В его сознании возникло чувство победы. Ведь ради этого он и был послан сюда.
– Не удивительно, – продолжал Паже, – что закон военного времени используется и сейчас, в мирное время, в рекламе и политике – ведь, знаете, это тоже своего рода война – сами проблемы остаются теми же. Вне зависимости от поля битвы лучшее оружие – математика дифференциальных уравнений.
«Армии, – подумал Дейсейн. Он сфокусировал свой взгляд на двигающихся губах Паже, внезапно удивившись перемене темы разговора. Неужели Паже сделал это преднамеренно? Ведь они разговаривали о невидимой стороне жизни Сантароги, ее страхах…
– Вы дали мне пищу для размышлений, – сказал Паже. – Я на некоторое время оставлю вас одного, и посмотрим, смогу ли я придумать что-нибудь конструктивное. У изголовья вашей кровати находится кнопка вызова. На этом этаже нет дежурной медсестры, но в случае необходимости кто-нибудь быстро поднимется к вам. Время от времени они будут заглядывать к вам. Может, вам бы хотелось что-нибудь почитать? Я мог бы что-нибудь передать.
«Что-нибудь конструктивное? – подумал Дейсейн. – Что он имел в виду?»
– Как насчет нескольких номеров нашей газеты? – спросил Паже.
– Принесите мне бумагу и ручку, – попросил Дейсейн. – И да, эти газеты.
– Очень хорошо. Постарайтесь отдохнуть. Кажется силы постепенно возвращаются к вам, но не переусердствуйте.
Повернувшись, Пахе вышел из комнаты.
Вскоре появилась рыжеволосая медсестра с кипой газет, блокнотом и темно-зеленой шариковой ручкой. Она положила все это на прикроватную тумбочку и сказала:
– Поправить вам постель?
– Нет, спасибо.
Дейсейн вдруг поймал себя на том, что ее лицо ему кого-то поразительно напоминает… да, Эла Мардена.
– Ваша фамилия Марден, – сказал он.
– Итак, что еще нового? – произнесла она и, когда он ничего не ответил, вышла из комнаты.
«Так, я ее достал!» – подумал Дейсейн.
Он взглянул на кипу газет и вспомнил, как по всему городу безуспешно искал газетный киоск. А сейчас они попали к нему с такой легкостью, что потеряли часть своей привлекательности. Дейсейн соскользнул с кровати и встал. Слабости в коленях он почти не ощущал.
В поле зрения попал ящик с консервами.
Он прошел к нему и, порывшись, обнаружил банку яблочного повидла, после чего тут же опустошил ее, пока не исчез запах Джасперса. Во время еды он надеялся, что теперь к нему вновь вернется тот уровень с необыкновенной ясностью и скоростью мышления, что он пережил на мосту и на короткое время, разговаривая с Паже.
Яблочное повидло утолило его голод, оставив какое-то смутное беспокойство – но и только.
«Может, со временем влияние его уменьшается? – подумал он. – И с каждым разом требуется все больше и больше этой ерунды? А, может, он просто начинает акклиматизироваться?
Так что же, поймали они его на крючок?»
Дейсейн вспомнил Дженни, смотревшую на него умоляющим взглядом, но это был обманчивый взгляд. «Заряд сознания. Что во имя Бога сантарожанцы открыли?»
Дейсейн посмотрел в окно на вереницу холмов, проглядывающих сквозь листву деревьев. Где-то внизу горел невидимый отсюда костер – его дым спиралью поднимался над горным кряжем. Дейсейн уставился на этот дым, увидев в том огне какой-то загадочный мистицизм; он почувствовал себя первобытным охотником – этот дым словно бы явил ему, его душе, знак из далекого генетического прошлого. И не было никакого страха. Наоборот, он как бы воссоединялся с какой-то частью своего «я», которую он отрезал от себя еще в детстве.
«Меня тянет исследовать свое детство», – подумал он.
И в этот момент он понял, что сантарожанцы так и не лишили его первобытного прошлого – оно скрывалось внутри его мембранного разума.
«Я становлюсь сантарожанцем, – подумал Дейсейн. – Насколько же далеко зайдет этот процесс, прежде чем я поверну его в обратную сторону? Ведь у меня есть долг перед Селадором и теми, кто направил меня сюда. Когда же я это сделаю, решусь на этот шаг?»
Но вместе с этой мыслью пришло глубокое отвращение к возвращению во внешний мир. Но ему придется вернуться. Он почувствовал приступ тошноты, подкатившей к горлу, в висках застучало. Дейсейн вспомнил о раздражающей пустоте внешнего мира, составленной из осколков жизней, где эгоизм прикрывался бутафорскими нарядами, где почти не осталось ничего, что могло бы вызвать душевный подъем и воспарение.
«У жизни во внешнем мире нет прочного фундамента, – подумал Дейсейн, – невозможно связать воедино все отдельные события. Есть лишь только пустая сверкающая дорога, по бокам которой мелькают столбы-указатели, которые действуют гипнотически, отвлекая внимание от дороги. А за сверкающим полотном – только безликие строения из досок… и полное запустение.
Я не могу вернуться, – думал Дейсейн. Он прошел к кровати и упал на простыни. – Мой долг… я должен вернуться. Что же это творится со мной? Неужели я пробыл здесь слишком долго и дождался наконец?
Неужели Паже наврал ему насчет влияния Джасперса?»
Дейсейн перевернулся на спину и прикрыл ладонью глаза. «В чем же заключается химическая сущность Джасперса? От Селадора здесь помощи ждать было нельзя – это вещество невозможно было перевезти во внешний мир.
Я знал это, – подумал Дейсейн. – Я все время знал это».
Он убрал руку с лица. Вне всякого сомнения: он пытается избежать ответственности. Дейсейн посмотрел на двери в стене напротив него: кухня, лаборатория…
Из груди вырвался тяжелый вздох.
Он знал: лучший объект для исследования – сыр. В нем дольше всего сохраняется присутствие Джасперса. Лаборатория… и немного сыра.
Дейсейн нажал кнопку звонка у изголовья своей кровати.
Он вздрогнул, когда прямо сзади него раздался женский голос.
– Вам сию секунду требуется медсестра?
Дейсейн повернулся и увидел громкоговоритель, вмонтированный в стену.
– Мне бы хотелось немного сыра Джасперс, – ответил он.
– О… сейчас, сэр. – В женском голосе прозвучало восхищение, которое не могла скрыть электроника.
Вскоре рыжеволосая медсестра с теми же чертами лица, что и у Мардена, вошла в комнату с подносом. Она поставила поднос поверх газет на тумбочку.
– Вот доктор, – сказала она. – Я принесла заодно вам и немного сухого печенья.
– Спасибо, – поблагодарил ее Дейсейн.
В дверях девушка остановилась.
– Дженни обрадуется, узнав, что вы здесь.
– Дженни уже проснулась?
– О да! В основном во всем виновата ее аллергия на аконит. Мы выкачали из нее весь яд, и теперь она быстро идет на поправку. Она уже хочет встать. А это всегда хороший признак.
– А как яд оказался в еде? – спросил Дейсейн.
– Одна из студенток-практиканток по ошибке приняла его за капсулу с ЛСД. Она…
– Но каким образом яд оказался на кухне?
– Это мы еще не выяснили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
– Не удивительно, – продолжал Паже, – что закон военного времени используется и сейчас, в мирное время, в рекламе и политике – ведь, знаете, это тоже своего рода война – сами проблемы остаются теми же. Вне зависимости от поля битвы лучшее оружие – математика дифференциальных уравнений.
«Армии, – подумал Дейсейн. Он сфокусировал свой взгляд на двигающихся губах Паже, внезапно удивившись перемене темы разговора. Неужели Паже сделал это преднамеренно? Ведь они разговаривали о невидимой стороне жизни Сантароги, ее страхах…
– Вы дали мне пищу для размышлений, – сказал Паже. – Я на некоторое время оставлю вас одного, и посмотрим, смогу ли я придумать что-нибудь конструктивное. У изголовья вашей кровати находится кнопка вызова. На этом этаже нет дежурной медсестры, но в случае необходимости кто-нибудь быстро поднимется к вам. Время от времени они будут заглядывать к вам. Может, вам бы хотелось что-нибудь почитать? Я мог бы что-нибудь передать.
«Что-нибудь конструктивное? – подумал Дейсейн. – Что он имел в виду?»
– Как насчет нескольких номеров нашей газеты? – спросил Паже.
– Принесите мне бумагу и ручку, – попросил Дейсейн. – И да, эти газеты.
– Очень хорошо. Постарайтесь отдохнуть. Кажется силы постепенно возвращаются к вам, но не переусердствуйте.
Повернувшись, Пахе вышел из комнаты.
Вскоре появилась рыжеволосая медсестра с кипой газет, блокнотом и темно-зеленой шариковой ручкой. Она положила все это на прикроватную тумбочку и сказала:
– Поправить вам постель?
– Нет, спасибо.
Дейсейн вдруг поймал себя на том, что ее лицо ему кого-то поразительно напоминает… да, Эла Мардена.
– Ваша фамилия Марден, – сказал он.
– Итак, что еще нового? – произнесла она и, когда он ничего не ответил, вышла из комнаты.
«Так, я ее достал!» – подумал Дейсейн.
Он взглянул на кипу газет и вспомнил, как по всему городу безуспешно искал газетный киоск. А сейчас они попали к нему с такой легкостью, что потеряли часть своей привлекательности. Дейсейн соскользнул с кровати и встал. Слабости в коленях он почти не ощущал.
В поле зрения попал ящик с консервами.
Он прошел к нему и, порывшись, обнаружил банку яблочного повидла, после чего тут же опустошил ее, пока не исчез запах Джасперса. Во время еды он надеялся, что теперь к нему вновь вернется тот уровень с необыкновенной ясностью и скоростью мышления, что он пережил на мосту и на короткое время, разговаривая с Паже.
Яблочное повидло утолило его голод, оставив какое-то смутное беспокойство – но и только.
«Может, со временем влияние его уменьшается? – подумал он. – И с каждым разом требуется все больше и больше этой ерунды? А, может, он просто начинает акклиматизироваться?
Так что же, поймали они его на крючок?»
Дейсейн вспомнил Дженни, смотревшую на него умоляющим взглядом, но это был обманчивый взгляд. «Заряд сознания. Что во имя Бога сантарожанцы открыли?»
Дейсейн посмотрел в окно на вереницу холмов, проглядывающих сквозь листву деревьев. Где-то внизу горел невидимый отсюда костер – его дым спиралью поднимался над горным кряжем. Дейсейн уставился на этот дым, увидев в том огне какой-то загадочный мистицизм; он почувствовал себя первобытным охотником – этот дым словно бы явил ему, его душе, знак из далекого генетического прошлого. И не было никакого страха. Наоборот, он как бы воссоединялся с какой-то частью своего «я», которую он отрезал от себя еще в детстве.
«Меня тянет исследовать свое детство», – подумал он.
И в этот момент он понял, что сантарожанцы так и не лишили его первобытного прошлого – оно скрывалось внутри его мембранного разума.
«Я становлюсь сантарожанцем, – подумал Дейсейн. – Насколько же далеко зайдет этот процесс, прежде чем я поверну его в обратную сторону? Ведь у меня есть долг перед Селадором и теми, кто направил меня сюда. Когда же я это сделаю, решусь на этот шаг?»
Но вместе с этой мыслью пришло глубокое отвращение к возвращению во внешний мир. Но ему придется вернуться. Он почувствовал приступ тошноты, подкатившей к горлу, в висках застучало. Дейсейн вспомнил о раздражающей пустоте внешнего мира, составленной из осколков жизней, где эгоизм прикрывался бутафорскими нарядами, где почти не осталось ничего, что могло бы вызвать душевный подъем и воспарение.
«У жизни во внешнем мире нет прочного фундамента, – подумал Дейсейн, – невозможно связать воедино все отдельные события. Есть лишь только пустая сверкающая дорога, по бокам которой мелькают столбы-указатели, которые действуют гипнотически, отвлекая внимание от дороги. А за сверкающим полотном – только безликие строения из досок… и полное запустение.
Я не могу вернуться, – думал Дейсейн. Он прошел к кровати и упал на простыни. – Мой долг… я должен вернуться. Что же это творится со мной? Неужели я пробыл здесь слишком долго и дождался наконец?
Неужели Паже наврал ему насчет влияния Джасперса?»
Дейсейн перевернулся на спину и прикрыл ладонью глаза. «В чем же заключается химическая сущность Джасперса? От Селадора здесь помощи ждать было нельзя – это вещество невозможно было перевезти во внешний мир.
Я знал это, – подумал Дейсейн. – Я все время знал это».
Он убрал руку с лица. Вне всякого сомнения: он пытается избежать ответственности. Дейсейн посмотрел на двери в стене напротив него: кухня, лаборатория…
Из груди вырвался тяжелый вздох.
Он знал: лучший объект для исследования – сыр. В нем дольше всего сохраняется присутствие Джасперса. Лаборатория… и немного сыра.
Дейсейн нажал кнопку звонка у изголовья своей кровати.
Он вздрогнул, когда прямо сзади него раздался женский голос.
– Вам сию секунду требуется медсестра?
Дейсейн повернулся и увидел громкоговоритель, вмонтированный в стену.
– Мне бы хотелось немного сыра Джасперс, – ответил он.
– О… сейчас, сэр. – В женском голосе прозвучало восхищение, которое не могла скрыть электроника.
Вскоре рыжеволосая медсестра с теми же чертами лица, что и у Мардена, вошла в комнату с подносом. Она поставила поднос поверх газет на тумбочку.
– Вот доктор, – сказала она. – Я принесла заодно вам и немного сухого печенья.
– Спасибо, – поблагодарил ее Дейсейн.
В дверях девушка остановилась.
– Дженни обрадуется, узнав, что вы здесь.
– Дженни уже проснулась?
– О да! В основном во всем виновата ее аллергия на аконит. Мы выкачали из нее весь яд, и теперь она быстро идет на поправку. Она уже хочет встать. А это всегда хороший признак.
– А как яд оказался в еде? – спросил Дейсейн.
– Одна из студенток-практиканток по ошибке приняла его за капсулу с ЛСД. Она…
– Но каким образом яд оказался на кухне?
– Это мы еще не выяснили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77