- Осерта пытливо вгляделась в Халхидорога.
Он встретил её внимательный взгляд и вдруг смутился.
- Признайся, когда начиналась война, ты был рад тому. Ты видел в ней возможность проявить себя, применить все, чему обучился за долгие годы в училище воителей?
Гхалхалтар улыбнулся:
- А ведь ты права! Так оно и было. Но теперь это позади, и сейчас я мечтаю только об одном: чтобы все кончилось и чтобы мы поселились вдвоем на каком-нибудь зеленом острове во Внутреннем море.
- Или в Виландоре.
- Нет, в Виландоре холодно.
- Я согрею тебя, - Осерта прижалась к Халхидорогу.
Он вдруг вспомнил Лукавого и его рассуждения про девушек и теплые плащи. Это воспоминание перенесло Халхидорога в далекое Грохбундерское ущелье.
- Отчего ты молчишь, - Осерта взглянула на гхалхалтара.
- Просто задумался. Помнишь, как мы с тобой гуляли по равнине, а попадавшиеся солдаты смотрели и завидовали нам?
- Помню. Они, кажется, и сейчас завидуют нам.
- Пусть, ведь, пока мы вместе, нам ничего не страшно и все будет хорошо.
- Я знаю, ибо люди, и гхалхалтары, и даже твари не злы, если относиться к ним с добром.
***
Герои расположились на ночлег в одной из деревенек, затерянных в степи. Открытая всем ветрам, она казалась одинокой и жалкой. Испуганные жители, узнав в воинах своих защитников, приняли их радушно, отвели одну хижину, хорошо накормили: зачем жалеть еду, если придут хамраковцы и отберут все?
Повеселевший от хорошей трапезы Рупин бойко разглагольствовал:
- Я видел - страх просочился в ваши души. Герой не должен бояться.
Гхалхалтары слабы и ничтожны, и вы убедились в справедливости моих слов сегодня, когда умертвили десяток из них.
- Уйми свою неразумную радость. Сегодня наши клинки испили кровь тварей, но не гхалхалтаров, - возразил Байдан.
- Какая разница? Твари, гхалхалтары - все они порождения тьмы.
- Это так, равно как ты и простой пастух являетесь порождениями света, - согласился Байдан. - Только ответь на такой вопрос: кто лучше владеет оружием ты или человек, который всю свою жизнь пас скот?
- В бою я стою ровно столько пастухов, сколько есть стрел в моем колчане, - гордо произнес лучник.
- Да. Равно и гхалхалтар стоит столько тварей, сколько волос у него на голове.
- А коли гхалхалтар лыс?
- Я говорю серьезно, - повысил голос Байдан.
- Вам осталось только скрестить клинки. Ваши языки скоро доведут вас до этого, - вмешалась Китара.
Байдан, как предводитель отряда, сдержано замолчал, Рупин тоже отступил, посчитав спор выигранным и ища новую тему для разговора.
- Лучше бы вы направили умы ваши на размышления о дне завтрашнем, - продолжала воительница.
- День, как день.
- У тебя, Рупин, все легко, как будто мы идем разнимать матросов, замутивших разум свой вином. Подумай, мы же можем завтра столкнуться с гхалхалтарами. А у тебя "день, как день".
- Видно, Вседержитель благоволит ко мне.
Китара ничего не ответила, но метнула на лучника испепеляющий взгляд.
- Гхалхалтары разбросались отрядами по степи, - заговорил неожиданно Байдан. - Сегодня встретились мы с отбившимися от войска тварями. Основные силы должны быть неподалеку. Ночью нет от них опасности. Не зная окрестностей, они не станут двигаться по темноте.
- Как будто ты хорошо знаешь степь, - фыркнул Рупин.
- Не перебивай, - назидательно проговорила Китара.
- Сама правота глаголит твоими устами. Мои уши не приемлют подобных обращений, - лучник поднялся и двинулся к койке.
Байдан посмотрел на него и резонно сказал:
- Завтра рано вставать. Надо будет выйти до того, как покажется над степью солнце и Хамрак нагрянет в деревню. Поэтому последуем единственному за сегодняшний день разумному поступку Рупина и ляжем спать.
- Спать, значит, спать, - молчаливый Тулб безропотно улегся на лавке.
- Пойду затворю дверь, - отозвалась Китара. - Вседержитель всемогущ, но лучше приготовиться к худшему.
***
Днем молчаливая, степь ожила к ночи. Шелест иссушенной горячим солнцем травы, стрекот насекомых просачивались сквозь тонкие стены хижины. Басовито рокотал храп Байдана.
Китара лежала, думая о предстоящем дне. Через несколько часов они двинутся в путь и встретятся с воинством Хамрака. Задача их не из легких: убить бессмертного некроманта. Воительница была уверена, что, оставшись без предводителя, гхалхалтары разбегутся или, по крайней мере, отступят. Ведь именно в Хамраке, Маге Ночи, заключено главное зло…
Китара услышала шорох, словно какое-то насекомое вдруг застрекотало не снаружи, а в доме. Звук затих. И повторился снова. Теперь воительница различила в нем осторожные шаги. Рука потянулась к кинжалу, и в это время Китара увидела выросшую над ней фигуру.
- Рупин?
В темноте блеснули глаза стоящего.
- Тише, - лучник сел в ногах воительницы.
Она поднялась.
- Что ты здесь делаешь? Почему не спишь?
- Такой же вопрос могу я задать и тебе.
- Бессовестный!
- Тише. Своими криками ты можешь вырвать остальных из сладких объятий целительного сна. А бедному Тулбу так нужен отдых.
- Хорошо, - Китара смягчила голос. - Что тебе нужно?
- Я запомнил, как заколола ты сегодня тварь. Твои движения понравились мне. Ты сражалась умело.
- Благодарю. Этому умению я посвятила всю жизнь. Это все?
- Нет. Ответь, разве никогда не хотелось тебе оказаться в объятиях мужчины? - Рупин приблизился к воительнице.
- Осторожнее.
В темноте мертвенной синевой сверкнуло лезвие кинжала.
- Придержи свой сквернословный язык, если не хочешь оказаться на месте той твари, - Китара повела клинком у самого горла лучника.
- Ты идеальная женщина! Ты всегда так горяча ночью?
- Смотри, не обожгись.
- Но-но, я ведь герой - меня кинжалом не запугаешь.
Китара в нерешительности посмотрела на улыбающегося Рупина, который и не думал отстраняться. За стеной шелестела на ветру трава и стрекотали насекомые. Его рука мягко, но властно обхватила её кисть, и пальцы безвольно разжались. Кинжал упал на пол, и его отзвон ещё не успел затихнуть, как раздался кашель. Тулб беспокойно заворочался во сне, закашлялся.
- Ступай, завтра предстоит сложное дело. Надо восстановить силы, а не успеет черепаха обползти вокруг этого дома, наступит рассвет.
Досадуя на некстати напомнившего о себе колдуна, Рупин медленно поднялся:
- А после "сложного дела"?
- После поговорим, - Китара подняла и спрятала кинжал. - Ложись, а то расскажу Байдану.
- Герою не престало жаловаться, - беззвучно засмеялся лучник, удаляясь.
В хижине вновь стало тихо, только шелестела за стеной трава и стрекотали насекомые.
***
Было рано, и солнце ещё не встало. За ночь земля успела беззаботно растратить накопленное днем тепло, и даже в доме было нежарко. Халхидорог вытянул рубашку из вороха одежды, накинул её на плечи. Ткань была сыроватой, и по коже пробежал зыбкий холодок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129