— В забегаловке. Пьет кофе.
— Значит, вы не всю ночь у него на глазах?
— Все равно надо отмечаться.
— Вчера в четыре часа вас не было на дежурстве.
— Я был в школе.
— В школе?
— Я учусь на вечернем в Колумбийском. Хочу получить степень по правоведению.
— Я могу выяснить, были вы там вчера или нет?
— Конечно, можете. И там вам скажут: да.
— Когда вы последний раз видели Мэвис?
— Когда она уходила от меня к Грилдквисту.
— А Бетти Бенсон?
— Ее соседку? Тогда же. Может, чуть позже. Я еще пару недель посещал класс Пола Девона, потом бросил. Эта жизнь не для меня.
Я вспомнил о пистолетах. Я все время спрашивал людей, есть ли у них оружие. У Алана Петри, разумеется, было. Пистолет болтался у него на боку. Но я не представлял себе, как попросить его дать мне взглянуть на оружие. Легавые не дают пистолеты в руки штатским.
Мы добрели до Девятой авеню, развернулись и поплелись обратно к восьмой. Петри сказал:
— Вы так и не объяснили, почему вас интересует Мэвис.
— Я выполняю указания, — ответил я. Так оно проще. Если человек выполняет указания, никто и не рассчитывает, что он знает, почему делает то, что делает. — Мне велят, я исполняю, как и все в этом мире.
— Да уж, — согласился Петри. — Если у вас больше нет вопросов, может, вы пойдете гулять в какое-нибудь другое место? Вероятно, вместе мы не очень хорошо смотримся.
— Ладно, — сказал я. — Говорите, в Колумбийском?
— Совершенно верно.
— Спасибо, что нашли для меня время.
Я ускорил шаг, а Петри, наоборот, замедлил, и мы расстались. Я отправился к своему «мерседесу», влез за руль и покатил прочь, спрашивая себя: что же дальше, мальчик? Что же теперь делать?
21
Я пересек центр и подъехал к «Тамбурину», стоявшему на углу Пятидесятой улицы и Шестой авеню. Бросив «мерседес» на ближайшей стоянке, которая принадлежала фирме «Кинни», я прошагал полквартала и вошел в бар «Тамбурина».
Элла сидела у стойки, невозмутимо глядя куда угодно, только не на пятерых парней, норовивших подцепить ее. Эдакая холодная красавица. Рядом с ней на полу стояла тележка со шляпной картонкой, оставшаяся еще с тех времен, когда Элла работала моделью, и служившая ей для транспортировки костюмов, косметики и иных принадлежностей.
Я несколько секунд постоял в дверях, глядя на нее и вспоминая Лауру Маршалл и Клэнси, который ведет двойную жизнь, потому что мечется между женой и организацией. Элла, конечно, не какая-то там Лаура Маршалл. Ничего даже отдаленно похожего. Интересно, может ли член организации жениться на такой девушке, как Элла, и избежать необходимости вести двойную жизнь?
Не то, Клей. Сейчас ты должен думать о парне, который убил Мэвис Сент-Пол. И Бетти Бенсон. И Билли-Билли Кэнтела.
Я протиснулся сквозь толпу не теряющих надежды кавалеров без дам, подошел к стойке и тронул Эллу за руку повыше локтя. Она повернулась, одарила меня улыбкой и сказала:
— Ой, привет.
— Привет.
Я поцеловал ее в щеку, наслаждаясь завистливыми взглядами одиноких повес, и проговорил:
— Поехали сразу домой. Хочется скинуть башмаки и выпить.
— Прекрасно, — ответила она.
Мы покинули бар и молча дошли до автостоянки. В машине Элла спросила:
— Как дела, Клей? С этим убийцей.
Я ввел ее в курс последних событий; Элла с вытаращенными глазами слушала мои рассказы о попытке меня застрелить и о приключении на станции подземки.
— Тебя могли поймать, — сказала Элла, когда я умолк.
— Я знаю. Мне это тоже приходило в голову.
Она с минуту раздумывала над моими словами, потом спросила:
— Ты говоришь, у того человека был акцент?
— Нарочитый. Приглушенный голос, акцент — все наиграно.
— Он не хотел, чтобы ты услышал его подлинный голос.
— Совершенно верно.
— Почему?
— Потому что… — начал было я, но тотчас умолк и с минуту просто почти бездумно крутил баранку, размышляя о том, что парень изменил голос. Почему? Да потому, что не хотел, чтобы я узнал его.
А значит, я разговаривал с ним еще до его звонка. Значит, Алана Петри можно вычеркивать. И Пола Девона тоже можно вычеркивать.
А вот на Эрнеста Тессельмана стоит направить прожектор, да помощнее.
— Сукин я сын, — сказал я.
— Я тебе помогла?
— Помогла, — я улыбнулся ей. — Иди-ка сюда, гений мой, порулю малость одной рукой.
Элла придвинулась ко мне, и я стал рулить одной рукой, и рулил до тех пор, пока не сдал «мерседес» на ночевку. Мальчишка-пуэрториканец даже не заикнулся о работе, вероятно, не зная наверняка, можно ли доверять девушке, которая была со мной. Дабы парень не подумал, будто я о нем забыл, я подмигнул ему и получил в ответ улыбку.
Похоже, последние дни телефон принимался звонить, едва я входил в квартиру. Или легавые уже поджидали меня там. Либо одно, либо другое. На сей раз это был телефон, и, когда я поднял трубку, меня обволокло тягучим голосом Арчи Фрайхофера.
— Я пытаюсь тебя разыскать, мальчик, — проворковал он.
— Я только что вошел. Что скажешь хорошенького?
— Ничего, малыш, мне очень жаль. Джонни Рикардо — единственный постоянный клиент в том списке, что ты мне дал. И в то время, которое тебя интересует, он не был ни с одной из моих девиц. Все остальные в списке мне не знакомы.
— Жалко.
— Извини, дорогуша.
— Конечно, Арчи. Спасибо.
— Всегда к твоим услугам.
Я положил трубку, шагнул к холодильнику, где стояло пиво, и телефон зазвонил снова. Элла улыбнулась мне из противоположного угла.
— Ты стал знаменитостью.
— Я пива хочу.
— Я принесу. Иди, общайся с народом.
На этот раз звонил Джанки Стайн.
— Я узнал, где был Пол Девон вчера в четыре часа, — сообщил он.
— Молодец. И где же?
— В классе. В актерском классе. С двенадцатью студентами.
— Он не отлучался на несколько минут?
— Он режиссировал сцену с двумя участниками, как я слышал. Был там с начала до конца.
— Значит, так. Спасибо, Джанки.
— От Билли-Билли никаких вестей, — сказал он.
— Зато у меня есть известия, — сказал я. — Мне жаль, Джанки. Он мертв.
— Билли-Билли? Клей, ты мне обещал…
— Это не мы, Джанки. Я и сам ищу этого парня. Он убил еще и двух женщин.
— Честно, Клей?
— Честно, Джанки.
— Надеюсь, ты его найдешь, Клей. Билли-Билли никому не делал зла.
Закончив разговор, я снова вытащил записную книжку и взглянул на имена, которые еще не вычеркнул. Их было три: Джонни Рикардо, Эрнест Тессельман и муж. Рикардо, как мне казалось, был темной лошадкой. И я очень удивился бы, окажись он тем парнем, которого я ищу.
Оставались Тессельман и муж Мэвис. Тессельман был прохиндеем, делал вид, будто влюблен в девушку, которая могла быть ему только обузой. Разумеется, это не значит, что он убийца, но теперь я подозревал его куда больше, чем если бы он вел честную игру. Завтра надо будет еще разок съездить и поговорить с ним. И еще мне придется как-то выяснять, где он был во время всех этих убийств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48