Письмо 1
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Так и поступай, мой Луцилий! Отвоюй себя для себя самого, береги
и копи время, которое прежде у тебя отнимали или крали, которое зря про-
ходило. Сам убедись в том, что я пишу правду: часть времени у нас отби-
рают силой, часть похищают, часть утекает впустую. Но позорнее всех по-
теря по нашей собственной небрежности. Вглядись-ка пристальней: ведь на-
ибольшую часть жизни тратим мы на дурные дела, немалую - на безделье, и
всю жизнь - не на те дела, что нужно. (2) Укажешь ли ты мне такого, кто
ценил бы время, кто знал бы, чего стоит день, кто понимал бы, что умира-
ет с каждым часом? В том-то и беда наша, что смерть мы видим впереди; а
большая часть ее у нас за плечами, - ведь сколько лет жизни минуло, все
принадлежат смерти. Поступай же так, мой Луцилий, как ты мне пишешь: не
упускай ни часу. Удержишь в руках сегодняшний день - меньше будешь зави-
сеть от завтрашнего. Не то, пока будешь откладывать, вся жизнь и пром-
чится. (3) Все у нас, Луцилий, чужое, одно лишь время наше. Только вре-
мя, ускользающее и текучее, дала нам во владенье природа, но и его кто
хочет, тот и отнимает. Смертные же глупы: получив что-нибудь ничтожное,
дешевое и наверняка легко возместимое, они позволяют предъявлять себе
счет; а вот те, кому уделили время, не считают себя должниками, хотя
единственно времени и не возвратит даже знающий благодарность. (4) Быть
может, ты спросишь, как поступаю я, если смею тебя поучать? Признаюсь
чистосердечно: как расточитель, тщательный в подсчетах, я знаю, сколько
растратил. Не могу сказать, что не теряю ничего, но сколько теряю, и по-
чему, и как, скажу и назову причины моей бедности. Дело со мною обстоит
так же, как с большинством тех, кто не через собственный порок дошел до
нищеты; все меня прощают, никто не помогает. (5) Ну так что ж? По-моему,
не беден тот, кому довольно и самого малого остатка. Но ты уж лучше бе-
реги свое достояние сейчас: ведь начать самое время! Как считали наши
предки поздно быть бережливым, когда осталось на донышке. Да к тому же
остается там не только мало, но и самое скверное. Будь здоров.
Письмо II
Сенека приветствует Луцилия!
(1) И то, что ты мне писал, и то, что я слышал, внушает мне на твой
счет немалую надежду. Ты не странствуешь, не тревожишь себя переменою
мест. Ведь такие метания - признак больной души. Я думаю, первое доказа-
тельство спокойствия духа - способность жить оседло и оставаться с самим
собою. (2) Но взгляни: разве чтенье множества писателей и разнообразней-
ших книг не сродни бродяжничеству и непоседливости? Нужно долго оста-
ваться с тем или другим из великих умов, питая ими душу, если хочешь
извлечь нечто такое, что в ней бы осталось. Кто везде - тот нигде. Кто
проводит жизнь в странствиях, у тех в итоге гостеприимцев множество, а
друзей нет. То же самое непременно будет и с тем, кто ни С одним из ве-
ликих умов не освоится, а пробегает всё второпях и наспех. (3) Не прино-
сит пользы и ничего не дает телу пища, если ее извергают, едва прогло-
тивши. Ничто так не вредит здоровью, как частая смена лекарств. Не за-
рубцуется рана, если пробовать на ней разные снадобья. Не окрепнет рас-
тение, если часто его пересаживать. Даже самое полезное не приносит
пользы на лету. Во множестве книги лишь рассеивают нас. Поэтому, если не
можешь прочесть все, что имеешь, имей столько, сколько прочтешь - и до-
вольно. (4) "Но, - скажешь ты, - иногда мне хочется развернуть эту кни-
гу, иногда другую". - Отведывать от множества блюд - признак пресыщен-
ности, чрезмерное же разнообразие яств не питает, но портит желудок. По-
тому читай всегда признанных писателей, а если вздумается порой отв-
лечься на другое, возвращайся к оставленному. Каждый день запасай
что-нибудь против бедности, против смерти, против всякой другой напасти
и, пробежав многое, выбери одно, что можешь переварить сегодня. (5) Я и
сам так делаю: из многого прочитанного что-нибудь одно запоминаю. Сегод-
ня вот на что натолкнулся я у Эпикура (ведь я частенько перехожу в чужой
стан, не как перебежчик, а как лазутчик): (6) "Веселая бедность, - гово-
рит он, - вещь честная". Но какая же это бедность, если она веселая? Бе-
ден не тот, у кого мало что есть, а тот, кто хочет иметь больше. Разве
ему важно, сколько у него в ларях и в закромах, сколько он пасет и
сколько получает и сотню, если он зарится на чужое и считает не приобре-
тенное а то что надобно еще приобрести? Ты спросишь, каков предел бо-
гатства? Низший - иметь необходимое, высший - иметь столько, сколько с
тебя довольно. Будь здоров.
Письмо III
Сенека приветствует Луцилия!
(1) Ты пишешь, что письма для передачи мне отдал другу, а потом пре-
дупреждаешь, чтобы не всем, тебя касающимся, я с ним делился, потому что
и сам ты не имеешь обыкновения делать так. Выходит, в одном письме ты и
признаешь, и не признаешь его своим другом. Ладно еще, если ты употребил
это слово как расхожее и назвал его "другом" так же, как всех соискате-
лей на выборах мы называем "доблестными мужами", или как встречного если
не можем припомнить его имени, приветствуем обращением "господин". (2)
Но если ты кого-нибудь считаешь другом и при этом не веришь ему, как са-
мому себе, значит, ты заблуждаешься и не ведаешь, что есть истинная
дружба. Во всем старайся разобраться вместе с другом, но прежде разбе-
рись в нем самом. Подружившись, доверяй, суди же до того, как подружил-
ся. Кто вопреки наставлению Феофраста судит, полюбив, вместо того, чтобы
любить, составив суждение", те путают, что должно делать раньше, что
позже. Долго думай, стоит ли становиться другом тому или этому, но ре-
шившись, принимай друга всей душой и говори с ним так же смело, как с
собою самим. (3) Живи так, чтобы и себе самому не приводилось призна-
ваться в чем-нибудь, чего нельзя доверить даже врагу. но раз есть вещи,
которые принято держать в тайне, делись лишь с другом всеми заботами,
всеми мыслями. Будешь считать его верным - верным и сделаешь. Нередко
учат обману тем, что обмана боятся, и подозрениями дают право быть веро-
ломным. Почему не могу я произнести те или иные слова в присутствии дру-
га? Почему мне не думать, что в его присутствии я все равно что наедине
с собой? (4) Одни первому встречному рассказывают о том, что можно пове-
дать только другу, и всякому, лишь бы он слушал, выкладывают все, что у
них накипело. Другом боязно, чтобы и самые близкие что-нибудь о них зна-
ли; эти, если бы могли, сами себе не доверяли бы, потому они и держат
все про себя. Делать не следует ни так, ни этак: ведь порок - и верить
всем, и никому не верить, только, я сказал бы, первый порок благороднее,
второй - безопаснее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166