А потом катайся по берегу на танке да стреляй из пулеметов по надувным лодкам…
– А внезапный удар по аэродромам?
– Ой, не преувеличивай, пожалуйста. Их удар не мог быть очень сильным. Что там у них самолетов-то было? Наши ударили примерно пятью тысячами, а на земле в результате первого удара сгорело и было повреждено всего 870 самолетов, а остальные либо передавили и захватили наземные войска, прорвавшиеся танки, либо были сбиты в результате воздушных боев. Делим на три, столько было немецкой авиации, ну триста, ну пусть пятьсот самолетов они повредили бы, и что? У нас их тысячи и тысячи!
– А Минское направление?
– Минское направление ты хорошо проработал, молодец, здесь придраться сложно, но… Но без успеха в Прибалтике и на Украине Минское направление – ловушка! Разобрались мы под Ровно с танковой группой, а далее – удар на север от Ковеля в направлении Брест – Гродно. Все! Немецкое государство без армии. Согласись, план «Барбаросса», при ближайшем рассмотрении, – бред, достойный Гитлера. Вообще, это что еще такое – «дальнейшее развитие событий подобно расширяющейся воронке»!? Да у нас за такое оперативное планирование из военных училищ выгоняют! Как ты думаешь, в немецком Генштабе того времени слышали о таком понятии, как «Канны»? А ведь там грамотные генералы сидели, война на Западе тому примером. Ведь и Паулюс не дурак, у него нашли чему поучиться и его победители – сталинские генералы. Но лично я убежден, что план «Барбаросса» – плохо состряпанная дезинформация.
– Ну, а что еще мог сделать Гитлер, осознав угрозу с нашей стороны? – попытался направить в выгодное для себя русло беседу Резун.
– У Гитлера была одна возможность хоть как-то оттянуть свою гибель. Ему нужно было срочно выводить войска из всех оккупированных стран и строить линию обороны по старой немецко-польской границе! – ответил Сибиряков.
– Не помогло бы, – парировал Резун. – Сталин проломил в течение двух недель позиции Энкеля в Финляндии. А линия Маннергейма – это вам не срочно вырытые траншеи вдоль Одера.
– Ну, пока КВ-2 ломали бы оборону, Гитлеру пришлось бы ломать гордыню и кидаться в ноги англичанам.
– Это после бомбежек Лондона? После концлагерей? После Дюнкерка?
Долго еще шумел спор. К устраивающим всех выводам оппоненты не пришли. И хотя дискуссия переместилась сначала в зал небольшого кафе в Березовой роще, а затем и на кухню к Сибирякову, никто никого не убедил, все остались при своём.
А историческая общественность осталась в недоумении. СССР раскинулся по всей Евразии. «Наши люди» в Америке добивают САСШ. Мир прочен. Война, вспыхнувшая более шестидесяти лет назад, уже почти позабыта. Нет, конечно, мы празднуем День Победы, но это скорее дань памяти, а не острое душевное переживание. Так чего же огород городить? Напал бы Гитлер, не напал, какая разница. Ведь известно, что «история не терпит сослагательного наклонения».
Болгария
Танки выстроились в колонну. Друг за другом. Растянулись на многие сотни метров. Пушки и пулеметы зачехлены. Башни опечатаны свинцовыми пломбами, только головы механиков-водителей торчат из люков. По одному, осторожно переезжая по двухосным платформам, заполняют состав. Танкисты в промасленных комбинезонах, скручивая мягкую толстую проволоку, закрепляют боевые машины на растяжках. Под гусеницы прибивают «башмаки», сделанные из расколотых надвое буковых поленьев. Мимо, шипя паром и обдавая дымом и запахом раскаленного металла и перегретого масла, прокатился маневровый паровоз. Из кабины машиниста на эту ладную, привычную работу лениво смотрели машинист и кочегар.
– Сваливают гансы. На Руссию пошли. Но руссов им не одолеть, – сказал Христо, пожилой уже человек, которого в поселке железнодорожных рабочих уважали за рассудительность и невозмутимость.
– А как же мы? Ведь мы же с турками на конфликт пошли из-за них! Они что, нашу армию развалили, с Грецией нас поссорили, а теперь один на один с турками оставляют?
– Своя рубашка ближе к телу. Мы вчера собирались. Знаешь, что товарищи из Софии говорят? Гитлер с турками договор заключил. Он сам Руссию захватывает. А нас туркам отдает. Отдает за то, чтобы они ему из Кавказа дорогу к Египту открыли.
– А что ему в Египте делать?
– А я почем знаю? Только царь Борис с ними заодно.
– Много ли еще интересного говорят товарищи из Софии?
– Много. Ты человек молодой, смышленый, приходи сегодня вечером к Михайлову, поговорим.
– А я еще и стрелять умею.
– Ну, надеюсь, до этого не дойдет.
Берлин. Рейхсканцелярия
– Начало операции «Барбаросса» откладывать больше нельзя! – подытожил ранее сказанное Браухич и незаметно выдохнул. Он пытался вложить в выступление все свое красноречие, всю энергию, пока Гитлер не запротестовал. Но Гитлер разволновался, начал сжимать кулаки, слегка покраснел.
– Сейчас решается судьба Германии, – начал Гитлер. – Где разведка? Почему не доложили о Болгарии, когда восстание только началось? Что, мой фюрер? – предупредил он открывшего было рот Шелленберга. – Кейтель, передай Гудериану: «ролики» вернуть в Болгарию. Полк «Бранденбург-600» бросить на Софию, Бургас и Варну. Мероприятия по плану «Барбаросса» отложить до 20 июля.
– Но мы не успеем до зимы… – попытался вставить реплику Браухич.
– Браухич, я вас уважаю как стратега, но вы должны понять одну простую вещь. Мы не сможем разбить орды большевиков, когда англичане развели костер в Болгарии, прямо под котлом с румынской нефтью. А большевики из Львовского и Белостокского выступов никуда не денутся. А где стенографистки из Рейхстага? Мне Гиммлер уже докладывал, о чем шепчутся прусские солдафоны. Фюрер им, видите ли, воевать мешает. И запомните раз и навсегда: дело военных – воевать, политика – дело Фюрера. Повторять не буду. Дело военных – воевать, политика – не дело военных, политика – дело Фюрера. Совещание закончено. Пикер, останьтесь.
– Ну как, Генри? – спросил Гитлер Пикера, когда генералы вышли. – Здорово я их выпорол? А ведь Черчилль, хоть и пьянчуга, а хитрец. Чтобы спасти свой остров, даже додумался поднять восстание в Болгарии. Но нашу разведку не проведешь. Вчера мне была представлена записка из абвера. Представляешь!? У Сталина жена – еврейка, Роза Коганович. Хотя сам он не еврей. Это я точно знаю. Но еврейки таковы, что могут управлять любым неевреем.
Поезд
Из Киева до Новограда-Волынского поездом напрямую доехать нельзя. Можно добраться только с пересадкой. Нет прямого сообщения Киев – Новоград-Волынский. Потому-то и приходится гражданам Советского Союза биться в Житомире у касс за заветный билетик до Шепетовки. А оттуда – кто как сможет. Полукруглое окошечко кассира, забранное решеткой, расположено на уровне груди среднестатистического гражданина, и, как в стародавние времена, приходится бить поклоны…
Новоиспеченный лейтенант Игорь Стариков, в новых хромовых сапогах, в скрипучей портупее, с цивильным чемоданом в руках прохаживался по Житомирскому вокзалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– А внезапный удар по аэродромам?
– Ой, не преувеличивай, пожалуйста. Их удар не мог быть очень сильным. Что там у них самолетов-то было? Наши ударили примерно пятью тысячами, а на земле в результате первого удара сгорело и было повреждено всего 870 самолетов, а остальные либо передавили и захватили наземные войска, прорвавшиеся танки, либо были сбиты в результате воздушных боев. Делим на три, столько было немецкой авиации, ну триста, ну пусть пятьсот самолетов они повредили бы, и что? У нас их тысячи и тысячи!
– А Минское направление?
– Минское направление ты хорошо проработал, молодец, здесь придраться сложно, но… Но без успеха в Прибалтике и на Украине Минское направление – ловушка! Разобрались мы под Ровно с танковой группой, а далее – удар на север от Ковеля в направлении Брест – Гродно. Все! Немецкое государство без армии. Согласись, план «Барбаросса», при ближайшем рассмотрении, – бред, достойный Гитлера. Вообще, это что еще такое – «дальнейшее развитие событий подобно расширяющейся воронке»!? Да у нас за такое оперативное планирование из военных училищ выгоняют! Как ты думаешь, в немецком Генштабе того времени слышали о таком понятии, как «Канны»? А ведь там грамотные генералы сидели, война на Западе тому примером. Ведь и Паулюс не дурак, у него нашли чему поучиться и его победители – сталинские генералы. Но лично я убежден, что план «Барбаросса» – плохо состряпанная дезинформация.
– Ну, а что еще мог сделать Гитлер, осознав угрозу с нашей стороны? – попытался направить в выгодное для себя русло беседу Резун.
– У Гитлера была одна возможность хоть как-то оттянуть свою гибель. Ему нужно было срочно выводить войска из всех оккупированных стран и строить линию обороны по старой немецко-польской границе! – ответил Сибиряков.
– Не помогло бы, – парировал Резун. – Сталин проломил в течение двух недель позиции Энкеля в Финляндии. А линия Маннергейма – это вам не срочно вырытые траншеи вдоль Одера.
– Ну, пока КВ-2 ломали бы оборону, Гитлеру пришлось бы ломать гордыню и кидаться в ноги англичанам.
– Это после бомбежек Лондона? После концлагерей? После Дюнкерка?
Долго еще шумел спор. К устраивающим всех выводам оппоненты не пришли. И хотя дискуссия переместилась сначала в зал небольшого кафе в Березовой роще, а затем и на кухню к Сибирякову, никто никого не убедил, все остались при своём.
А историческая общественность осталась в недоумении. СССР раскинулся по всей Евразии. «Наши люди» в Америке добивают САСШ. Мир прочен. Война, вспыхнувшая более шестидесяти лет назад, уже почти позабыта. Нет, конечно, мы празднуем День Победы, но это скорее дань памяти, а не острое душевное переживание. Так чего же огород городить? Напал бы Гитлер, не напал, какая разница. Ведь известно, что «история не терпит сослагательного наклонения».
Болгария
Танки выстроились в колонну. Друг за другом. Растянулись на многие сотни метров. Пушки и пулеметы зачехлены. Башни опечатаны свинцовыми пломбами, только головы механиков-водителей торчат из люков. По одному, осторожно переезжая по двухосным платформам, заполняют состав. Танкисты в промасленных комбинезонах, скручивая мягкую толстую проволоку, закрепляют боевые машины на растяжках. Под гусеницы прибивают «башмаки», сделанные из расколотых надвое буковых поленьев. Мимо, шипя паром и обдавая дымом и запахом раскаленного металла и перегретого масла, прокатился маневровый паровоз. Из кабины машиниста на эту ладную, привычную работу лениво смотрели машинист и кочегар.
– Сваливают гансы. На Руссию пошли. Но руссов им не одолеть, – сказал Христо, пожилой уже человек, которого в поселке железнодорожных рабочих уважали за рассудительность и невозмутимость.
– А как же мы? Ведь мы же с турками на конфликт пошли из-за них! Они что, нашу армию развалили, с Грецией нас поссорили, а теперь один на один с турками оставляют?
– Своя рубашка ближе к телу. Мы вчера собирались. Знаешь, что товарищи из Софии говорят? Гитлер с турками договор заключил. Он сам Руссию захватывает. А нас туркам отдает. Отдает за то, чтобы они ему из Кавказа дорогу к Египту открыли.
– А что ему в Египте делать?
– А я почем знаю? Только царь Борис с ними заодно.
– Много ли еще интересного говорят товарищи из Софии?
– Много. Ты человек молодой, смышленый, приходи сегодня вечером к Михайлову, поговорим.
– А я еще и стрелять умею.
– Ну, надеюсь, до этого не дойдет.
Берлин. Рейхсканцелярия
– Начало операции «Барбаросса» откладывать больше нельзя! – подытожил ранее сказанное Браухич и незаметно выдохнул. Он пытался вложить в выступление все свое красноречие, всю энергию, пока Гитлер не запротестовал. Но Гитлер разволновался, начал сжимать кулаки, слегка покраснел.
– Сейчас решается судьба Германии, – начал Гитлер. – Где разведка? Почему не доложили о Болгарии, когда восстание только началось? Что, мой фюрер? – предупредил он открывшего было рот Шелленберга. – Кейтель, передай Гудериану: «ролики» вернуть в Болгарию. Полк «Бранденбург-600» бросить на Софию, Бургас и Варну. Мероприятия по плану «Барбаросса» отложить до 20 июля.
– Но мы не успеем до зимы… – попытался вставить реплику Браухич.
– Браухич, я вас уважаю как стратега, но вы должны понять одну простую вещь. Мы не сможем разбить орды большевиков, когда англичане развели костер в Болгарии, прямо под котлом с румынской нефтью. А большевики из Львовского и Белостокского выступов никуда не денутся. А где стенографистки из Рейхстага? Мне Гиммлер уже докладывал, о чем шепчутся прусские солдафоны. Фюрер им, видите ли, воевать мешает. И запомните раз и навсегда: дело военных – воевать, политика – дело Фюрера. Повторять не буду. Дело военных – воевать, политика – не дело военных, политика – дело Фюрера. Совещание закончено. Пикер, останьтесь.
– Ну как, Генри? – спросил Гитлер Пикера, когда генералы вышли. – Здорово я их выпорол? А ведь Черчилль, хоть и пьянчуга, а хитрец. Чтобы спасти свой остров, даже додумался поднять восстание в Болгарии. Но нашу разведку не проведешь. Вчера мне была представлена записка из абвера. Представляешь!? У Сталина жена – еврейка, Роза Коганович. Хотя сам он не еврей. Это я точно знаю. Но еврейки таковы, что могут управлять любым неевреем.
Поезд
Из Киева до Новограда-Волынского поездом напрямую доехать нельзя. Можно добраться только с пересадкой. Нет прямого сообщения Киев – Новоград-Волынский. Потому-то и приходится гражданам Советского Союза биться в Житомире у касс за заветный билетик до Шепетовки. А оттуда – кто как сможет. Полукруглое окошечко кассира, забранное решеткой, расположено на уровне груди среднестатистического гражданина, и, как в стародавние времена, приходится бить поклоны…
Новоиспеченный лейтенант Игорь Стариков, в новых хромовых сапогах, в скрипучей портупее, с цивильным чемоданом в руках прохаживался по Житомирскому вокзалу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93