Старкуэтер, наш счетовод, сидел в углу и явно чувствовал себя не в своей тарелке.
— Ты-то здесь зачем? — спросил я его.
— Я позвонил ему и попросил прийти, — ответил за него Клэнси. — Эд должен знать баланс за эту неделю. Фред может отчитаться.
— Это можно отложить на потом, — сказал я.
Старкуэтер вскинул лысеющую бухгалтерскую голову.
— Разумеется, — проговорил он. — Сначала главное.
— Вот именно, — я подошел к окну и выглянул. Далеко внизу была похожая на горную теснину улица, по которой плавно сновали туда-сюда такси, будто тропические рыбки Эрнеста Тессельмана. Я оглядел кабинет и увидел на столе вправленную в рамку фотографию жены Клэнси. Клэнси был женат. Эд Ганолезе был женат. Даже маленький суетливый Старкуэтер — и тот был женат. Так почему бы и мне не жениться?
Пока я изо всех сил гнал от себя эти мысли, прибыл Эд в сопровождении Тони и Джо Пистолета. Все уселись, и Эд сказал:
— Хорошо, Клей, давай послушаем.
Сначала я рассказал ему о звонке из Восточного Сент-Луиса и о том, что вытекает из отношений Майкла Кэнтела и Мэвис Сент-Пол, а потом добавил:
— Ключ к разгадке все время был у Бетти Бенсон. Она дала его мне, но я не обратил на это внимания. Дело в том, что первое убийство произошло потому, что Мэвис отправилась к поверенному хлопотать о разводе. Какое-то время я думал, что именно желание Мэвис получить развод тем или иным образом вынудило убийцу действовать. Но потом вспомнил, что мне сказала Бетти Бенсон. Мэвис вышла замуж за служащего военно-воздушной базы, расположенной рядом с ее родным городком. Она работала на базе и там познакомилась с ним. А служила Мэвис в отделе юрисконсульта.
Я оглядел собравшихся и улыбнулся.
— Понимаете? Она стала женой законника. А когда решила получить развод, то отправилась к юристу и, надо же, попала не куда-нибудь, а в контору собственного мужа. Разумеется, он успел сменить имя, и Мэвис поняла это, лишь когда вошла в кабинет. Потом она хорошенько рассмотрела контору, увидела, что, по всем признакам, Майкл Кэнтел теперь зашибает громадные деньжищи, и желания разводиться как не бывало. А чуть позже Мэвис узнала, что после отъезда Майкл женился снова. Такая девушка, как Мэвис, могла сделать лишь один вывод из создавшегося положения: содержание, которое она получит, не разводясь, будет больше, чем если она воплотит свой замысел в жизнь и добьется развода. В кругу менее воспитанных людей, чем мы с вами, такой способ получения денежного пособия называется шантажом.
Наступила тишина. Я посмотрел на Клэнси и спросил его:
— Кто надоумил ее обратиться к тебе, Майк? Эрнест Тессельман? Может, он раз или два упоминал твое имя, когда заходил разговор об Эде Ганолезе? Или это была чистая случайность?
Улыбка Клэнси растаяла как нагретый воск.
— Не понимаю тебя, Клей, — сказал он, но голос Клэнси дважды сорвался, пока он произносил эту фразу.
— Ты не понимаешь меня, Майк. Но зато я тебя понимаю. Ты у меня как на ладони.
Эд яростно зыркнул на Клэнси.
— Это правда? — сердито спросил он.
— Разумеется, нет, Эд. Сроду не слыхал ничего более нелепого.
Даже самая зеленая девчонка из школьного отряда следопытов поняла бы по его тону, что Клэнси врет.
— Твой брат, — с омерзением проговорил Эд. — Твой родной брат. Проклятье.
— Билли-Билли побирался у него, когда сидел на мели, — продолжал я. — Джанки Стайн рассказывал мне, как Билли-Билли ходил куда-то за деньгами, если нужда припирала. Но приходить он мог только сюда, в контору. Однажды вечером он отправился к Клэнси домой и никаких денег не получил. — Я опять повернулся к Маршаллу. — Ты был потрясен, когда он пришел к тебе на ночь глядя, правда, Майк? Из-за твоей благоверной. Ты не мог допустить, чтобы она узнала, что у тебя есть такой братец, как Билли-Билли Кэнтел. Он, как и Мэвис Сент-Пол, представлял для тебя угрозу. Не очень серьезную, но все же. Он был наркоманом, а на них нельзя положиться, поскольку они ширяются и начинают болтать. И когда пришло время убрать Мэвис Сент-Пол и найти мальчика для битья, твой выбор, естественно, пал на Билли-Билли. Не так ли, Майк?
— Послушайте… — начал было Клэнси, но умолк. Мы слушали. Мы все обратились в слух, но он так больше ничего и не сказал. Он смотрел на нас вытаращенными глазами, переводя взгляд с одного лица на другое. Улыбка тамады на банкете жителей квартала исчезла с его физиономии навсегда.
— Это правда, — тихо проговорил Джо Пистолет. Он посмотрел на меня и кивнул. — Это правда.
Старкуэтер кашлянул и встал.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Денежные дела можно обсудить и в другой раз.
— Позвони мне завтра, — велел ему Эд, не отводя глаз от Клэнси.
— Хорошо.
Старкуэтер торопливо удалился, не желая ничего знать о том, что должно было сейчас произойти. Эд сказал Клэнси:
— Это ты все сделал. Ты стал причиной наших бед. Ты накликал на нас легавых, убил родного брата и посадил на мель всю организацию. Все это сделал ты, мой собственный гребаный поверенный.
Клэнси раскрыл рот, но не издал ни звука.
— Ну что ж, — молвил Эд, поднимаясь на ноги, и повторил: — Ну что ж. Ладно, пошли отсюда.
27
Мы подошли к лифту, все пятеро. Клэнси брел в середине. Я нажал кнопку. Вскоре ночной сторож поднял лифт наверх, мы погрузились в него и молча поехали вниз. Я все ждал, что Клэнси откроет рот по пути на первый этаж, но он, должно быть, понимал, что этим просто убьет старика-лифтера. Как бы там ни было, он ничего не сказал.
На первом этаже мы под предводительством ночного сторожа подошли к стеклянным дверям и подождали, пока он откроет для нас замок одной из них. Он улыбнулся, кивнул, пожелал нам доброй ночи, и все мы, за исключением Клэнси, пожелали ему того же.
Пока Тони Борода ходил за машиной, мы несколько минут постояли на тротуаре. Я держался поближе к Клэнси, готовый пресечь любую попытку дернуться, броситься наутек или позвать на помощь. Но он вел себя тихо.
«Роллс-ройс» Эда с урчанием остановился у бордюра, и мы влезли. Джо Пистолет устроился впереди рядом с Тони Бородой, а Эд и я — сзади, усадив Клэнси между нами. Машина тронулась, и мы покатились через центр города.
Однажды Клэнси громко икнул и сказал:
— Эд, я… — но потом снова умолк и всю дорогу не вымолвил больше ни слова.
Тони поехал прямиком к Девятой авеню, свернул на юг и направил машину к туннелю Линкольна. Когда мы приблизились к будкам сборщиков платы за проезд на выезде в Нью-Джерси, я предостерегающе положил руку на колено Клэнси. Я почувствовал, что он напрягается, пытаясь набраться храбрости и позвать на помощь парня из будки, но все-таки мы без приключений миновали ее, и Клэнси опять сник. Как гласит пословица, в груди труса всегда живет надежда. Может, Клэнси так до сих пор и не верил, что ему выдали билет в один конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Ты-то здесь зачем? — спросил я его.
— Я позвонил ему и попросил прийти, — ответил за него Клэнси. — Эд должен знать баланс за эту неделю. Фред может отчитаться.
— Это можно отложить на потом, — сказал я.
Старкуэтер вскинул лысеющую бухгалтерскую голову.
— Разумеется, — проговорил он. — Сначала главное.
— Вот именно, — я подошел к окну и выглянул. Далеко внизу была похожая на горную теснину улица, по которой плавно сновали туда-сюда такси, будто тропические рыбки Эрнеста Тессельмана. Я оглядел кабинет и увидел на столе вправленную в рамку фотографию жены Клэнси. Клэнси был женат. Эд Ганолезе был женат. Даже маленький суетливый Старкуэтер — и тот был женат. Так почему бы и мне не жениться?
Пока я изо всех сил гнал от себя эти мысли, прибыл Эд в сопровождении Тони и Джо Пистолета. Все уселись, и Эд сказал:
— Хорошо, Клей, давай послушаем.
Сначала я рассказал ему о звонке из Восточного Сент-Луиса и о том, что вытекает из отношений Майкла Кэнтела и Мэвис Сент-Пол, а потом добавил:
— Ключ к разгадке все время был у Бетти Бенсон. Она дала его мне, но я не обратил на это внимания. Дело в том, что первое убийство произошло потому, что Мэвис отправилась к поверенному хлопотать о разводе. Какое-то время я думал, что именно желание Мэвис получить развод тем или иным образом вынудило убийцу действовать. Но потом вспомнил, что мне сказала Бетти Бенсон. Мэвис вышла замуж за служащего военно-воздушной базы, расположенной рядом с ее родным городком. Она работала на базе и там познакомилась с ним. А служила Мэвис в отделе юрисконсульта.
Я оглядел собравшихся и улыбнулся.
— Понимаете? Она стала женой законника. А когда решила получить развод, то отправилась к юристу и, надо же, попала не куда-нибудь, а в контору собственного мужа. Разумеется, он успел сменить имя, и Мэвис поняла это, лишь когда вошла в кабинет. Потом она хорошенько рассмотрела контору, увидела, что, по всем признакам, Майкл Кэнтел теперь зашибает громадные деньжищи, и желания разводиться как не бывало. А чуть позже Мэвис узнала, что после отъезда Майкл женился снова. Такая девушка, как Мэвис, могла сделать лишь один вывод из создавшегося положения: содержание, которое она получит, не разводясь, будет больше, чем если она воплотит свой замысел в жизнь и добьется развода. В кругу менее воспитанных людей, чем мы с вами, такой способ получения денежного пособия называется шантажом.
Наступила тишина. Я посмотрел на Клэнси и спросил его:
— Кто надоумил ее обратиться к тебе, Майк? Эрнест Тессельман? Может, он раз или два упоминал твое имя, когда заходил разговор об Эде Ганолезе? Или это была чистая случайность?
Улыбка Клэнси растаяла как нагретый воск.
— Не понимаю тебя, Клей, — сказал он, но голос Клэнси дважды сорвался, пока он произносил эту фразу.
— Ты не понимаешь меня, Майк. Но зато я тебя понимаю. Ты у меня как на ладони.
Эд яростно зыркнул на Клэнси.
— Это правда? — сердито спросил он.
— Разумеется, нет, Эд. Сроду не слыхал ничего более нелепого.
Даже самая зеленая девчонка из школьного отряда следопытов поняла бы по его тону, что Клэнси врет.
— Твой брат, — с омерзением проговорил Эд. — Твой родной брат. Проклятье.
— Билли-Билли побирался у него, когда сидел на мели, — продолжал я. — Джанки Стайн рассказывал мне, как Билли-Билли ходил куда-то за деньгами, если нужда припирала. Но приходить он мог только сюда, в контору. Однажды вечером он отправился к Клэнси домой и никаких денег не получил. — Я опять повернулся к Маршаллу. — Ты был потрясен, когда он пришел к тебе на ночь глядя, правда, Майк? Из-за твоей благоверной. Ты не мог допустить, чтобы она узнала, что у тебя есть такой братец, как Билли-Билли Кэнтел. Он, как и Мэвис Сент-Пол, представлял для тебя угрозу. Не очень серьезную, но все же. Он был наркоманом, а на них нельзя положиться, поскольку они ширяются и начинают болтать. И когда пришло время убрать Мэвис Сент-Пол и найти мальчика для битья, твой выбор, естественно, пал на Билли-Билли. Не так ли, Майк?
— Послушайте… — начал было Клэнси, но умолк. Мы слушали. Мы все обратились в слух, но он так больше ничего и не сказал. Он смотрел на нас вытаращенными глазами, переводя взгляд с одного лица на другое. Улыбка тамады на банкете жителей квартала исчезла с его физиономии навсегда.
— Это правда, — тихо проговорил Джо Пистолет. Он посмотрел на меня и кивнул. — Это правда.
Старкуэтер кашлянул и встал.
— Я, пожалуй, пойду, — сказал он. — Денежные дела можно обсудить и в другой раз.
— Позвони мне завтра, — велел ему Эд, не отводя глаз от Клэнси.
— Хорошо.
Старкуэтер торопливо удалился, не желая ничего знать о том, что должно было сейчас произойти. Эд сказал Клэнси:
— Это ты все сделал. Ты стал причиной наших бед. Ты накликал на нас легавых, убил родного брата и посадил на мель всю организацию. Все это сделал ты, мой собственный гребаный поверенный.
Клэнси раскрыл рот, но не издал ни звука.
— Ну что ж, — молвил Эд, поднимаясь на ноги, и повторил: — Ну что ж. Ладно, пошли отсюда.
27
Мы подошли к лифту, все пятеро. Клэнси брел в середине. Я нажал кнопку. Вскоре ночной сторож поднял лифт наверх, мы погрузились в него и молча поехали вниз. Я все ждал, что Клэнси откроет рот по пути на первый этаж, но он, должно быть, понимал, что этим просто убьет старика-лифтера. Как бы там ни было, он ничего не сказал.
На первом этаже мы под предводительством ночного сторожа подошли к стеклянным дверям и подождали, пока он откроет для нас замок одной из них. Он улыбнулся, кивнул, пожелал нам доброй ночи, и все мы, за исключением Клэнси, пожелали ему того же.
Пока Тони Борода ходил за машиной, мы несколько минут постояли на тротуаре. Я держался поближе к Клэнси, готовый пресечь любую попытку дернуться, броситься наутек или позвать на помощь. Но он вел себя тихо.
«Роллс-ройс» Эда с урчанием остановился у бордюра, и мы влезли. Джо Пистолет устроился впереди рядом с Тони Бородой, а Эд и я — сзади, усадив Клэнси между нами. Машина тронулась, и мы покатились через центр города.
Однажды Клэнси громко икнул и сказал:
— Эд, я… — но потом снова умолк и всю дорогу не вымолвил больше ни слова.
Тони поехал прямиком к Девятой авеню, свернул на юг и направил машину к туннелю Линкольна. Когда мы приблизились к будкам сборщиков платы за проезд на выезде в Нью-Джерси, я предостерегающе положил руку на колено Клэнси. Я почувствовал, что он напрягается, пытаясь набраться храбрости и позвать на помощь парня из будки, но все-таки мы без приключений миновали ее, и Клэнси опять сник. Как гласит пословица, в груди труса всегда живет надежда. Может, Клэнси так до сих пор и не верил, что ему выдали билет в один конец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48