Всего ожидал Захария: и требования сдаться в плен, и приказа сложить оружие или даже пустить себе пулю в лоб. Но такой поворот событий его ошеломил.
– Как совместно? Мы же враги, мы же воевать должны!
– Капитан Захария, пройдемте в штаб заставы. Возьмете телефон, и вам все объяснят.
– Но телефон уже трое суток молчит.
– Он молчал для того, чтобы более значительно прозвучали слова, которые вы сейчас услышите.
Захария, несмотря на лишний вес, рысцой кинулся в штаб. Вдруг эти гады захватили его семью, живущую в долине. От коммунистов всего можно ожидать. Телефон уже разрывался от звона.
– Начальник заставы… – начал было докладывать Захария, но его оборвали.
– Капитан? Сейчас с вами будет говорить король…
Мехкорпуса 1-го Южного фронта подтянулись к границе. Красная Армия уже удивила мир стремительными ударами в глубь обороны противника, но сейчас по территории Венгрии предстояло произвести только марш. На максимальной скорости проскочить страну, правительство которой дало согласие на перемещение советских войск по своей территории, и, врезавшись в оборону немецко-словацких армий, прошибить ее.
Поэтому и корпуса на приграничных дорогах строились не в обычном порядке, отработанном на множестве предвоенных учений и опробованном в войне. Впереди стояли не легкие плавающие танки Т-40, которые в Румынии захватывали мосты и переправы, не тяжелые KB, которые ломали очаги сопротивления своими мощными пушками и гаубицами. Сейчас впереди стояли быстроходные БТ, которые, скинув гусеницы, могли достигать скорости 82 километра в час. Пройти Венгрию насквозь и опрокинуть пограничную стражу на мостах через Дунай они (теоретически, конечно) могли за четыре часа. Но теория – не реальная жизнь. Могут быть поломки, выяснения отношений с местными властями, да просто пробки, наконец, на перекрестках крупных дорог и мостах.
Следом за БТ выстроились Т-34. Если БТ – это скорость и огневой напор, то Т-34 – это скорость, огневая мощь и непробиваемая броня. Хотя разведка обещала, что никаких противотанковых пушек у словаков и немцев нет (не считать же, в самом деле, 37-мм «колотушки» пушками), случайностей быть не должно. На нас Жуков смотрит. На нас Сталин смотрит. На нас Родина смотрит. Весь мир следит за нами, красными бумажными флажочками на картах отмечая наш путь.
Между БТ и Т-34 – грузовики с пехотой. Мотострелковые бригады. Их задача – поддержать огнем, занять местность, откуда танки выбьют противника. Танки – это хорошо. Но территория только тогда наша, когда по ней прошел человек с ружьем, а не когда проехал и скрылся за горизонтом танк, не тогда, когда над ней, пусть даже очень низко, пролетел самолет.
Румыния
Отношения между советским гарнизоном и местными жителями в Крайове наладились сразу. Не оттого, что румыны и русские чувствовали взаимную симпатию, вовсе нет. Просто командование 9-го гвардейского танкового корпуса под угрозой статьи за шпионаж запретило любые контакты военнослужащих с местным населением.
Вот и сидят солдаты в бывшем железнодорожном училище, как в крепости. Лишь изредка вырываются куда-то колонны стремительных танков и, распугивая кур и свиней, скрываются в подступающих к городу карпатских лесах. Возвращаются иногда побитые, но пользы местным от этого никакой. Это немцы разрешали слегка подзаработать, латая ветхие движки своих танков. Советские сами все делали. Стучали железом по железу за высоким кирпичным забором, сверкали электросваркой, бывало, ругались.
Правда, в госпиталь, расположенный в другом конце городка, взяли на работу нескольких женщин. Но тоже так: подай, принеси, вымой полы, постирай бинты. Но! В отличие от немцев, в госпитале они оказывали помощь и жителям городка. И, что самое невероятное, бесплатно! А так, не ходят на базар, не покупают ни мяса, ни овощей, ни молока. Ладно мясо с овощами, а молоко-то киснет! Вот немцы, те молоко покупали.
Страшно было городскому голове, когда в его город порвались советские танки. Прорезали улицы, видевшие ещё крестоносцев, да даже, наверное, и римских легионеров, как нож подтаявшее масло.
Один танк на брусчатке на повороте занесло, и он боком врезался в дом сапожника Стефанеску, развалил его. Сколько было слез, как вопила его старая некрасивая жена! Справедливо будет сказать, что больше разрушений в городе не было. И, надо отдать должное, русский командир извинился за причиненный ущерб, и дом восстановили за несколько дней. Стал лучше прежнего. Сосед Стефанеску приходил, просил походатайствовать перед русским командиром, чтобы они и его дом переехали, мол, что им, трудно, что ли? А вот где они взяли стройматериал для ремонта?
И решил мэр сделать финт. С немцами сработало, с австрияками. И с русскими должно сработать. Так у командира танкового батальона на столе появилось письмо на румынском с пришпиленным переводом из штаба бригады. Письмо гласило, вернее, приглашало в местный театр на прием по случаю заключения между Королевством Румыния и СССР мирного договора и боевого союза.
Какой был бал! Музыканты духового оркестра превзошли самих себя. Потный кругленький дирижер-австриец даже подпрыгивал за своим пультом в такт особо любимым мелодиям. Советские офицеры кружили румынских дам по блестящему паркету. Тут и там слышался смех. Языкового барьера между галантным мужчиной и красивой женщиной нет и быть не может. Городской голова тихо выл от счастья: все получилось как нельзя лучше. Контакт с военными налажен!
Женя и Света опоздали к началу. Очень уж хотелось сделать бальные прически. Девчонки старались вовсю: Женьке уложили волны из кудрей, как у киноактрисы Любови Орловой, Светлане из ее длинных волос соорудили прическу посложнее.
– Эх, еще бы платье красивое, – мечтательно сказала Светлана, глядя в зеркало, – румынки, наверное, все разодетые будут.
– Ничего, подружка, мы и в форме о-го-го! – ответила Женька, поправляя складки гимнастерки под ремнем.
И правда, форма великолепно подчеркивала их тонкие девичьи фигурки. Подпирать стенку подружкам не пришлось. Танец за танцем они кружились по залу, и не было минутки даже поболтать.
Женя Саламатова просто обожала танцевать! Она наслаждалась музыкой, ярким светом, всей атмосферой бала, мужчины это чувствовали и любовались ею. Она была просто неотразима!
Но вместе с тем Женьке не давал покоя один вопрос: «Ну, где же? Где же ты? Где ты, мой танкист?» Она не была даже до конца уверена, что узнает его, ведь видела совсем недолго и издалека: он был усталый, чумазый и даже не смотрел в ее сторону. А может, он не пришел на бал? Может, не умеет танцевать или не любит? Может, опять на задании? Хотя, нет, весь батальон, кроме караулов, отдыхает, это точно. Ну, где же?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93