– Это ты убил его, Поппи? Как ты это сделал?
Казалось, мой вопрос заставил Поппи глубоко задуматься. Он рассеянно посмотрел на меня и ничего не ответил.
– Послушайте, сэр, – вмешалась Элисон, – в понедельник утром нам обычно доставляют продукты, а ваш грузовик перегородил дорогу. Вам придется передвинуть его на другое место.
Поппи снова не ответил. Только теперь я разглядел синяк под глазом и засохший сгусток крови на губе.
– Нужно отвести его внутрь, – предложил я. – Мы сами сдвинем грузовик.
При этих словах Поппи кивнул, но вид у него был такой, словно наши голоса доносились до него откуда-то издалека.
– Я устал, – пробормотал он. – Господи, как же я устал от всего этого!
Элисон взяла меня за рукав и потянула в сторону от грузовика.
– Почему ты ничего мне не рассказал, Билл? – прошипела она.
– У Джея много проблем, Элисон.
Она снова скрестила руки на груди и сердито нахмурилась:
– Уж об этом-то я догадалась.
– Боюсь, ты все-таки не понимаешь…
– Тем более ты должен был мне все рассказать!
– Ты сама просила меня помочь Джею, помнишь? Не расцепляя рук, Элисон пожала плечами.
– Скоро сюда должен подъехать один человек, – продолжал я. – Поппи расскажет ему, что знает. Надеюсь, это решит хотя бы часть проблем.
– Не понимаю!
– С землей, которую продал Джей, возникли сложности, – объяснил я. – Покупатель считает, что она может оказаться, гм-м… ненадлежащего качества. Эти люди, чилийцы, угрожали Джею и мне; они хотят знать, в чем дело!
– Если ты думаешь, что я позволю вам устраивать разборки в моем ресторане, то ты сильно ошибаешься.
– Ты начала первая, Элисон, – не я. Это ты предложила Джею совершить сделку в Кубинском зале. Ну а потом все завертелось… Но начала все это именно ты! Тебе так хотелось понравиться Джею, что ты позволила ему себя… использовать.
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась Элисон. – Это, случайно, не имеет отношения к О. – к женщине, с которой он встречается?
Я покачал головой; то, как мало ей было известно, неприятно удивило меня.
– Никакой мисс О. не существует. Джею ты понадобилась совсем для другого.
– Что-о?
Я понял, что сказал слишком много и теперь мне придется объяснить ей если не все, то, по крайней мере, большую часть.
– Мне не хотелось бы говорить об этом, Элисон. Вряд ли тебе будет приятно это слышать…
– Приятно или неприятно – не твоя забота. Просто расскажи мне, и все.
И я рассказал…
– Это Джей выбрал тебя, а не ты – его. Он вычислил тебя, выяснил, где ты живешь, на каком этаже. – И зачем это ему понадобилось?
– Ему нужно было смотреть на дом напротив.
Элисон уставилась на меня, словно не зная, обидеться ей или разозлиться.
– На дом напротив?… Из окна гостиной?
Я покосился на Поппи, потом снова повернулся к ней.
– Да.
– Джей… Он действительно постоянно торчал возле этого окна. Мы часто сидели там и разговаривали. Нам это нравилось. Это было… приятно.
Я медленно кивнул, и взгляд Элисон как-то погас.
– Он смотрел на ту девчонку?
– Да.
– Кто она?
Я снова взглянул на Поппи. Он выглядел основательно замерзшим и, казалось, воспринимает окружающее недостаточно отчетливо. Время от времени он задумчиво шевелил губами, но молчал.
– Кто она, Билл?
– Его четырнадцатилетняя дочь.
Она была гордой женщиной, эта Элисон Спаркс. У нее была важная работа, которая приносила ей хорошие деньги и давала возможность вести независимую жизнь и изредка баловаться редкостным наркотиком, и поэтому Элисон всегда считала, что знает жизнь и знает мужчин, потому что – так мне казалось – в глубине души она никогда особенно не доверяла мужскому племени. А теперь перед нею было неопровержимое доказательство того, что собственное тщеславие и похоть помешали ей разглядеть истину и понять: мужчина, который ей так нравился, на самом деле не был в нее влюблен – он просто притворился влюбленным, чтобы иметь возможность бывать у нее в квартире и глядеть из ее окна.
– О, боже… – пробормотала Элисон и, опустив руку, оперлась ею о крыло грузовика. – Это он тебе рассказал?
– Не совсем. О многом я догадался сам, Джей только подтвердил мою догадку и уточнил некоторые детали.
Элисон невидящим взглядом уставилась на лобовое стекло машины.
– Давай отведем Поппи внутрь и покончим с этим, – сказал я.
Возразить мне Элисон уже не хватило сил.
– Ну, Поппи, давай, – сказал я старику.
– Ты сможешь отогнать грузовик в сторону? – спросила Элисон у Ха, указывая на грузовик.
Китаец кивнул:
– Я поставить его дальше по улице.
Поппи позволил мне поднять его. Бутылка вырвалась из его пальцев и упала на пол кабины, остатки виски вылились на коврик, но Поппи ничего не заметил. Мне хотелось отвести его в ресторан до приезда Марсено, напоить кофе и заставить немного протрезвиться, чтобы чилиец ему поверил. Но когда Поппи, буквально вывалившись из кабины, тяжело повис на мне, я понял, что он пьянее, чем мне казалось. Впрочем, до дверей мы с грехом пополам дошли.
Элисон открыла и придержала нам входную дверь, и мы ввалились в вестибюль, распространяя запах перегара и пролитого виски. Там Поппи, словно выдохшийся бегун, облокотился обеими руками о конторку метрдотеля, а я воспользовался этим, чтобы повесить куртку в гардероб.
– Дайте-ка мне что-нибудь, чтобы… Постойте!… – Поппи показал на дверь в Кубинский зал. – Туда… Я не хочу, чтобы мне… мешали.
Я вопросительно посмотрел на Элисон.
– Ну что ж, – сказала она. – По понедельникам мы открываемся только вечером.
– Но ведь рабочие приходят убираться…
– О, они появляются не раньше четырех часов, а для публики двери открываются в шесть. Сейчас в ресторане только я и Ха. – Элисон вздохнула. – Не этим я надеялась заниматься в мое единственное свободное утро! – Она посмотрела на часы. – Вчера я ушла домой только в час ночи!
Элисон достала ключ и отперла дверь Кубинского зала.
– Как вам кажется, вы в состоянии спуститься по лестнице? – спросила она.
– Ко-конечно… – пробормотал Поппи, с трудом шевеля губами.
Но он едва держался на ногах, и пока мы спускались по крутым мраморным ступенькам, мне пришлось буквально нести его. В длинном зале было пусто и темно и чуть-чуть пахло холодным сигарным дымом. Я нащупал на стене выключатель. Огромная обнаженная красотка все так же реяла в полутьме над баром; ее темные глаза уставились на меня вопросительно и чуть насмешливо.
Поппи рухнул на стул в одной из кабинок.
– Дайте мне что-нибудь, чтобы писать.
– Мне кажется, тебе нужно выпить крепкого кофе и, может быть, чего-нибудь поесть.
Поппи поднял голову:
– Нет. Дайте карандаш или ручку. – Он вытащил из вазочки салфетку с напечатанными на ней словами «Кубинский зал» и расстелил на столе. Я включил светильник на стене и, наклонившись так близко, что мне стали видны лопнувшие капилляры у него на носу, протянул ему свою ручку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149