Сквозь звенящий свист ветра доносился смутный звук их голосов.
Гхалхалтары на троллях сделали несколько кругов над заливом и стали возвращаться к своим. Ветер, игриво морщивший драпировку воды, стих.
Гамар смотрел на приближавшихся разведчиков из-под руки, щурясь против солнца, и на лице его застыло ожидание.
Тролли приземлились, а их наездники, спрыгнув на землю, указали на залив:
- Есть несколько неглубоких мест, но пройти в брод - вряд ли!
***
Армия подступила к заливу. Прибывшие воины в нерешительности остановились, с завистью взирая на купание гамаровских гхалхалтаров. Гамар, большой начальник, - он мог, не спросясь, отпустить своих солдат, а остальные зависели от Хамрака. Угадывая желание подданных, бессмертный махнул рукой, объявляя привал. Корпуса радостно дрогнули и, ломая строй, рассыпались по берегу.
Хамрак остался в седле. Для воинов вода казалась благом, но через несколько часов, когда начнется переправа, она превратится в опасную преграду. Эта мысль убила в бессмертном радость, и он видел в заливе лишь смерть, а в синеве его глубин - холодную сталь ножа.
Хамрак перевел взгляд на приближавшегося к нему всадника. Гамар подскакал к королю, осадил единорога. Зверь осел на задние ноги, а военачальник, привстав в стременах, прокричал:
- Брода нет!
Бессмертный, ничуть не удивившись, покачал головой:
- Правильно. И не сердись, Гамар, ибо тем самым ты гневаешься на саму природу, а она нисколько не виновата в том, что нам понадобилось начинать войну и переходить залив именно в этом месте.
- Но нам надо преодолеть это препятствие!
Хамрак кивнул, обернулся назад, к гхалхалтарам, распрягавшим коней, которые через все горы от самого Фортейдена тащили на себе катапульты. Животные сильно измотались, бока запали, туго очертив круги ребер. Многие не выдержали дороги, надорвались. Однако их усилия были не напрасны: гхалхалтары сохранили целую батарею отличнейших катапульт. Взгляд бессмертного задержался на их массивных, хорошо слаженных корпусах из крепкого дерева. Хамрак помедлил и решительно произнес:
- Вели разобрать катапульты. Будем делать плоты.
Брови Гамара дернулись вверх. Он с сожалением посмотрел в сторону орудий.
- Жалко. Хороши больно. А если осада? Пригодятся.
- Может быть, но зачем ждать, если они могут пригодиться нам уже сейчас?
Военачальник странно посмотрел на некроманта, усмехнулся:
- Вы не испытываете жалости к вещам?
- Нет, испытываю. Однако ещё большую жалость во мне вызывают живые существа. Разбирай.
Гамар взглянул на залив, на непреклонное лицо короля, на молчаливые катапульты, на солдат и, смирившись, поехал отдавать приказ.
***
Халхидорог вместе со всеми принялся за работу. Он рубил точно, стараясь чтобы в щепках не пропадала драгоценная древесина. Топор врезался как раз рядом с железными зажимами, слегка под углом. Скобы с глухим звоном отскакивали от остова машины, падали в траву. Бережливые солдаты, работавшие рядом, ходили и собирали металлические детали: потом понадобятся для наконечников стрел.
Халхидорог не переживал за катапульты, так как не понимал, зачем они вообще нужны. Если бы даже началась осада, то в первую очередь использовалась бы магия, а не неповоротливые махины. А сколько пало коней, когда орудия тащили через горы! Халхидорог привык к потерям, но ему было жалко Осерту, когда она видела умирающих животных, и становилось стыдно за то, что он не смог увезти её "далеко-далеко" от страданий и войны. Халхидорог оторвался от работы, огляделся вокруг и заметил Осерту. Девушка стояла, прищурившись, чуть склонив голову, и внимательно смотрела на него. Он улыбнулся, и с новой силой обрушился на катапульту. Стальной жабой прыгнул в траву сбитый зажим. Пусть она видит, как он уничтожает орудия убийства. Ей станет легче.
***
Резиденция правителя Парзи размещалась на севере богатого города Кона на берегу Внутреннего моря. Горожане не мешали князю, ибо дворец стоял на густо зазелененной возвышенности далеко от суеты и смрада столицы с её кабаками, рыбными рынками и шумными пристанями. С горы городские постройки казались далекими, а люди, снующие внизу, насекомыми. Князь не задумывался об их жизни, которая текла в стороне от него. Он редко спускался из своей резиденции, ибо очень любил раскинувшиеся на возвышенности сады, нежное щебетание птиц и сам дворец, длинный, не имеющий четких линий, со множеством изогнутых террас и кривых карнизов, которые придавали ему вид слоеного облака.
Армии в Парзи не было. Единственной силой, на которую полагался князь и благодаря которой в княжестве поддерживался порядок, были герои. Их было мало, всего около четырех десятков, но каждый из них мог похвастаться каким-нибудь выдающимся подвигом: кто победил пещерного тролля, а кто разбил отряд в десять кочевников, нагрянувших с севера. Обычно герои только тем и занимались, что хвастались и усмиряли разошедшихся хмельных матросов. В мирное время работы у них больше не было.
Однако в середине мая в Кону прилетела весть о том, что армия, возглавляемая Хамраком, перешла залив, и стало ясно, что скоро дел у героев станет невпроворот. Измаявшись от скуки, они даже обрадовались, принялись начищать боевое снаряжение и оспаривать, кто привезет князю голову гхалхалтарского короля.
- Ему же дарована жизнь без смерти, - урезонивали их расчетливые купцы.
- Вседержитель ещё не свел его с нами. Мы одолеем любого, кто ходит под небом, а будет нужда и смертного так защитим, что бессмертным станет, - гоготали в ответ герои.
- Время рассудит, - не сдавались купцы.
***
Герой Байдан отправился на битву с "воинством Тьмы" не один. За ним последовали трое: колдун Тулб, лучник Рупин и воительница Китара. Байдан, как самый опытный и сильный, считался за главного и гордо шел впереди.
День клонился к концу, и золотистое сияние потонувшего за горизонтом солнца мягко отсвечивало в сумерках. Переход измотал хилого и тщедушного колдуна Тулба, и он еле-еле переставлял ноги. Видя это, идущий рядом с ним лучник Рупин тихонько, чтобы не услышал Байдан, подшучивал:
- Какой из тебя боец, если ноги твои еле ступают. Плетешься - противно глазу. Отвык от походов. Во дворце у князя предавался невоздержанности вот и распустил брюхо.
Рупин беззвучно смеялся, толкая колдуна в сгорбленную спину. Тулб отмахивался, что-то недовольно бормотал и брел дальше.
Наблюдавшая за ними Китара наконец не выдержала:
- Рупин, тебе даровано святое звание героя. Твой удел помогать, а не оскорблять.
Лучник фыркнул, показал воительнице язык. Байдан резко обернулся и, заметив гримасу, грозно прикрикнул:
- Смотри у меня! Ты, право, Рупин, как на праздник идешь.
- Для героя война - праздник.
- Небо наградило тебя острым языком, - не сдержалась Китара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
Гхалхалтары на троллях сделали несколько кругов над заливом и стали возвращаться к своим. Ветер, игриво морщивший драпировку воды, стих.
Гамар смотрел на приближавшихся разведчиков из-под руки, щурясь против солнца, и на лице его застыло ожидание.
Тролли приземлились, а их наездники, спрыгнув на землю, указали на залив:
- Есть несколько неглубоких мест, но пройти в брод - вряд ли!
***
Армия подступила к заливу. Прибывшие воины в нерешительности остановились, с завистью взирая на купание гамаровских гхалхалтаров. Гамар, большой начальник, - он мог, не спросясь, отпустить своих солдат, а остальные зависели от Хамрака. Угадывая желание подданных, бессмертный махнул рукой, объявляя привал. Корпуса радостно дрогнули и, ломая строй, рассыпались по берегу.
Хамрак остался в седле. Для воинов вода казалась благом, но через несколько часов, когда начнется переправа, она превратится в опасную преграду. Эта мысль убила в бессмертном радость, и он видел в заливе лишь смерть, а в синеве его глубин - холодную сталь ножа.
Хамрак перевел взгляд на приближавшегося к нему всадника. Гамар подскакал к королю, осадил единорога. Зверь осел на задние ноги, а военачальник, привстав в стременах, прокричал:
- Брода нет!
Бессмертный, ничуть не удивившись, покачал головой:
- Правильно. И не сердись, Гамар, ибо тем самым ты гневаешься на саму природу, а она нисколько не виновата в том, что нам понадобилось начинать войну и переходить залив именно в этом месте.
- Но нам надо преодолеть это препятствие!
Хамрак кивнул, обернулся назад, к гхалхалтарам, распрягавшим коней, которые через все горы от самого Фортейдена тащили на себе катапульты. Животные сильно измотались, бока запали, туго очертив круги ребер. Многие не выдержали дороги, надорвались. Однако их усилия были не напрасны: гхалхалтары сохранили целую батарею отличнейших катапульт. Взгляд бессмертного задержался на их массивных, хорошо слаженных корпусах из крепкого дерева. Хамрак помедлил и решительно произнес:
- Вели разобрать катапульты. Будем делать плоты.
Брови Гамара дернулись вверх. Он с сожалением посмотрел в сторону орудий.
- Жалко. Хороши больно. А если осада? Пригодятся.
- Может быть, но зачем ждать, если они могут пригодиться нам уже сейчас?
Военачальник странно посмотрел на некроманта, усмехнулся:
- Вы не испытываете жалости к вещам?
- Нет, испытываю. Однако ещё большую жалость во мне вызывают живые существа. Разбирай.
Гамар взглянул на залив, на непреклонное лицо короля, на молчаливые катапульты, на солдат и, смирившись, поехал отдавать приказ.
***
Халхидорог вместе со всеми принялся за работу. Он рубил точно, стараясь чтобы в щепках не пропадала драгоценная древесина. Топор врезался как раз рядом с железными зажимами, слегка под углом. Скобы с глухим звоном отскакивали от остова машины, падали в траву. Бережливые солдаты, работавшие рядом, ходили и собирали металлические детали: потом понадобятся для наконечников стрел.
Халхидорог не переживал за катапульты, так как не понимал, зачем они вообще нужны. Если бы даже началась осада, то в первую очередь использовалась бы магия, а не неповоротливые махины. А сколько пало коней, когда орудия тащили через горы! Халхидорог привык к потерям, но ему было жалко Осерту, когда она видела умирающих животных, и становилось стыдно за то, что он не смог увезти её "далеко-далеко" от страданий и войны. Халхидорог оторвался от работы, огляделся вокруг и заметил Осерту. Девушка стояла, прищурившись, чуть склонив голову, и внимательно смотрела на него. Он улыбнулся, и с новой силой обрушился на катапульту. Стальной жабой прыгнул в траву сбитый зажим. Пусть она видит, как он уничтожает орудия убийства. Ей станет легче.
***
Резиденция правителя Парзи размещалась на севере богатого города Кона на берегу Внутреннего моря. Горожане не мешали князю, ибо дворец стоял на густо зазелененной возвышенности далеко от суеты и смрада столицы с её кабаками, рыбными рынками и шумными пристанями. С горы городские постройки казались далекими, а люди, снующие внизу, насекомыми. Князь не задумывался об их жизни, которая текла в стороне от него. Он редко спускался из своей резиденции, ибо очень любил раскинувшиеся на возвышенности сады, нежное щебетание птиц и сам дворец, длинный, не имеющий четких линий, со множеством изогнутых террас и кривых карнизов, которые придавали ему вид слоеного облака.
Армии в Парзи не было. Единственной силой, на которую полагался князь и благодаря которой в княжестве поддерживался порядок, были герои. Их было мало, всего около четырех десятков, но каждый из них мог похвастаться каким-нибудь выдающимся подвигом: кто победил пещерного тролля, а кто разбил отряд в десять кочевников, нагрянувших с севера. Обычно герои только тем и занимались, что хвастались и усмиряли разошедшихся хмельных матросов. В мирное время работы у них больше не было.
Однако в середине мая в Кону прилетела весть о том, что армия, возглавляемая Хамраком, перешла залив, и стало ясно, что скоро дел у героев станет невпроворот. Измаявшись от скуки, они даже обрадовались, принялись начищать боевое снаряжение и оспаривать, кто привезет князю голову гхалхалтарского короля.
- Ему же дарована жизнь без смерти, - урезонивали их расчетливые купцы.
- Вседержитель ещё не свел его с нами. Мы одолеем любого, кто ходит под небом, а будет нужда и смертного так защитим, что бессмертным станет, - гоготали в ответ герои.
- Время рассудит, - не сдавались купцы.
***
Герой Байдан отправился на битву с "воинством Тьмы" не один. За ним последовали трое: колдун Тулб, лучник Рупин и воительница Китара. Байдан, как самый опытный и сильный, считался за главного и гордо шел впереди.
День клонился к концу, и золотистое сияние потонувшего за горизонтом солнца мягко отсвечивало в сумерках. Переход измотал хилого и тщедушного колдуна Тулба, и он еле-еле переставлял ноги. Видя это, идущий рядом с ним лучник Рупин тихонько, чтобы не услышал Байдан, подшучивал:
- Какой из тебя боец, если ноги твои еле ступают. Плетешься - противно глазу. Отвык от походов. Во дворце у князя предавался невоздержанности вот и распустил брюхо.
Рупин беззвучно смеялся, толкая колдуна в сгорбленную спину. Тулб отмахивался, что-то недовольно бормотал и брел дальше.
Наблюдавшая за ними Китара наконец не выдержала:
- Рупин, тебе даровано святое звание героя. Твой удел помогать, а не оскорблять.
Лучник фыркнул, показал воительнице язык. Байдан резко обернулся и, заметив гримасу, грозно прикрикнул:
- Смотри у меня! Ты, право, Рупин, как на праздник идешь.
- Для героя война - праздник.
- Небо наградило тебя острым языком, - не сдержалась Китара.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129