"Согласием поднимается и малое государство, раздором
рушится и самое великое"9. Благодаря этим словам, он стал, как сам гово-
рит, и добрым братом, и другом. (47) Если такие изреченья, глубоко восп-
ринятые в душу, образовывают ее, то неужели неспособна на это та часть
философии, которая слагается из таких изречений? Добродетель дается от-
части обучением, отчасти упражнением, - ибо нужно и учиться, и закреп-
лять выученное делом. А если это так, полезны не только постановления
мудрости, но и наставленья: они словно указом сдерживают и обуздывают
страсти.
- (48) "Философия двояка: это и знания, и душевные свойства. Кто при-
обрел знания и понял, что следует делать и чего избегать, тот еще не
мудрец, если его душа не преобразилась в соответствии с выученным. А
третья часть философии - наставленья - исходит из первых двух: из осно-
воположений и свойств души; и коль скоро их обеих довольно для совершен-
ной добродетели, третья оказывается излишней". - (49) Но так и утешение
окажется излишним, потому что и оно исходит из тех же частей, и поощре-
ние, и убеждение, и само доказательство, потому что источник всех их -
свойства души сильной и сохраняющей свой строй. Пусть они и берут начало
от наилучших свойств души, но эти наилучшие свойства и создают их, и
создаются ими. (50) И потом все, что ты говоришь, относится только к му-
жу совершенному, поднявшемуся на вершины человеческого счастья. А к ним
приходят медленно; между тем и всякому, не достигшему совершенства, но
стремящемуся к нему, нужно показать, какую дорогу избрать в своих пос-
тупках. Мудрость, быть может, выберет ее и без вразумления, - она ведь
привела уже душу к тому, что та иначе как верным путем не двинется. А
кому послабее нужен кто-нибудь идущий впереди: "Этого избегай, делай
так". (51) Кроме того, нельзя ждать, покуда такой человек сам узнает,
что лучше всего делать, тем временем он будет блуждать, и заблужденья не
допустят его прийти к тому, чтобы ни в ком не нуждаться. Значит, его
нужно направлять, пока он не сможет направлять себя сам. Мальчиков учат
по прописям: охватив детские пальцы, чужая рука водит ими по изображению
букв, потом детям велят подражать образцам, улучшая по ним почерк; так и
наша душа получает пользу, обучаясь по прописям.
(52) Вот чем доказывается, что вся эта часть философии вовсе не лиш-
няя. Дальше спрашивается, довольно ли ее одной, чтобы создать мудреца.
Этому вопросу мы посвятим особый день; а пока и без всяких доказательств
разве не ясно, что нам нужен некий помощник, чьи наставления противо-
борствовали бы наставленьям толпы? (53) Ни один голос не доносится до
нашего слуха безнаказанно: нам вредят, желая нам блага, вредят, прокли-
ная, - потому что и проклятья сеют в нас ложные страхи, и добрые пожела-
ния любящих учат дурному. Они отсылают нас к благам далеким, неверным и
ускользающим, хотя мы можем добыть счастье и дома. (54) Невозможно, я
повторяю, идти правильным путем: в сторону тянут родичи, тянут рабы.
Никто не заблуждается про себя, всякий заражает безумием ближних и зара-
жается от них. Каждый в отдельности вмещает все пороки толпы, потому что
толпа наделяет ими каждого. Любой, делая другого хуже, становится хуже и
сам; обучившись низости, всякий учит ей; а в итоге получается та безмер-
ная гнусность, в которой собрано воедино все худшее, что известно каждо-
му. (55) Пусть же будет при нас некий опекун, который и за ухо дернет, и
даст отпор людским толкам, и окриком заглушит похвалы толпы. Ты ошиба-
ешься, полагая, будто наши пороки рождены с нами: они нас настигли, вне-
сены в нас извне. Так пусть частые вразумления оборонят нас от мнений,
провозглашаемых вокруг. (56) Природа не навязывает нам ни одного порока,
она производит нас на свет незапятнанными и свободными. Ничто разжигаю-
щее нашу алчность не поместила она на виду, но бросила нам под ноги и
золото, и серебро, давая попирать и топтать все то, из-за чего попирают
и топчут нас. Она подняла наше лицо к небу, пожелав, чтобы мы, глядя
вверх, видели все, что она создала величавым и дивным: восход и закат, и
плавный ход мчащейся вселенной, днем открывающий взору земное, ночью не-
бесное, и движенье светил, медленное, если сравнить его с бегом целого,
но быстрое, если вспомнить, какие пространства обегают они с никогда не
перемежающейся скоростью, и все прочее, достойное восхищения, что либо
появляется в свой черед, либо мелькает, движимое внезапными причинами,
как, например, огненные борозды в ночи, и зарницы в разверзающемся без
всякого шума и стука небе, и огни в виде столпов, балок и еще многого.
(57) Все это она поместила над нами, а вот золото и серебро и железо,
никогда не знающее из-за них мира, она скрыла, ибо к нам в руки они по-
падают на горе. Мы сами извлекаем на свет то, из-за чего будем сра-
жаться, мы сами, раскидав груды земли, вы капываем и причину, и орудие
своей гибели; мы вручили нашу пагубу фортуне и не стыдимся ставить выше
всего то, что лежало в земле ниже всего. (58) Ты хочешь убедиться, что
блеск, ослепивший тебе глаза, обманчив? Пока металлы погружены в грязь и
облеплены ею, нет ничего отвратительнее, ничего тусклее! Когда их вытас-
кивают из тьмы длиннейших копей, покуда они не отделены от родной грязи
и не стали тем, что есть, нет ничего безобразнее! Наконец, взгляни на
мастеров, чьи руки очищают этот род бесплодной, безобразной земли! Ты
увидишь, сколько на них копоти! (59) А ведь душу эти металлы пачкают
больше, чем тело! Больше грязи на их владетеле, чем на изготовителе!
Значит, необходимо, чтобы тебя вразумляли, чтобы при тебе был благо-
мыслящий защитник, чтобы среди великого шума и суматохи лживых речей
слышался хоть один голос... Какой голос? Да тот, что шепнет тебе на ухо,
оглушенное криками честолюбцев, спасительное слово; что скажет: (60)
"Нечего завидовать тем, кого толпа зовет великими и счастливыми; незачем
из-за плеска рук терять здравый ум и спокойствие духа; незачем тебе гну-
шаться собственной безмятежностью из-за вон того, шествующего среди фас-
ций в пурпурном одеянье, незачем считать его счастливее себя потому, что
перед ним расчищают дорогу, а тебя ликтор прогоняет с пути. Если хочешь
власти, и тебе полезной, и никому не тягостной, - изгони пороки! (61)
Много найдется таких, что подожгут города, разрушат то, что было неприс-
тупным много веков и благополучным много поколений, взгромоздят насыпь
вровень с крепостным холмом, возведенные на невиданную высоту стены сок-
рушат таранами и другими орудиями. Есть много таких, что погонят прочь
войска, будут неотступно грозить неприятелю с тыла, дойдут, залитые
кровью, до великого моря;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
рушится и самое великое"9. Благодаря этим словам, он стал, как сам гово-
рит, и добрым братом, и другом. (47) Если такие изреченья, глубоко восп-
ринятые в душу, образовывают ее, то неужели неспособна на это та часть
философии, которая слагается из таких изречений? Добродетель дается от-
части обучением, отчасти упражнением, - ибо нужно и учиться, и закреп-
лять выученное делом. А если это так, полезны не только постановления
мудрости, но и наставленья: они словно указом сдерживают и обуздывают
страсти.
- (48) "Философия двояка: это и знания, и душевные свойства. Кто при-
обрел знания и понял, что следует делать и чего избегать, тот еще не
мудрец, если его душа не преобразилась в соответствии с выученным. А
третья часть философии - наставленья - исходит из первых двух: из осно-
воположений и свойств души; и коль скоро их обеих довольно для совершен-
ной добродетели, третья оказывается излишней". - (49) Но так и утешение
окажется излишним, потому что и оно исходит из тех же частей, и поощре-
ние, и убеждение, и само доказательство, потому что источник всех их -
свойства души сильной и сохраняющей свой строй. Пусть они и берут начало
от наилучших свойств души, но эти наилучшие свойства и создают их, и
создаются ими. (50) И потом все, что ты говоришь, относится только к му-
жу совершенному, поднявшемуся на вершины человеческого счастья. А к ним
приходят медленно; между тем и всякому, не достигшему совершенства, но
стремящемуся к нему, нужно показать, какую дорогу избрать в своих пос-
тупках. Мудрость, быть может, выберет ее и без вразумления, - она ведь
привела уже душу к тому, что та иначе как верным путем не двинется. А
кому послабее нужен кто-нибудь идущий впереди: "Этого избегай, делай
так". (51) Кроме того, нельзя ждать, покуда такой человек сам узнает,
что лучше всего делать, тем временем он будет блуждать, и заблужденья не
допустят его прийти к тому, чтобы ни в ком не нуждаться. Значит, его
нужно направлять, пока он не сможет направлять себя сам. Мальчиков учат
по прописям: охватив детские пальцы, чужая рука водит ими по изображению
букв, потом детям велят подражать образцам, улучшая по ним почерк; так и
наша душа получает пользу, обучаясь по прописям.
(52) Вот чем доказывается, что вся эта часть философии вовсе не лиш-
няя. Дальше спрашивается, довольно ли ее одной, чтобы создать мудреца.
Этому вопросу мы посвятим особый день; а пока и без всяких доказательств
разве не ясно, что нам нужен некий помощник, чьи наставления противо-
борствовали бы наставленьям толпы? (53) Ни один голос не доносится до
нашего слуха безнаказанно: нам вредят, желая нам блага, вредят, прокли-
ная, - потому что и проклятья сеют в нас ложные страхи, и добрые пожела-
ния любящих учат дурному. Они отсылают нас к благам далеким, неверным и
ускользающим, хотя мы можем добыть счастье и дома. (54) Невозможно, я
повторяю, идти правильным путем: в сторону тянут родичи, тянут рабы.
Никто не заблуждается про себя, всякий заражает безумием ближних и зара-
жается от них. Каждый в отдельности вмещает все пороки толпы, потому что
толпа наделяет ими каждого. Любой, делая другого хуже, становится хуже и
сам; обучившись низости, всякий учит ей; а в итоге получается та безмер-
ная гнусность, в которой собрано воедино все худшее, что известно каждо-
му. (55) Пусть же будет при нас некий опекун, который и за ухо дернет, и
даст отпор людским толкам, и окриком заглушит похвалы толпы. Ты ошиба-
ешься, полагая, будто наши пороки рождены с нами: они нас настигли, вне-
сены в нас извне. Так пусть частые вразумления оборонят нас от мнений,
провозглашаемых вокруг. (56) Природа не навязывает нам ни одного порока,
она производит нас на свет незапятнанными и свободными. Ничто разжигаю-
щее нашу алчность не поместила она на виду, но бросила нам под ноги и
золото, и серебро, давая попирать и топтать все то, из-за чего попирают
и топчут нас. Она подняла наше лицо к небу, пожелав, чтобы мы, глядя
вверх, видели все, что она создала величавым и дивным: восход и закат, и
плавный ход мчащейся вселенной, днем открывающий взору земное, ночью не-
бесное, и движенье светил, медленное, если сравнить его с бегом целого,
но быстрое, если вспомнить, какие пространства обегают они с никогда не
перемежающейся скоростью, и все прочее, достойное восхищения, что либо
появляется в свой черед, либо мелькает, движимое внезапными причинами,
как, например, огненные борозды в ночи, и зарницы в разверзающемся без
всякого шума и стука небе, и огни в виде столпов, балок и еще многого.
(57) Все это она поместила над нами, а вот золото и серебро и железо,
никогда не знающее из-за них мира, она скрыла, ибо к нам в руки они по-
падают на горе. Мы сами извлекаем на свет то, из-за чего будем сра-
жаться, мы сами, раскидав груды земли, вы капываем и причину, и орудие
своей гибели; мы вручили нашу пагубу фортуне и не стыдимся ставить выше
всего то, что лежало в земле ниже всего. (58) Ты хочешь убедиться, что
блеск, ослепивший тебе глаза, обманчив? Пока металлы погружены в грязь и
облеплены ею, нет ничего отвратительнее, ничего тусклее! Когда их вытас-
кивают из тьмы длиннейших копей, покуда они не отделены от родной грязи
и не стали тем, что есть, нет ничего безобразнее! Наконец, взгляни на
мастеров, чьи руки очищают этот род бесплодной, безобразной земли! Ты
увидишь, сколько на них копоти! (59) А ведь душу эти металлы пачкают
больше, чем тело! Больше грязи на их владетеле, чем на изготовителе!
Значит, необходимо, чтобы тебя вразумляли, чтобы при тебе был благо-
мыслящий защитник, чтобы среди великого шума и суматохи лживых речей
слышался хоть один голос... Какой голос? Да тот, что шепнет тебе на ухо,
оглушенное криками честолюбцев, спасительное слово; что скажет: (60)
"Нечего завидовать тем, кого толпа зовет великими и счастливыми; незачем
из-за плеска рук терять здравый ум и спокойствие духа; незачем тебе гну-
шаться собственной безмятежностью из-за вон того, шествующего среди фас-
ций в пурпурном одеянье, незачем считать его счастливее себя потому, что
перед ним расчищают дорогу, а тебя ликтор прогоняет с пути. Если хочешь
власти, и тебе полезной, и никому не тягостной, - изгони пороки! (61)
Много найдется таких, что подожгут города, разрушат то, что было неприс-
тупным много веков и благополучным много поколений, взгромоздят насыпь
вровень с крепостным холмом, возведенные на невиданную высоту стены сок-
рушат таранами и другими орудиями. Есть много таких, что погонят прочь
войска, будут неотступно грозить неприятелю с тыла, дойдут, залитые
кровью, до великого моря;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166