И все это, по сути дела, ради одного-единственного клиента, Эда Ганолезе. У Клэнси, разумеется, было несколько мелких клиентов, не входивших в организацию, но только для прикрытия и респектабельности ради. Он зарабатывал (и неплохо) на жизнь тем, что обслуживал организацию и Эда Ганолезе.
Прошагав по коридору, я вошел в комнату 2312. Секретарша Клэнси, грудастая и задастая блондинка, с лицом, как бы говорящим: «Я-знаю-чего-ты-хочешь-и-это-тебе-дорого-обойдется», занималась тем, что усаживалась за свой письменный стол. Она посмотрела на меня, узнала и сказала:
— Мистер Маршалл ждет вас, входите.
Я вошел. Кабинет Клэнси — сплошной бархат на полу, серый металл и книжные шкафы. Сейчас здесь были четыре человека. За столом Клэнси восседал Эд Ганолезе, мой хозяин. Выглядит он как итальянский волокита из кинофильма двадцатилетней давности, только он малость подобрее. Лицо у него крупное и немного одутловатое, но несмотря на это кажется одухотворенным. Волосы до сих пор иссиня-черные, хотя Эду перевалило за пятьдесят пять. Он ходит к хорошему портному, хорошему парикмахеру, хорошей маникюрше, а посему производит впечатление ухватистого и преуспевающего дельца из тех, что не могут не уклоняться от уплаты налогов и не поднимать цен при первой благоприятной возможности.
За спиной Эда Ганолезе у окна с видом на Пятую авеню сидел в кресле Тони Борода, телохранитель Ганолезе. При рождении Тони, несомненно, имел другую фамилию, но мне она не известна, равно как и кому бы то ни было другому, за возможным исключением самого Тони. Кроме того, имя Борода очень ему идет. Бороды у него нет, но есть подбородок в ярд шириной. А сам он имеет рост два ярда и четыре дюйма. Тони не блещет умом, но чертовски силен и на удивление проворен. В нашем деле он — один из лучших телохранителей.
Третьим человеком в кабинете был Клэнси Маршалл, он сидел на кушетке справа. Клэнси — высокий, с иголочки одетый, исполненный достоинства стряпчий по темным делишкам; виски его слегка тронуты сединой, а фигура обычно облачена в строгий темно-серый костюм. Вы не увидите в окрестностях Мэдисон-авеню более узкого галстука, чем у нашего Клэнси. Когда я вошел, он улыбался, будто старый добрый хозяин, созвавший гостей на вечеринку, и на меня снова нахлынуло то самое чувство. «Тем самым чувством» я называю свою убежденность в том, что Клэнси стал бы карманным воришкой, кабы родители не отдали его учиться на законника.
Номер четвертый был мне незнаком, и это, должно быть, означало, что он и есть тот самый Джо Пистолет, о котором говорил Эд. Он восседал на кушетке рядом с Клэнси и был упакован в синий костюм в тонкую полоску, похожий на те, в которых щеголяет Джордж Рафт, когда пугает детишек на субботних дневных спектаклях. Пиджак был двубортный, с широкими лацканами и подбитыми ватой плечами. Пухлыми были не только плечи, но и левая пазуха под мышкой. Значит, Джо Пистолет ходит по городу, напрашиваясь на арест по обвинению в незаконном ношении оружия. У него была плоская физиономия с маленьким комочком оконной замазки посередине, где положено быть носу; глазки были совсем крошечные, и их почти полностью скрывала паутинка морщин, а нижняя челюсть едва ли уступала размерами подбородку Тони Бороды. Он сидел, ждал, и физиономия его не выражала ровным счетом ничего.
Когда я переступил порог, Клэнси одарил меня широкой улыбкой.
— Опаздываешь, ма-алыш, — протянул он.
— Пришлось задержаться, чтобы спустить по лестнице старуху в инвалидном кресле, — ответил я.
Клэнси обнажил свои сверкающие зубы.
— Шутник, — сказал он.
— Что там с Билли-Билли? — спросил меня Эд.
— Пока никаких вестей, — сообщил я. — Мне удалось договориться с одним парнем, он будет ждать Билли-Билли в квартире Джанки Стайна. Скорее всего, Билли-Билли пойдет именно к Джанки. Насколько я знаю, легавые еще не сцапали его, и у Джанки он пока не объявился.
— Мы не хотим, чтобы легавые добрались до него, — заявил Эд и вдруг показал пальцем на Джорджа Рафта. — Кажется, ты никогда раньше не встречался с Джо Пистолетом. Джо, это Клей, моя верная правая рука.
Мы с Джо пожали друг другу верные правые руки, и Джо проговорил:
— Клей?..
Он произнес мое имя с вопросительной интонацией и легкой улыбкой, словно ждал, что я назову ему еще и фамилию.
Я улыбнулся в ответ и переспросил:
— Джо Пистолет?..
По моему тону он мог бы догадаться, что я не прочь услышать его подлинное имя. Он называл себя дурацкой кличкой Пистолет по той же причине, по которой Тони Борода предпочитает свое нынешнее прозвище, Клэнси Маршалл — свое новое имя (уж и не знаю, как его величали прежде), а я — мой псевдоним Клей.
— Надо бы побыстрее отыскать Билли-Билли, — сказал Эд. — Клей, расширь круг посвященных. Никто не знает, куда этот шут может удрать со страху. Разыщи всех его знакомых, какие только есть.
Я кивнул.
— Хорошо Эд.
— Не нравится мне это, — сказал он. — Пока Билли-Билли в бегах, не будет нам покоя. Легавые начнут повсюду совать свои любопытные носы.
— Как мне сказали, розыск ведет восточный отдел по расследованию убийств, — сообщил я. — Кто-то на самом верху поднял шумиху из-за этого дела.
— С чего бы вдруг? — сердито спросил Эд. — Почему, черт возьми?
— Не знаю, — ответил я. — Возможно, сумею выяснить, когда разнюхаю, кого эта Мэвис Сент-Пол называла своим сахарным лапочкой.
Все четверо состроили удивленные мины.
— Мэвис Сент-Пол? — переспросил Эд.
— Это девица, которую зарезали, — пояснил я. — Сейчас я пытаюсь узнать, с кем она играла в дочки-папочки.
Эд кивнул и вяло улыбнулся мне.
— А ты не бил баклуши, Клей, — сказал он. — Весьма похвально, молодец.
— Судя по твоему виду, Клей, ты не выспался, — вставил Клэнси.
— Я вообще не спал, — ответил я.
— Как я понимаю, — подал голос Джо Пистолет, — этот Билли-Билли Кэнтел где-то скрывается?
— Мы так полагаем, — ответил ему Эд. — Откуда нам знать, может, он уже сидит в каком-нибудь поезде. — Он посмотрел на меня. — Кстати, Клей, помнишь наш вчерашний телефонный разговор насчет Европы? Ты об этом не распространяйся, ладно?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы уразуметь, о чем он говорит. Потом я врубился. Эд не хотел, чтобы кто-то знал, что он из кожи вон лезет ради дешевки вроде Билли-Билли Кэнтела только потому, что где-то в Европе есть шишка покрупнее самого Эда Ганолезе. Мне удалось удержаться от улыбки. Я мог себе представить, как вся эта история ранит гордость Эда.
— А я уже об этом напрочь забыл, — сказал я ему.
— Отлично.
— Мы не избавимся от забот, даже если будем знать, где скрывается Кэнтел, — снова встрял Клэнси. — Ведь его разыскивает полиция. Как ты верно заметил, они повсюду будут совать свои грязные носы. Мы не можем позволить себе укрывать его, но и сдать в полицию живьем тоже не можем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48