат ее же собственные вооруженные силы. Они стреляли в меня, Лейк, они посмели стрелять в меня! Я хочу разрушить эту военную машину, посеять в сердцах людей ненависть и недоверие к ней. Я хочу показать всему миру, каковы эти вояки! Мясники и бешеные псы, все до одного!
– Раз хочешь, Анри, значит, так тому и быть, – заметил Изидро, отпив из бутылки глоток “бурбона”. – Да, ребята, это будет что-то! Мы разнесем не один какой-нибудь там самолетишко, а весь аэродром к чертовой матери! – Он расхохотался.
– Но зачем, Анри? – спросил Лейк, игнорируя выкрики Изидро. – К чему все это? У тебя на хвосте и так половина всех федеральных агентов. На тебя объявлена охота в пятнадцати странах...
– Заткнись, ты, Придурок, рваная жопа! – прошипел Изидро. Гарольд Лейк метнул в его сторону злобный взгляд, он ненавидел это прозвище – Придурок, здесь его так называли все из страха и преклонения перед Изидро. – Человек отдал нам приказ, и мы обязаны повиноваться. А твое дело – позаботиться лишь о денежках, осел ты эдакий!
– Три аэропорта за тридцать дней. Все они будут атакованы тяжелыми грузовыми или пассажирскими самолетами, начиненными взрывчаткой, – заметил Грегори Таунсенд, англичанин по происхождению, отвечавший у Казье за разработку планов операций. Некогда Таунсенд служил в группе британских стратегических коммандос и занимался разработкой планов военных операций по всему миру. Несколько лет назад, во время освобождения заложников в Белфасте, он потерял глаз, а затем, прослужив в британской армии без малого пятнадцать лет, уволился с весьма скромной пенсией. И потому, когда Казье предложил ему войти в свою организацию, он с радостью согласился. – Так, стоимость одного самолета – от миллиона до двух миллионов долларов. Плюс надо накинуть миллион на горючее, плюс миллион-другой на взрывчатку. Итого, Анри, эта операция обойдется нам примерно в восемь-девять миллионов долларов. Для ровного счета – десять. Если мне не изменяет память, у нас на балансе где-то миллионов одиннадцать. На первых порах хватит. А что за сделку ты заключил с этим клиентом? Разумно было бы просить минимум миллионов по десять на каждую из операций.
– Никаких клиентов и сделок, – ответил Казье. – Никаких гонораров и зарплат. Я сам займусь этим.
Большинство присутствующих отвели глаза, разочарованные решением Казье, однако перечить не осмелились. Лейк выглядел удрученным и не скрывал этого. Изидро же, напротив, похоже, был страшно доволен.
– Так что давай. Придурок, прикрывай свои банковские лавочки и превращай все бумажки в зелененькие, – сказал он. Таунсенд кивнул в знак согласия. – Наличные нужны нам через три дня. А с тобой, Таунсенд, я хотел бы просмотреть список самолетов. Потом надо раздобыть карты объектов, нанять мальчиков-летчиков, в общем, вся эта дребедень. Может, удастся наложить лапы на склад военных боеприпасов. Представь, как было бы здорово выпустить парочку ракет “гарпун” или управляемых лазером бомбочек на О'Хэар или Лос-Анджелес.
Изидро отпил еще глоток, поперхнулся, заметил недовольную гримасу на лице Казье, но затем сообразил, что адресована она не ему, а Лейку. Изидро был добрым другом Анри Казье, по крайней мере, если Казье и имел друга, то им был не кто иной, как Томаз Изидро, однако последнему вовсе не хотелось выказывать перед боссом или другими членами военного совета хотя бы малейшие признаки слабости или неуверенности. Если Казье не вернется с одного из заданий, он, Изидро, будет бороться с Таунсендом за главенство в организации и управление всеми ее фондами, а потому необходимо все время держать себя в форме. Таунсенд хитер и вообще крепкий орешек, но все эти годы относился к нему с нескрываемой заносчивостью, и Изидро, как, впрочем, и все остальные, не доверял ему.
– Расслабься, Анри, все будет в порядке! – сказал Изидро Казье. – На подготовку к первым двум рейдам денег нам хватит. Мясник и Жулик могли бы заняться этим складом Сенешета в Массачусетсе, посмотреть, что там у них имеется. Но особо не шебуршить. Думаю, мы сможем набрать семь-восемь тонн нитрата аммония на свалке, потом у нас хранится еще около тонны ТНТ<Сокр. от тринитротолуол > для взрывателей. Труднее будет с запалами, придется выходить на рынок. У меня есть контракт с военным заводом национальной гвардии в северной Калифорнии, думаю, хоть часть запалов мы там раздобудем.
– У меня есть сведения о передислокации войсковых частей, – вмешался Таунсенд. – Из Европы недавно вернулись несколько подразделений ВВС национальной гвардии, большая часть их имущества находится сейчас на складах в международном аэропорту Стюарт в ожидании отправки к местам нового назначения, уже здесь, в Штатах. Сам понимаешь, какой там бардак с учетом после переброски через океан. Мы могли бы попробовать разжиться там гравитационными бомбами, боевыми зажигательными средствами, приборами ночного видения и всем прочим. Так что, Придурок, мне надобна наличность для честных расчетов.
– Меня зовут не Придурок, ты, задница! И никакой наличности у меня нет! – вдруг взорвался Лейк. Все присутствующие с ужасом воззрились на него. Все, кроме Анри Казье, который все время, пока шло совещание, так и не спускал с Лейка мрачных глаз.
Изидро грязно выругался.
– Что ты несешь, Придурок? У нас же в банке на счету одиннадцать миллионов. А перед последней встречей, всего восемь дней назад, накануне чикагской операции, были все двадцать!
– Но это было до того, как Корхонен вывел транспортный самолет на Сан-Франциско и уничтожил несколько сотен человек, – злобно ответил Лейк. – До того, как все воздушные перевозки на западном побережье сократились на три четверти. До того, как почти все европейские вкладчики послали меня куда подальше.
– Ты что, хочешь сказать, что пустил на ветер одиннадцать миллионов наших денежек, и все за какой-нибудь один день?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137