Хотя Аксельрод не входил в «Бунд», он постоянно увязывал вопросы рабочего движения России со спецификой положения еврейского населения. Он писал: «Евреи-социалисты, исходя из совершенно верного положения об интернациональном характере социализма и классовой борьбы, сделали, однако, ошибку, упустив реальное положение евреев в России, как нации, противополагаемой остальному населению, и что поэтому… русско-еврейским социалистам никоим образом нельзя было так игнорировать в своей деятельности специально еврейскую массу - на основании космополитических соображений - и именно потому, что масса «коренного населения» еще очень далека не только от космополитических чувств и воззрений, но и от понятий о солидарности низших классов разных национальностей в пределах самой Империи».
В Цюрих Троцкий прибыл среди ночи, но это обстоятельство не помешало ему разбудить П.Б. Аксельрода, чтобы сообщить ему о своем приезде. Судя по всему, ветеран партии охотно простил путешественнику беспокойство. Со времени этой встречи у Троцкого и Аксельрода сложились хорошие отношения. Впоследствии Троцкий постоянно останавливался во время своих поездок в Швейцарию в доме Аксельрода. На титульном листе своей первой крупной работы «Наши политические задачи», вышедшей в 1904 году, Троцкий сделал надпись: «Дорогому учителю Павлу Борисовичу Аксельроду». Однако на этот раз Троцкий недолго задержался в доме Аксельрода, проследовав из Цюриха в Париж, а оттуда в Лондон.
Было раннее октябрьское утро 1902 года, когда в дверь лондонской квартиры, которую снимала супружеская пара Рихтеров, громко постучали. Через несколько минут поднятые с постели Рихтеры (под этой фамилией в Лондоне проживали В.И. Ленин и Н.К. Крупская) принимали молодого человека, известного им под псевдонимом «Перо», который попросил, чтобы они заплатили его извозчику и помогли найти ему место для жилья. Объясняя свою бесцеремонность, Троцкий писал, что он «был полон зарядом своего побега из Верхоленска».
Но что же мог предложить Троцкий Ленину и другим руководителям «Искры» в качестве объяснения своего стремительного появления в «высшем свете» российской и мировой социал-демократии? По его собственным признаниям, багаж сведений, которые привез стремительно мчавшийся по Европе Троцкий, был скуден. Перед Лениным он «выложил скромный запас своих русских впечатлений: связи на юге слабы, явка в Харькове недействительна, редакция «Южного рабочего» противится слиянию, австрийская граница в руках гимназиста, который не хочет помогать искровцам». Он смог подробно изложить все эти, не столь уж важные, известия только потому, что, по словам Троцкого, «Ленин умел слушать».
Очевидно, что рекомендации, которые сопутствовали появлению Троцкого на берегах Темзы, предполагали, что в Лондон прибудет не просто носитель отрывочных и малонужных сведений о жизни российской социал-демократии, а лицо многообещающее в революционном движении, с большими задатками. Видимо, по этой причине Ленин, показывая Троцкому Лондон, решил его «незаметно проэкзаменовать. И экзамен был действительно «по всему курсу». «А как обстояло дело по части теории?» - спросил его Ленин. Троцкий поспешил ответить, что по первоисточникам изучал полемику между Бернштейном и Каутским, но вынужден был признать, что изучение «Капитала» Маркса пока застопорилось на втором томе. Зато Троцкий рассказал, что еще в пересыльной тюрьме проштудировал ленинскую книгу «Развитие капитализма в России» и выразил свое восхищение работой Ленина над статистическими источниками.
Из последующего ясно, что после беседы с Троцким Ленин не мог решить, что, собственно, делать в Лондоне вновь прибывшему эмигранту. Как признавал Троцкий, «насчет моей работы разговор был в этот раз самый общий. Предполагалось, что я некоторое время пробуду за границей, ознакомлюсь с вышедшей литературой, осмотрюсь, а там видно будет. Через некоторое время я предполагал, во всяком случае, вернуться нелегально в Россию для революционной работы».
Получалось, что командировка Троцкого из России в лондонский центр социал-демократического движения, потребовавшая немало средств и связанная с риском для тщательно организованной системы нелегальной переправы революционеров через границу, была предпринята, несмотря на то что никто точно не знал, чем занять Троцкого в Лондоне. Странность этой поездки усугублялась повышенным вниманием к ней Ленина, Кржижановского, Аксельрода и даже руководителей австрийской социал-демократии (ее лидер Адлер не только помог Троцкому деньгами, но даже извинился за резкое обращение к нему главного редактора «Арбайтер Цайтунг» Ф. Аустерлица). Почему ведущие социал-демократы России и Австрии оказывали столь много внимания заграничному вояжу 22-летнего человека, который лишь недавно стал проявлять интерес к марксизму?
Этот вопрос был вынужден поставить и И. Дейчер, сформулировав его в форме внутреннего монолога Троцкого: «И прежде всего вопрос: зачем Троцкого так срочно вызвали в Лондон и что ему было тут нужно делать?» Дейчер вынужден был признать: «По правде говоря, его не ожидало никакое особое задание».
Возможно, что ответу на этот вопрос поможет рассказ о схожей судьбе другого молодого эмигранта из России, которому несколько лет назад также оказывалось подобное преувеличенное внимание ведущими социал-демократами Европы. В 1886 году из России в Швейцарию прибыл 19-летний выпускник одесской гимназии Израиль Лазаревич Гельфанд (он был также известен и как «Александр Гельфанд», и как «Парвус»), Там он был принят Плехановым и другими членами руководства группы «Освобождение труда». В Швейцарии Гельфанд остановился в Базеле, где поступил в университет, который окончил в 1891 году. Несмотря на то что он завершил учебу с весьма посредственными оценками, Гельфанд был взят под опеку ведущих деятелей германской социал-демократической партии Карлом Каутским и Кларой Цеткин.
Он осел в Штутгарте, и вскоре 24-летний Гельфанд стал публиковаться в газете «Нейе цайт», выходившей под редакцией К. Каутского. Одну из своих первых статей Гельфанд посвятил значению торговли зерном в экономической конкуренции между Россией, США и странами Западной Европы. Гельфанд доказывал, что Россия и США скоро лишат Западную Европу мировой экономической гегемонии и следствием этого будет рост цен на зерно.
Владение превосходной информацией о рынке зерна объяснялось просто: так же, как и Троцкий, Гельфанд был сыном богатого одесского зернопромышленника. Свои знания об этом главном товаре мирового продовольственного рынка он постоянно совершенствовал и развивал связи с влиятельными людьми в этой сфере.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190