Он крикнул кому-то из переодетых, чтобы тот полз к ним, а тем временем вытащил из наколенного кармана своих танкистских штанов небольшую черную банку.
– Давай мажь лицо и руки, да смотри не запачкай воротник, – велел он подползшему солдату. – Да сними ты этот дурацкий шарф и каску!
В банке оказалась сапожная вакса. Солдат снял каску, обнажив белокурую с рыжим отливом прическу.
– Черт бы тебя побрал! – выругался эсэсовец. – Отставить. Ползи и передай всем: через десять минут сбор в проулке возле пулемета.
Он велел всем «американцам» снять каски, выбрал самого черноволосого и сам стал мазать ему щеки.
– По-английски говоришь?
– Учил в школе.
– Понятно. Тогда молчи и пошире улыбайся. Негры любят улыбаться, показывая свои зубы.
Находившийся рядом Вальтер смотрел на происходящее и становился все мрачнее. Затея ему явно не нравилась, но он не мог предложить ничего взамен. Танкист был прав: джи-ай приволокут свои чертовы базуки или, того хуже, огнемет, и тогда все они станут такими же черными, как этот отплевывающийся от ваксы солдат.
Через несколько минут отряд сгрудился в начале узкого проулка, выход из которого пока удерживал их пулеметный расчет. Немцы сняли автоматы и карабины, спрятав под шинелями пистолеты и гранаты. «Американцы» повесили снятое вооружение себе на плечи, так что на каждого пришлось по три лишних ствола. Затворы автоматов были заранее взведены.
– Do not shoot! – закричал Мартин, размахивая поднятым в руке карабином и выходя из проулка на улицу. – We are the Americans!
– The password! – послышалось в ответ издали.
– Они спрашивают пароль, – сказал он негромко идущему следом с поднятыми руками оберштурмфюреру. – Что делать?
– Прикидывайтесь, что не расслышали.
Мартин снова закричал, чтобы не стреляли, что они из второй роты 120-го полка и ведут пленных.
– The password or we open fire! – послышалось в ответ.
– Если не назовем пароль, они начнут стрелять.
Немцы остановились в растерянности. С одной стороны улицы показался бронетранспортер с тяжелым пулеметом на крыше, с другой – джип с какой-то бандурой в кузове. Не то огнемет, не то безоткатная пушка.
– Все. Бросайте оружие, – сказал затеявший все это эсэсовец и первым швырнул на середину дороги свой ремень с кобурой.
Несколько человек последовали его примеру, доставая из-под шинелей гранаты и пистолеты. К ним стали присоединяться и переодетые. Они складывали в общую кучу автоматы и поднимали руки. В это время Мартина кто-то схватил за рукав и с силой затащил обратно в проулок.
– Быстро снимай куртку! – срывая с него каску, говорил Вальтер.
– Это бесполезно и нечестно по отношению к другим, – вяло возразил Мартин, расстегивая пуговицы.
– Давай, давай! – Вальтер сбросил на землю свою шинель и стал расстегивать китель. – Оденешь это.
– А ты?
– Мне хватит шинели.
Вальтер скомкал американскую куртку, засунул ее в каску и повернулся, чтобы забросить подальше. Позади них стояли трое американских солдат с сержантом во главе.
– Не трудитесь выбрасывать улики, – сказал по-английски сержант.
Он взял из рук Вальтера каску с курткой и жестом предложил обоим выйти на улицу к остальным.
Пленных посадили на землю. Подъехал джип, и американцы сложили в него сданное оружие, Через полчаса появился отряд солдат, на касках которых большими белыми буквами было написано «МР». С ними был офицер с блокнотом в руках. Он принял пленных от пехотинцев, и те ушли. Однако сержант с курткой и каской Мартина остался. Он закурил и наблюдал за действиями военных полицейских.
Немцам велели подняться и построиться вдоль улицы в шеренгу. Тех, кто был переодет, отделяли от остальных и отводили метров за десять к стене двухэтажного кирпичного дома с выбитыми стеклами. Офицер подходил к каждому из них и что-то записывал в свой блокнот. Когда очередь дошла до измазанного ваксой парня, раздался громкий хохот. Тыча в него пальцами, солдаты смеялись, похлопывая по плечу присутствовавшего среди них настоящего негра. Потом кто-то дал горе-диверсанту смоченный в бензине платок, но офицер запретил стирать ваксу. Парня отвели к стене, где уже стояло шесть человек. Остальных построили в колонну по два и приготовились конвоировать. Их судьбу должен был решить трибунал. В это время сержант с каской и курткой Мартина подошел к офицеру и, указывая на их недавнего владельца пальцем, что-то сказал. Офицер кивнул. Сержант подошел и потянул Мартина за рукав, выводя его из строя. Прозвучала команда. Колонна пленных, хрустя битым стеклом, двинулась прочь, ведомая автоматчиками.
Увидев, что Мартина уводят, Вальтер Бюрен тоже вышел из строя и пошел следом.
– Господин второй лейтенант, – обратился Вальтер по-английски к офицеру, – он только выполнял приказ. Я согласен, это плохой приказ, но мы солдаты. Вы не можете его расстрелять за исполненный приказ.
Офицер с презрением посмотрел на немца в грязной шинели.
– Уберите этого… А то я поставлю его рядом. Где, черт возьми, фотограф?
– Расстреляйте меня! У меня нет семьи, а у него, – Вальтер простер руку в направлении друга, – у него трое детей. На мне тоже американские ботинки. Смотрите! Последнее время нас не снабжают униформой или она полное дерьмо. Мы побираемся на захваченных складах. Умоляю вас, господин второй лейтенант…
Двое полицейских схватили Вальтера и потащили прочь. Последнее, что он видел, это как Мартина поставили спиной к кирпичной стене восьмым по счету. Они встретились взглядами, и Мартин виновато улыбнулся. Один из полицейских обходил строй диверсантов, предлагая завязать желающим глаза. Напротив стены выстраивался взвод с карабинами в руках.
Тем временем колонна тех, кому пока повезло, завернула за угол и остановилась. Их еще раз пересчитали и снова повели по засыпанному битым кирпичом и штукатуркой переулку. Вальтер отстал и плелся в самом хвосте, так что конвоир, тот самый молодой черный парень с пухлыми губами, постоянно подталкивал его автоматом.
Позади грянул залп. Потом второй и третий Вальтер остановился и обернулся. Негр направил на него автомат.
– Там убили моего друга, – сказал Вальтер по-английски. – В тридцать седьмом мы бросили университет и вместе пошли в горные войска. Мы дружили с детства. Позволь мне проститься.
Негр опустил автомат и стоял в раздумье. Он увидел в глазах немца мольбу и, вероятно, сам вспомнил кого-то из потерянных друзей. Он отступил в сторону, и Вальтер, как был с поднятыми руками, прошел мимо него. Когда они завернули за угол, лейтенант, снова делавший какие-то записи в блокноте, обернулся и с удивлением посмотрел в их сторону.
– В чем дело, Джейсон?
– Он хочет проститься с другом, господин лейтенант.
Офицер обомлел от такой наглости, но, посмотрев на лица стоявших рядом солдат, чертыхнулся и отошел в сторону.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157