Вместо ответа Элайза протянула руку и провела кончиком пальца вдоль внутреннего края его левой ушной раковины, где прятался маленький круглый хрящ. В правом ухе у него тоже был выступ, но он был меньше по размеру, и Джей протянул руку к левому ушку девочки. И хотя оно показалось ему невероятно мягким, все же он сразу нашел такую же, как у себя, шишечку.
Да, такие же рожки, как у тебя, сказала Элайза и улыбнулась. По-моему, вполне достаточное доказательство, верно?
– Мое левое ухо, – сказал сейчас Джей и сел на койке. – Пощупай его.
– Ты хочешь, чтобы я потрогал твое ухо? – уточнил я.
– Ну да!…
Я вытянул руку и осторожно коснулся мочки его уха. Набухшая вена на виске Джея была нацелена ему в глаз точно стрела.
– Чувствуешь? Маленький круглый хрящик…
– Нет.
Он перехватил мою руку и направил в нужное место.
– Вот.
Я сразу понял, что имел в виду Джей. Под кожей у него действительно был какой-то конический вырост, похожий не то на сосновую шишку, не то на пробивающиеся рожки козленка.
– Ты видел ребенка после этого? – спросил я.
– Ни разу.
– Что же ты предпринял?
Джей сказал, что с тех пор он взял за правило как минимум раз в месяц проезжать на велосипеде мимо дома Элайзы – то ли для того, чтобы помучить себя, то ли чтобы не забыть, а возможно, и для того, и для другого. И одним ясным апрельским днем он увидел, что все деревянные части фасада выкрашены ярко-голубой, лазурной краской; ставни, карнизы, дверь – все. Быть не может, подумал Джей, зачем было портить такой уютный коттедж? Он был уверен, что раскрасить так дорогой старинный дом могли только иммигранты – турки, арабы и кто-то, кто понятия не имеет о… И вдруг он понял. Семья Кармоди снова уехала, на этот раз – навсегда. Они продали дом и перебрались на другое место, а это означало – что-то случилось.
Он развернул велосипед и медленно поехал в противоположном направлении. Черт возьми, думал Джей. я обязательно должен выяснить, в чем дело.
Остановился он у соседнего дома, где блондинка лет тридцати, опустившись на колени возле розовой клумбы, заделывала в землю золу из очага.
«Простите, – сказал Джей, – можно задать вам вопрос?»
«Слушаю вас», – ответила блондинка и посмотрела на него, прикрывая рукой от солнца глаза.
«Я старый знакомый семьи Кармоди, – сказал Джей. – Они что, переехали?»
«Да, – сказала она. – Переехали. Так жалко!…»
«Но почему они переехали?!»
Должно быть, в его голосе прозвучало такое неприкрытое горе, что блондинка поднялась с колен.
«Они не могли больше здесь оставаться, – сказала она, стряхивая землю с совка. – Должно быть, это из-за бизнеса или чего-то в этом роде».
Джей пробормотал что-то в знак благодарности и долго стоял, глядя, как на асфальт ложится пыльца деревьев. Потом он снова вернулся к блондинке.
«А как насчет молодой семьи? – спросил он. – У них ведь недавно родился ребенок, девочка?»
«Вы имеете в виду Коулзов? Они тоже переехали, кажется – в Токио. Мне говорили, но я не совсем поняла: кажется, там открывается филиал банка. Для мистера Коулза это очень хорошая возможность».
Так Джей потерял след Элайзы Кармоди и своей дочери Салли Коулз.
– Я пытался отыскать их, звонил, но ничего не вышло. Они уехали слишком далеко.
– Ты не пробовал отыскать их в Японии? Джей ненадолго прижал к лицу маску и покачал головой.
– Слишком далеко? – повторил я. – Слишком сложно и дорого?…
Джей убрал маску.
– Я был еще совсем мальчишкой, к тому же я вырос в провинциальном маленьком городке и ни черта не знал! Я даже не представлял себе, что означает этот внезапный отъезд.
Он решил не возвращаться в Америку, сказал Джей. Вместо того чтобы обслуживать посетителей в баре, где ему очень мешал табачный дым, он нашел работу получше – стал преподавать разговорный американский вариант английского языка поселившимся в Лондоне принцам из Саудовской Аравии. Странная работа, но Джей не имел ничего против. Единственное, что от него требовалось, это разговаривать на том самом языке, к которому он привык с детства.
– Они были хорошо образованны. – сказал Джей. – Гораздо лучше меня. Как правило, отпрыски арабской знати оканчивают Оксфорд. Один из них учился в частной школе в Штатах, но им хотелось овладеть американскими идиомами – тем, что придает устной речи особенную выразительность и смачность.
Одна из его студенток как-то услышала, как Джей кашляет. Когда он рассказал, что с ним случилось, она отвезла его к своему отцу – известному врачу. Тот настоял на курсе гормональных препаратов, которые изменили жизнь Джея. Они сняли опухоль обожженной ткани легких, и кашель почти перестал его мучить. Хронические инфекции тоже на время отступили, и он начал набирать вес. За три месяца Джей поправился на тридцать фунтов, глаза его снова заблестели, а щеки покрылись румянцем. Кроме того, он стал старше и мудрее и почти полностью восстановил свою прежнюю форму; чувствуя, себя почти что прежним Джеем Рейни и имея в кармане скромную сумму честно заработанных денег, он начал исследовать Лондон.
– Похоже, следующая глава твой повести посвящена главным образом женщинам, – сказал я.
– Верно.
– Ты чувствовал себя намного лучше, ты избавился от юношеского идеализма и был не прочь хорошо провести время.
– Что-то вроде того, – подтвердил Джей. – Кстати, именно тогда я пристрастился к хорошим сигарам. В пабах это считалось модным. Молодые лондонцы – торговцы, банкиры, клерки и прочие – забросили трубки и налегали на сигары.
Прошло еще два года, рассказывал Джей. Он встречался с десятками молодых англичанок, с несколькими американками и множеством европеек и вовсю наслаждался жизнью и самим собой. По временам он бегал на свидания сразу к двум или трем подружкам, а иногда встречался и с женщинами постарше, успевшими разочароваться в своем браке. В те времена в Лондоне крутилось столько денег, что коллективная эйфория, в которой пребывало все общество, заставляла забыть о самой цели этих бесконечных интрижек.
– Все как будто немного сошли с ума, – сказал по этому поводу Джей. – И я вместе с ними. Иногда и спал с тремя или четырьмя разными женщинами в неделю.
– Тебе повезло, что от тебя никто не залетел, – заметил я.
– Насчет этого я был очень осторожен, – сказал Джей. – Существуют различные приемы, которые можно использовать.
– Ты хочешь сказать – кроме резинки?
– Да. Например, можно просто не кончать.
– Ты имеешь в виду прерванный половой акт?
– Нет. вынимать не нужно; ты просто не кончаешь, вот и все. Приучить себя к этому достаточно легко.
– Странные у тебя привычки, парень!…
– Если не кончать, можно заниматься сексом с большим количеством женщин, – заметил Джей. – Или. но крайней мере, если кончать не каждый раз…
– Звучит как-то не слишком приятно, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Да, такие же рожки, как у тебя, сказала Элайза и улыбнулась. По-моему, вполне достаточное доказательство, верно?
– Мое левое ухо, – сказал сейчас Джей и сел на койке. – Пощупай его.
– Ты хочешь, чтобы я потрогал твое ухо? – уточнил я.
– Ну да!…
Я вытянул руку и осторожно коснулся мочки его уха. Набухшая вена на виске Джея была нацелена ему в глаз точно стрела.
– Чувствуешь? Маленький круглый хрящик…
– Нет.
Он перехватил мою руку и направил в нужное место.
– Вот.
Я сразу понял, что имел в виду Джей. Под кожей у него действительно был какой-то конический вырост, похожий не то на сосновую шишку, не то на пробивающиеся рожки козленка.
– Ты видел ребенка после этого? – спросил я.
– Ни разу.
– Что же ты предпринял?
Джей сказал, что с тех пор он взял за правило как минимум раз в месяц проезжать на велосипеде мимо дома Элайзы – то ли для того, чтобы помучить себя, то ли чтобы не забыть, а возможно, и для того, и для другого. И одним ясным апрельским днем он увидел, что все деревянные части фасада выкрашены ярко-голубой, лазурной краской; ставни, карнизы, дверь – все. Быть не может, подумал Джей, зачем было портить такой уютный коттедж? Он был уверен, что раскрасить так дорогой старинный дом могли только иммигранты – турки, арабы и кто-то, кто понятия не имеет о… И вдруг он понял. Семья Кармоди снова уехала, на этот раз – навсегда. Они продали дом и перебрались на другое место, а это означало – что-то случилось.
Он развернул велосипед и медленно поехал в противоположном направлении. Черт возьми, думал Джей. я обязательно должен выяснить, в чем дело.
Остановился он у соседнего дома, где блондинка лет тридцати, опустившись на колени возле розовой клумбы, заделывала в землю золу из очага.
«Простите, – сказал Джей, – можно задать вам вопрос?»
«Слушаю вас», – ответила блондинка и посмотрела на него, прикрывая рукой от солнца глаза.
«Я старый знакомый семьи Кармоди, – сказал Джей. – Они что, переехали?»
«Да, – сказала она. – Переехали. Так жалко!…»
«Но почему они переехали?!»
Должно быть, в его голосе прозвучало такое неприкрытое горе, что блондинка поднялась с колен.
«Они не могли больше здесь оставаться, – сказала она, стряхивая землю с совка. – Должно быть, это из-за бизнеса или чего-то в этом роде».
Джей пробормотал что-то в знак благодарности и долго стоял, глядя, как на асфальт ложится пыльца деревьев. Потом он снова вернулся к блондинке.
«А как насчет молодой семьи? – спросил он. – У них ведь недавно родился ребенок, девочка?»
«Вы имеете в виду Коулзов? Они тоже переехали, кажется – в Токио. Мне говорили, но я не совсем поняла: кажется, там открывается филиал банка. Для мистера Коулза это очень хорошая возможность».
Так Джей потерял след Элайзы Кармоди и своей дочери Салли Коулз.
– Я пытался отыскать их, звонил, но ничего не вышло. Они уехали слишком далеко.
– Ты не пробовал отыскать их в Японии? Джей ненадолго прижал к лицу маску и покачал головой.
– Слишком далеко? – повторил я. – Слишком сложно и дорого?…
Джей убрал маску.
– Я был еще совсем мальчишкой, к тому же я вырос в провинциальном маленьком городке и ни черта не знал! Я даже не представлял себе, что означает этот внезапный отъезд.
Он решил не возвращаться в Америку, сказал Джей. Вместо того чтобы обслуживать посетителей в баре, где ему очень мешал табачный дым, он нашел работу получше – стал преподавать разговорный американский вариант английского языка поселившимся в Лондоне принцам из Саудовской Аравии. Странная работа, но Джей не имел ничего против. Единственное, что от него требовалось, это разговаривать на том самом языке, к которому он привык с детства.
– Они были хорошо образованны. – сказал Джей. – Гораздо лучше меня. Как правило, отпрыски арабской знати оканчивают Оксфорд. Один из них учился в частной школе в Штатах, но им хотелось овладеть американскими идиомами – тем, что придает устной речи особенную выразительность и смачность.
Одна из его студенток как-то услышала, как Джей кашляет. Когда он рассказал, что с ним случилось, она отвезла его к своему отцу – известному врачу. Тот настоял на курсе гормональных препаратов, которые изменили жизнь Джея. Они сняли опухоль обожженной ткани легких, и кашель почти перестал его мучить. Хронические инфекции тоже на время отступили, и он начал набирать вес. За три месяца Джей поправился на тридцать фунтов, глаза его снова заблестели, а щеки покрылись румянцем. Кроме того, он стал старше и мудрее и почти полностью восстановил свою прежнюю форму; чувствуя, себя почти что прежним Джеем Рейни и имея в кармане скромную сумму честно заработанных денег, он начал исследовать Лондон.
– Похоже, следующая глава твой повести посвящена главным образом женщинам, – сказал я.
– Верно.
– Ты чувствовал себя намного лучше, ты избавился от юношеского идеализма и был не прочь хорошо провести время.
– Что-то вроде того, – подтвердил Джей. – Кстати, именно тогда я пристрастился к хорошим сигарам. В пабах это считалось модным. Молодые лондонцы – торговцы, банкиры, клерки и прочие – забросили трубки и налегали на сигары.
Прошло еще два года, рассказывал Джей. Он встречался с десятками молодых англичанок, с несколькими американками и множеством европеек и вовсю наслаждался жизнью и самим собой. По временам он бегал на свидания сразу к двум или трем подружкам, а иногда встречался и с женщинами постарше, успевшими разочароваться в своем браке. В те времена в Лондоне крутилось столько денег, что коллективная эйфория, в которой пребывало все общество, заставляла забыть о самой цели этих бесконечных интрижек.
– Все как будто немного сошли с ума, – сказал по этому поводу Джей. – И я вместе с ними. Иногда и спал с тремя или четырьмя разными женщинами в неделю.
– Тебе повезло, что от тебя никто не залетел, – заметил я.
– Насчет этого я был очень осторожен, – сказал Джей. – Существуют различные приемы, которые можно использовать.
– Ты хочешь сказать – кроме резинки?
– Да. Например, можно просто не кончать.
– Ты имеешь в виду прерванный половой акт?
– Нет. вынимать не нужно; ты просто не кончаешь, вот и все. Приучить себя к этому достаточно легко.
– Странные у тебя привычки, парень!…
– Если не кончать, можно заниматься сексом с большим количеством женщин, – заметил Джей. – Или. но крайней мере, если кончать не каждый раз…
– Звучит как-то не слишком приятно, – сказал я.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149