Неприступная круча издали впечатляет, пугает до холода в суставах, а вблизи иногда оказывается дружелюбной и удобной для восхождения, в то же время склон категории «раз плюнуть» при подходе к нему оборачивается отвесной стеной. Малознакомый с горами человек никогда не может понять сразу, какой сюрприз преподнесет ему гора, к коей он направляется.
Но Чернов об этом не думал. Он шел своей легкой пружинной походкой, на бег не переходил, старался не отпускать из поля зрения замеченную пещеру. Он думал о том, что человеческая натура – штука гибкая, но крепкая. Вот он, Чернов, идет смотреть пещеру. Зачем? А просто интересно. Интересно также и то, что поговорка «характер – это судьба» права в любом ПВ: он пошел бы смотреть ту же самую пещеру, окажись она не в безвылазном Вефиле меж времен и пространств, а, скажем, на Кавказе, где, бывало, Чернов проводил короткий отпуск. Соль в том, что в пещеру Чернов полез бы при любых условиях, и сейчас лезет не потому, что скучно и делать нечего, а потому что натура неугомонная, мальчишеская. Все это здорово замешано на нехилой доле здорового флегматизма и всегда разило наповал экс-жену непредсказуемостью развития событий. Ее очередная крылатая фраза: «Чернов, ты такой разный!» – произносилась частенько с полярными эмоциями – от крайнего раздражения до крайнего же удовлетворения.
Размышляя обо всем этом, Чернов постепенно продвигался к намеченной цели. Гора оказалась обманщицей, как и все они, и отдалась Чернову с легкостью. Он без труда миновал лесочек и добрался до пещеры. Никакого альпинизма. Легкая прогулка.
Вход в пещеру был неожиданно большим – в три человеческих роста. Едва преступив границу света и полумрака, Чернов почувствовал сырой холодок и легкий прилив адреналина. С удовольствием вспомнились ощущения Чернова-мальчика, с друзьями или без оных исследующего очередной канализационный коллектор, заброшенный туннель метро или подвал старого дома, предназначенного под снос.
Пещера была глубокой, извилистой и холодной. Пройдя несколько десятков метров и оказавшись в полной темноте, Чернов укорил себя за непредусмотрительность – надо было взять факел, да и мел не помешал бы. Заблудишься, погибнешь, канешь – так и останется Вефиль в горной долине с дорогой, ведущей в никуда и ведущей в это «никуда» без Бегуна. А все из-за недостаточной спелеологической подготовки. Придется возвращаться.
Ступая по сырому каменному полу и громко ухая (испытывая терпение пещерного эха), Чернов дошел до выхода. Шаря взглядом по стенам и полу, чтобы получше запомнить «интерьер», он вдруг увидел нечто, что заставило его замереть и глупо вылупиться, гадая: а не привиделось ли? Присел. Взял в руки. Не привиделось. Все реально. Чернов держал в руке спичку. Обыкновенную спичку, несгоревшую, с зеленой головкой и обгрызенным кончиком. Будто кто-то ковырялся ею в зубах, потом пожевал и выплюнул. Отмахнувшись от первого удивления, Чернов напрягся и вспомнил, что в его пространстве спички изобрели только в девятнадцатом веке его времени, а такое циничное отношение к ним, как ковыряние в зубах – это точно особенность – если вольно очертить период, – с конца девятнадцатого века до самого начала двадцать первого. Дальше Чернов в своем ПВ просто не успел пожить. Так где же он сейчас? Или, вернее, когда? Да где бы ни был, спичка – это люди, а люди – это возможность найти Зрячего. А оная возможность вполне реально родит следом другую: возможность сменить климат, черт бы его побрал!..
Чернов аккуратно, как великую ценность, положил в карман рибоковских штанов предмет, к которому он бы ни в кисть не прикоснулся в своем времени (СПИД, гепатит, грибок…), и огляделся но сторонам в надежде выявить еще какие-нибудь признаки человеческого присутствия. Но теперь – без спички – пещера стала окончательно первобытной, девственной и никем не тронутой.
Ладно. Надо идти, солнце садится. По пути в Вефиль Чернов прокручивал в голове разные варианты попадания спички в пещеру – один противоречивее другого. И это здесь, где, кроме него и кучки испуганных вефильцев, нет ни одной живой души! Даже следов этих душ на дороге нет! Хотя, может, это и не так, может, завтра разведчики принесут вести о том, что всюду жизнь и кругом люди? Может, рядом есть какой-нибудь город типа Панкарбо (если не мечтать о Джексонвилле)? И в нем развитая спичечно-мебельная индустрия? Молния-мысль услужливо извлекла из глубин памяти название города: Калуга. В мире Чернова именно этот город был спичечным гигантом. Кажется, даже фабрика так называлась – «Гигант»….
Дойдя до Вефиля, Чернов сразу же зашел в первый попавшийся дом, как ему всегда предлагал Кармель. И впрямь его визиту не удивились, а с радостью были готовы предложить помощь. Но Чернов спросил только об одном:
– Покажите мне, как вы добываете огонь.
Хозяева, немолодые муж и жена, переглянулись, муж достал два бруска и, чиркнув одним о другой, родил пучок ярких искр.
– Спасибо, – сказал обескураженный Чернов и вышел. Дурак! Что ты ожидал? Что хозяин вынет спички «Гигант» с зеленой головкой? Глупость…
Так. Стоп. Самобичеванием ты, Чернов, всегда успеешь заняться. Сейчас надо подумать о… О чем? О том, что ты со своим Вефилем попал в родное время? В двадцать первый век, самое его начало? Куда-нибудь… ну, на тот же Кавказ, к примеру. Или на Тибет. Там хватает мест, где нечасто ступает нога человека, но там нет спичек фабрики «Гигант»… Но вдруг да забросили тебя, Чернов, в родное ПВ? И что же тогда? Как поступить? Попытаться отправиться домой, в Сокольники, бросив древний Вефиль, ассимилироваться в пространстве-времени самостоятельно?.. Да чушь это, Чернов, нет здесь твоего Тибета, твоей Калуги, твоих Сокольников, а коли и есть места с такими именами, то скорее всего они не слишком похожи на те, что ты знаешь сам или «проходил» в школе. Не твое это время, не твое пространство. Да и было бы твоим, смог бы бросить людей, верящих в тебя?.. Не смог бы, не обольщайся… А что касается похожести на дом, на родной мир, то мало ли где еще спички с зелеными головками водятся? Да и по логике, если она вообще во всей этой катавасии присутствует, уж коли и возвращать Чернова домой, то туда, откуда взяли, на Сокольнический вал, в Москву, а не в какие-то глухие горы, головой в снег, понимаешь, нырять. Ох, как хочется верить, что логика все-таки хоть вполглаза, но контролирует события, в которых Чернов уже запутался. Но фиг-то! Логика в действиях Высшего Логика намеренно алогична, как ни парадоксально сие звучит. Все эти подорожные (точнее, попутные…) ПВ как один страдают отсутствием всякой человеческой логики: испанские монголы, виртуальные потребители… Эдак и фабрика «Гигант» на вершине Монблана или Эльбруса окажется виртуальной – в смысле отвечающей специально созданным условиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Но Чернов об этом не думал. Он шел своей легкой пружинной походкой, на бег не переходил, старался не отпускать из поля зрения замеченную пещеру. Он думал о том, что человеческая натура – штука гибкая, но крепкая. Вот он, Чернов, идет смотреть пещеру. Зачем? А просто интересно. Интересно также и то, что поговорка «характер – это судьба» права в любом ПВ: он пошел бы смотреть ту же самую пещеру, окажись она не в безвылазном Вефиле меж времен и пространств, а, скажем, на Кавказе, где, бывало, Чернов проводил короткий отпуск. Соль в том, что в пещеру Чернов полез бы при любых условиях, и сейчас лезет не потому, что скучно и делать нечего, а потому что натура неугомонная, мальчишеская. Все это здорово замешано на нехилой доле здорового флегматизма и всегда разило наповал экс-жену непредсказуемостью развития событий. Ее очередная крылатая фраза: «Чернов, ты такой разный!» – произносилась частенько с полярными эмоциями – от крайнего раздражения до крайнего же удовлетворения.
Размышляя обо всем этом, Чернов постепенно продвигался к намеченной цели. Гора оказалась обманщицей, как и все они, и отдалась Чернову с легкостью. Он без труда миновал лесочек и добрался до пещеры. Никакого альпинизма. Легкая прогулка.
Вход в пещеру был неожиданно большим – в три человеческих роста. Едва преступив границу света и полумрака, Чернов почувствовал сырой холодок и легкий прилив адреналина. С удовольствием вспомнились ощущения Чернова-мальчика, с друзьями или без оных исследующего очередной канализационный коллектор, заброшенный туннель метро или подвал старого дома, предназначенного под снос.
Пещера была глубокой, извилистой и холодной. Пройдя несколько десятков метров и оказавшись в полной темноте, Чернов укорил себя за непредусмотрительность – надо было взять факел, да и мел не помешал бы. Заблудишься, погибнешь, канешь – так и останется Вефиль в горной долине с дорогой, ведущей в никуда и ведущей в это «никуда» без Бегуна. А все из-за недостаточной спелеологической подготовки. Придется возвращаться.
Ступая по сырому каменному полу и громко ухая (испытывая терпение пещерного эха), Чернов дошел до выхода. Шаря взглядом по стенам и полу, чтобы получше запомнить «интерьер», он вдруг увидел нечто, что заставило его замереть и глупо вылупиться, гадая: а не привиделось ли? Присел. Взял в руки. Не привиделось. Все реально. Чернов держал в руке спичку. Обыкновенную спичку, несгоревшую, с зеленой головкой и обгрызенным кончиком. Будто кто-то ковырялся ею в зубах, потом пожевал и выплюнул. Отмахнувшись от первого удивления, Чернов напрягся и вспомнил, что в его пространстве спички изобрели только в девятнадцатом веке его времени, а такое циничное отношение к ним, как ковыряние в зубах – это точно особенность – если вольно очертить период, – с конца девятнадцатого века до самого начала двадцать первого. Дальше Чернов в своем ПВ просто не успел пожить. Так где же он сейчас? Или, вернее, когда? Да где бы ни был, спичка – это люди, а люди – это возможность найти Зрячего. А оная возможность вполне реально родит следом другую: возможность сменить климат, черт бы его побрал!..
Чернов аккуратно, как великую ценность, положил в карман рибоковских штанов предмет, к которому он бы ни в кисть не прикоснулся в своем времени (СПИД, гепатит, грибок…), и огляделся но сторонам в надежде выявить еще какие-нибудь признаки человеческого присутствия. Но теперь – без спички – пещера стала окончательно первобытной, девственной и никем не тронутой.
Ладно. Надо идти, солнце садится. По пути в Вефиль Чернов прокручивал в голове разные варианты попадания спички в пещеру – один противоречивее другого. И это здесь, где, кроме него и кучки испуганных вефильцев, нет ни одной живой души! Даже следов этих душ на дороге нет! Хотя, может, это и не так, может, завтра разведчики принесут вести о том, что всюду жизнь и кругом люди? Может, рядом есть какой-нибудь город типа Панкарбо (если не мечтать о Джексонвилле)? И в нем развитая спичечно-мебельная индустрия? Молния-мысль услужливо извлекла из глубин памяти название города: Калуга. В мире Чернова именно этот город был спичечным гигантом. Кажется, даже фабрика так называлась – «Гигант»….
Дойдя до Вефиля, Чернов сразу же зашел в первый попавшийся дом, как ему всегда предлагал Кармель. И впрямь его визиту не удивились, а с радостью были готовы предложить помощь. Но Чернов спросил только об одном:
– Покажите мне, как вы добываете огонь.
Хозяева, немолодые муж и жена, переглянулись, муж достал два бруска и, чиркнув одним о другой, родил пучок ярких искр.
– Спасибо, – сказал обескураженный Чернов и вышел. Дурак! Что ты ожидал? Что хозяин вынет спички «Гигант» с зеленой головкой? Глупость…
Так. Стоп. Самобичеванием ты, Чернов, всегда успеешь заняться. Сейчас надо подумать о… О чем? О том, что ты со своим Вефилем попал в родное время? В двадцать первый век, самое его начало? Куда-нибудь… ну, на тот же Кавказ, к примеру. Или на Тибет. Там хватает мест, где нечасто ступает нога человека, но там нет спичек фабрики «Гигант»… Но вдруг да забросили тебя, Чернов, в родное ПВ? И что же тогда? Как поступить? Попытаться отправиться домой, в Сокольники, бросив древний Вефиль, ассимилироваться в пространстве-времени самостоятельно?.. Да чушь это, Чернов, нет здесь твоего Тибета, твоей Калуги, твоих Сокольников, а коли и есть места с такими именами, то скорее всего они не слишком похожи на те, что ты знаешь сам или «проходил» в школе. Не твое это время, не твое пространство. Да и было бы твоим, смог бы бросить людей, верящих в тебя?.. Не смог бы, не обольщайся… А что касается похожести на дом, на родной мир, то мало ли где еще спички с зелеными головками водятся? Да и по логике, если она вообще во всей этой катавасии присутствует, уж коли и возвращать Чернова домой, то туда, откуда взяли, на Сокольнический вал, в Москву, а не в какие-то глухие горы, головой в снег, понимаешь, нырять. Ох, как хочется верить, что логика все-таки хоть вполглаза, но контролирует события, в которых Чернов уже запутался. Но фиг-то! Логика в действиях Высшего Логика намеренно алогична, как ни парадоксально сие звучит. Все эти подорожные (точнее, попутные…) ПВ как один страдают отсутствием всякой человеческой логики: испанские монголы, виртуальные потребители… Эдак и фабрика «Гигант» на вершине Монблана или Эльбруса окажется виртуальной – в смысле отвечающей специально созданным условиям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111