– Знаешь что, Билл?…
– Что?
– Попробуй убедить себя взять свою куртку и подождать меня снаружи, о'кей?
В такси Элисон буквально набросилась на меня. Забросив одну ногу мне на колени, она гладила мне щеки руками в тонких перчатках, и мне оставалось только откинуться назад и наслаждаться этим. Я и наслаждался, хотя меня не оставляло беспокойство.
Я боялся, что люди Г. Д., возможно поджидавшие меня у выхода из ресторана, могли теперь незаметно следовать за нами. Но не исключено было, что я просто убедил себя в этом, полагая, что раз они оказались способны выследить меня один раз, ничто не может помешать им сделать это снова.
Где-то в районе Восточных Восьмидесятых улиц Элисон велела таксисту свернуть, и пять минут спустя мы уже входили в парадное дома, где она жила. Взмах рукой, которым Элисон приветствовала дремлющего на стуле консьержа в форме, был коротким и резким, словно она метнула нож, и имел почти такой же эффект: не сказав ни слова, консьерж снова уронил голову на грудь. По его реакции я сразу догадался, что был не первым мужчиной, которого Элисон вела к себе посреди ночи, но был уверен, что от привратника я никогда не узнаю никаких подробностей.
Когда на верхнем этаже двери лифта открылись, я увидел огромную квартиру размером почти с теннисный корт.
– Вот это да! – вырвалось у меня. – Какая большая у тебя…
– Идем, – перебила меня Элисон. – Я все покажу тебе утром.
И мы прошли прямо в спальню, где стояла кровать – такая широкая, что в ней могли бы поместиться даже не два, а три человека. Остановившись возле нее, Элисон стала раздеваться. Туфли полетели на ковер; платье повисло на спинке кресла; щелкнула застежка лифчика, и передо мной закачались груди Элисон; трусики скользнули по ногам вниз и были отброшены нетерпеливым пинком.
– Теперь вы, мистер.
Я торопливо разделся и вскоре уже пробовал на вкус ее солоноватую кожу, ее напряженные соски. Прошло очень много времени с тех пор, как я в последний раз держал в объятиях женщину, любую женщину, и теперь я испытывал к Элисон глубокую благодарность за то, что она отдалась мне, или, наоборот, взяла меня – за то, что повалила меня на спину и присосалась ко мне бесстыдно и самозабвенно. Мгновение спустя я был уже внутри нее. Возможно, я не показал себя супергероем, но и не ударил лицом в грязь, продемонстрировав вполне приличное умение и работоспособность. Иметь дело с Элисон, впрочем, оказалось достаточно легко: она пропустила меня внутрь и в дальнейшем пользовалась мною для своего удовольствия. Она словно масло ложкой взбивала, но я не чувствовал себя уязвленным. На свете, наверное, нет ничего приятнее, чем влажная бархатистость женского лона, и голова у меня закружилась от наслаждения.
– Подожди! – внезапно сказала Элисон. – Выйди на минуточку.
Не сразу я сообразил, чего она от меня хочет.
– Что случилось?
– Ничего, все нормально. Просто подожди немного, не кончай, ладно?
Озадаченный, я скатился с нее на простыню.
– Я сейчас вернусь, парни. – Элисон вскочила и бросилась в ванную. На мгновение вспыхнул яркий свет, потом дверь плотно закрылась, и в спальне снова стало темно.
Я не знал, что мне делать – сердиться, обижаться или смеяться. Додумать я не успел. Дверь ванной комнаты отворилась, и Элисон, на которой по-прежнему ничего не было, снова запрыгнула в кровать.
Пахло ли от нее чем-то знакомым, или мне это просто показалось?
– Все в порядке?
– Да, конечно. Просто я забыла кое-что сделать.
– Понятно, – сказал я, словно мне и впрямь все было понятно. Одновременно я пытался припомнить, какие способы контроля рождаемости распространены в наши дни больше всего.
– О'кей, – промурлыкала Элисон и снова обхватила меня руками. – Так на чем мы остановились?
Мы продолжили начатое дело, и, должен признаться, этот небольшой перерыв добавил моему удовольствию новые краски. Я чувствовал, как ее руки прижимают меня все сильнее и сильнее, пока лоб Элисон не уткнулся мне в переносицу.
– Билл, – прошептала она, щекоча в темноте губами мою шею, – если я буду вести себя немного странно, ты… не обращай внимания, хорошо? Позаботься обо мне, о'кей?
– О'кей. – Но я мог бы ничего не говорить.
– Хорошо… – выдохнула Элисон. Потом она притянула меня еще ближе и внезапно укусила за нижнюю губу, да так сильно, что пошла кровь. – Ну, давай же!… – не проговорила, а прорычала она странным, задыхающимся голосом, какого я у нее никогда прежде не слышал. – Сильнее!… Возьми меня, Билл. Я хочу тебя – хочу, чтобы ты трахал меня, до тех пор пока…
Я был только рад исполнить то, что от меня требовалось, хотя это «пока» и наступило довольно скоро – всего минуту или две спустя. Потом, когда отзвучал мой собственный победный клич, я вдруг заметил, что Элисон как-то странно обмякла в моих руках.
– Элисон?!
Ее голова запрокинулась, глаза были широко открыты, но смотрели они сквозь меня, словно не видя, и на одно короткое, но страшное мгновение перед моим мысленным взором вновь встал призрак Уилсона Доуна-младшего.
Да что там – я был напуган просто до чертиков.
– Элисон, эй!…
Я сел. Элисон распласталась на простынях, уперев кулаки в бока. Я включил лампу. Ее глаза уже закрылись, но теперь я видел, что она дышит, хотя время от времени по ее телу пробегала какая-то странная дрожь. Испугавшись, что я опять сделал что-нибудь не так и теперь Элисон в опасности и даже может умереть, я взял ее за руку.
– Элисон?!! – позвал я в третий раз.
Сначала она никак не отреагировала, потом веки ее дрогнули, кончик языка скользнул по нижней губе. «Если я буду вести себя странно – позаботься обо мне», – припомнил я.
– Что с тобой?
И снова никакого ответа. Только уголок ее губ чуть подрагивал в странной улыбке.
Потом мне пришло в голову, что когда пять минут назад Элисон ходила в ванную, она не спустила воду в унитазе.
Я вскочил с кровати, бросился в ванную комнату и. закрыв за собой дверь, принялся шарить по стене в поисках выключателя. Когда свет наконец вспыхнул, я испытал еще одно сильное потрясение, увидев перед собой голого мужчину. Выглядел он, прямо скажем, не лучшим образом: глаза выпучены, волосы в беспорядке, живот торчит. Черт побери, да это же просто зеркало!… Дав глазам привыкнуть к свету, я стал исследовать содержимое шкафчика на стене. Косметика, противозачаточные таблетки, «Тайленол» – это был обычный набор; ничего интересного я не нашел. Пусто оказалось и в карманах банного халата на двери. Я заглянул в унитаз. И здесь ничего. Может быть, мне… Ага, вот и мусорная корзина. Надо ее проверить.
Встав на четвереньки, я сунул голову под раковину и почти сразу обнаружил искомое. В мусорной корзине среди использованных салфеток и обрывков зубной нити лежала низкая и широкая стеклянная банка с завинчивающейся крышкой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149