С треском завалилась на бок телега, и высыпавшиеся оттуда корзины раскатились по дороге. Конь под одним из кочевников оступился и рухнул в пыль, но человек тут же вскочил, ринулся к телеге, шаря под покрывалом в поисках желанной добычи.
- Эй! - варвар, схватив за волосы паскаячку, вытянул её из повозки.
Она была на две головы выше человека, но опытный воин знал, как с нею совладать. Будет прекрасная рабыня!
- Отходим! - кочевники, подстегивая коней, пританцовывающих под ними, попятились назад.
Варвар с паскаячкой, одной рукой пригнув её к земле, другой неистово махая мечом, не подпускал к себе обозников.
Удгерф наскочил на строй нападавших, опрокинув нескольких всадников. Истошно заржали лошади под ногами сомми. Принц без боевых доспехов, прикрываясь одним щитом, обрушивал на оторопевших людей могучие удары.
Кочевники стремительно отступали.
Удгерф налетел прямо на варвара с пленницей.
- Стой! Или убью ее! - отрезанный от своих кочевник приставил меч к животу пленницы.
Принц не понял его слов, и, повинуясь опыту воина, стремительно выпрыгнул из седла, обрушился на человека. Они свалились, втроем покатились по земле под колеса телег. Верткий меч кочевника, обагренный кровью, упал на землю. Удар оглушил человека, но он ещё сопротивлялся, извиваясь под навалившимся на него паскаяком. Оскалившись, Удгерф сжал его горло. Восторг переполнял принца, рвался наружу. Вдруг, он увидел её, бездыханно лежащую пленницу. И крик восторга перешел в вопль отчаяния:
- Дельфера!
Человек хрипел, пытаясь высвободиться из паскаячьей хватки, но принц уже не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на Дельферу, не веря своим глазам: "Неужели это она? Как это могло произойти?!"
Удгерф выпустил полумертвого кочевника - подбежавшие солдаты добили его - поднялся, подошел к Дельфере. Не веря своим глазам смотрел в её застывшее лицо с полузакрытыми глазами. Склонившись, он осторожно взял её на руки, понес к телеге, куда складывали раненых.
- Дорогу! Дорогу! - не глядя на окружающих, он пробивался к лекарю, и все почтительно расступались перед наследником.
***
Рядом с большим, аляповато роскошным дворцом эмира Аль-Рада тоже разбили палатки. Одни воины спали, другие бесцельно слонялись вокруг, третьи небольшими группками разбрелись по лагерю, разговаривая.
Анисим Вольфрадович упрямо пробирался к воротам дворца эмира, украшенным яркой росписью. Но живопись не привлекала Чародея, и он, опрокидывая попадавшихся на пути людей, прошел внутрь, не удостоив работу художника взглядом.
Внутри дворца было прохладно, и солнечные лучи, падающие из окон наверху, вырывали из полумрака пышные пятна фресок. Чародей остановился, упершись ногами в каменный пол, уставился на выскользнувшего из-за двери скелета.
- Господин примет вас.
Анисим Вольфрадович кивнул.
***
Комната была небольшой. Заставленная шкафами, забитыми книгами, которые Гостомысл всегда возил с собой, она поражала просвещенных, когда те осознавали всю бесценность каждой отдельной рукописи.
Гостомысл Ужасный сидел за большим письменным столом, который так же, как и книги, возил с собой. Сто лет назад он был простым разбойником и пугал купцов на узких лесных тропках. Потом, вознесенный судьбой, стал бессмертным, поднял северных князей и, свергнув слатийского царя, сам занял его место. Бывший от рождения чрезвычайно аккуратным, тогда Гостомысл приобрел привычку не расставаться с некоторыми вещами даже в путешествиях. Правил он жестко, но все же лишился трона, и теперь, когда двадцать лет метался по свету с шайкой головорезов, бывший царь так и не расставался со своим письменным столом, книгами, чернильницей… Все это напоминало ему о его блистательном прошлом, и в свободное время Гостомысл Ужасный с радостью погружался в приятную ностальгию. Он уже не злился на прогнавших его слатийцев: он нашел более достойного противника.
На столе перед Гостомыслом были аккуратно разложены желтые, полуистлевшие листы старинной рукописи. В ней он методично разыскивал упоминания о Хамраке Великом, ведь, чтобы драться, нужно изучить своего противника. Он знал уже достаточно много, но, следуя своему всегдашнему правилу доводить дело до конца, прилежно склонился над летописью, осторожно разглаживая страницы сухонькой рукой, одетой в черную жесткую перчатку. На указательном пальце кровавым рубином переливался перстень - единственное украшение в аскетическом, темном наряде бывшего монарха. Гостомысл был весь замотан в черное, даже лицо скрывал капюшон с прорезями для глаз, отчего он походил на палача.
За циновкой, завешивающий вход, раздались тяжелые шаги. Гостомысл поднял глаза - огромным бурым с рыжеватым загривком медведем, протиснулся в кабинет обросший и грязный Чародей. Заметив сидящего, он замер, уставившись в прорези черного капюшона, туда, где были глаза бессмертного.
- Приветствую. Я ждал тебя, как пылкий юноша, сгорающий от нетерпения, ждет возлюбленную в тенистой сени сада, - голос Ужасного сиплый, надтреснутый звучал мягко, и слышно было, что он улыбается.
- Я спешил.
- Оправдан сей поступок твой.
Гостомысл, заметив, что прибывший все ещё стоит, указал ему на свободное кресло, так же привезенное из далекой Слатии, где теперь воцарилась чужеродная династия из Королевства Трех Мысов. Чародей сел, и жалобно застонали ножки.
- Поступил ты верно. Честь и хвала тебе, ибо выступить должны мы немедля. Хамрак, словно бурлящий горный поток, долгое время сдерживаемый каменным завалом, вырвался на свободу и устремился на Пентейский мыс. Имею право предполагать, что несчастные люди не смогут оказать ему должного сопротивления. Более того, мне стало окончательно и бесповоротно известно, что сильнейшая вахспандийская армия направила стопы свои в Королевство Трех Мысов, дабы довершить разгром людских сил.
Анисим Вольфрадович молчал.
- Наш долг, как магов, противостоящих дьявольской силе некроманта Хамрака Великого, не допустить воинство короля Ульрига до конечной цели.
- Выйти навстречу и дать паскаякам бой?
- Нет. Среди возможных вариантов дальнейшего развития событий я предположил и подобный, однако наиболее разумно нанести удар там, где недруг имеет неосторожность нас не ожидать.
- Хафродуг?
- Верно. Опять мысль твоя, быстрая как лань, острая как стрела, достигла самой цели. - Гостомысл тихо засмеялся. - Осадив столицу Вахспандии, мы отвратим грозу от Королевства Трех Мысов, и, кроме того, сами поведем наступление, приняв карающий меч в свои руки.
Чародей согласно качал головой, и его длинные, неопрятные волосы мели пол, когда он кивал.
- Непредусмотрительные сыны степей уже вступали с вахспандийцами в ближний бой, однако, как брехливые собаки, полаяв, пограбив обоз, отступили, завидя главные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129
- Эй! - варвар, схватив за волосы паскаячку, вытянул её из повозки.
Она была на две головы выше человека, но опытный воин знал, как с нею совладать. Будет прекрасная рабыня!
- Отходим! - кочевники, подстегивая коней, пританцовывающих под ними, попятились назад.
Варвар с паскаячкой, одной рукой пригнув её к земле, другой неистово махая мечом, не подпускал к себе обозников.
Удгерф наскочил на строй нападавших, опрокинув нескольких всадников. Истошно заржали лошади под ногами сомми. Принц без боевых доспехов, прикрываясь одним щитом, обрушивал на оторопевших людей могучие удары.
Кочевники стремительно отступали.
Удгерф налетел прямо на варвара с пленницей.
- Стой! Или убью ее! - отрезанный от своих кочевник приставил меч к животу пленницы.
Принц не понял его слов, и, повинуясь опыту воина, стремительно выпрыгнул из седла, обрушился на человека. Они свалились, втроем покатились по земле под колеса телег. Верткий меч кочевника, обагренный кровью, упал на землю. Удар оглушил человека, но он ещё сопротивлялся, извиваясь под навалившимся на него паскаяком. Оскалившись, Удгерф сжал его горло. Восторг переполнял принца, рвался наружу. Вдруг, он увидел её, бездыханно лежащую пленницу. И крик восторга перешел в вопль отчаяния:
- Дельфера!
Человек хрипел, пытаясь высвободиться из паскаячьей хватки, но принц уже не обращал на него внимания. Он неотрывно смотрел на Дельферу, не веря своим глазам: "Неужели это она? Как это могло произойти?!"
Удгерф выпустил полумертвого кочевника - подбежавшие солдаты добили его - поднялся, подошел к Дельфере. Не веря своим глазам смотрел в её застывшее лицо с полузакрытыми глазами. Склонившись, он осторожно взял её на руки, понес к телеге, куда складывали раненых.
- Дорогу! Дорогу! - не глядя на окружающих, он пробивался к лекарю, и все почтительно расступались перед наследником.
***
Рядом с большим, аляповато роскошным дворцом эмира Аль-Рада тоже разбили палатки. Одни воины спали, другие бесцельно слонялись вокруг, третьи небольшими группками разбрелись по лагерю, разговаривая.
Анисим Вольфрадович упрямо пробирался к воротам дворца эмира, украшенным яркой росписью. Но живопись не привлекала Чародея, и он, опрокидывая попадавшихся на пути людей, прошел внутрь, не удостоив работу художника взглядом.
Внутри дворца было прохладно, и солнечные лучи, падающие из окон наверху, вырывали из полумрака пышные пятна фресок. Чародей остановился, упершись ногами в каменный пол, уставился на выскользнувшего из-за двери скелета.
- Господин примет вас.
Анисим Вольфрадович кивнул.
***
Комната была небольшой. Заставленная шкафами, забитыми книгами, которые Гостомысл всегда возил с собой, она поражала просвещенных, когда те осознавали всю бесценность каждой отдельной рукописи.
Гостомысл Ужасный сидел за большим письменным столом, который так же, как и книги, возил с собой. Сто лет назад он был простым разбойником и пугал купцов на узких лесных тропках. Потом, вознесенный судьбой, стал бессмертным, поднял северных князей и, свергнув слатийского царя, сам занял его место. Бывший от рождения чрезвычайно аккуратным, тогда Гостомысл приобрел привычку не расставаться с некоторыми вещами даже в путешествиях. Правил он жестко, но все же лишился трона, и теперь, когда двадцать лет метался по свету с шайкой головорезов, бывший царь так и не расставался со своим письменным столом, книгами, чернильницей… Все это напоминало ему о его блистательном прошлом, и в свободное время Гостомысл Ужасный с радостью погружался в приятную ностальгию. Он уже не злился на прогнавших его слатийцев: он нашел более достойного противника.
На столе перед Гостомыслом были аккуратно разложены желтые, полуистлевшие листы старинной рукописи. В ней он методично разыскивал упоминания о Хамраке Великом, ведь, чтобы драться, нужно изучить своего противника. Он знал уже достаточно много, но, следуя своему всегдашнему правилу доводить дело до конца, прилежно склонился над летописью, осторожно разглаживая страницы сухонькой рукой, одетой в черную жесткую перчатку. На указательном пальце кровавым рубином переливался перстень - единственное украшение в аскетическом, темном наряде бывшего монарха. Гостомысл был весь замотан в черное, даже лицо скрывал капюшон с прорезями для глаз, отчего он походил на палача.
За циновкой, завешивающий вход, раздались тяжелые шаги. Гостомысл поднял глаза - огромным бурым с рыжеватым загривком медведем, протиснулся в кабинет обросший и грязный Чародей. Заметив сидящего, он замер, уставившись в прорези черного капюшона, туда, где были глаза бессмертного.
- Приветствую. Я ждал тебя, как пылкий юноша, сгорающий от нетерпения, ждет возлюбленную в тенистой сени сада, - голос Ужасного сиплый, надтреснутый звучал мягко, и слышно было, что он улыбается.
- Я спешил.
- Оправдан сей поступок твой.
Гостомысл, заметив, что прибывший все ещё стоит, указал ему на свободное кресло, так же привезенное из далекой Слатии, где теперь воцарилась чужеродная династия из Королевства Трех Мысов. Чародей сел, и жалобно застонали ножки.
- Поступил ты верно. Честь и хвала тебе, ибо выступить должны мы немедля. Хамрак, словно бурлящий горный поток, долгое время сдерживаемый каменным завалом, вырвался на свободу и устремился на Пентейский мыс. Имею право предполагать, что несчастные люди не смогут оказать ему должного сопротивления. Более того, мне стало окончательно и бесповоротно известно, что сильнейшая вахспандийская армия направила стопы свои в Королевство Трех Мысов, дабы довершить разгром людских сил.
Анисим Вольфрадович молчал.
- Наш долг, как магов, противостоящих дьявольской силе некроманта Хамрака Великого, не допустить воинство короля Ульрига до конечной цели.
- Выйти навстречу и дать паскаякам бой?
- Нет. Среди возможных вариантов дальнейшего развития событий я предположил и подобный, однако наиболее разумно нанести удар там, где недруг имеет неосторожность нас не ожидать.
- Хафродуг?
- Верно. Опять мысль твоя, быстрая как лань, острая как стрела, достигла самой цели. - Гостомысл тихо засмеялся. - Осадив столицу Вахспандии, мы отвратим грозу от Королевства Трех Мысов, и, кроме того, сами поведем наступление, приняв карающий меч в свои руки.
Чародей согласно качал головой, и его длинные, неопрятные волосы мели пол, когда он кивал.
- Непредусмотрительные сыны степей уже вступали с вахспандийцами в ближний бой, однако, как брехливые собаки, полаяв, пограбив обоз, отступили, завидя главные силы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129