Так что мы можем надеять-
ся, что приведем обновленный конфликт к лучшему исходу, чем к вы-
теснению, и, как сказано, при истериях, неврозах страха и навязчивых
состояниях успех принципиально оправдывает нас.
Однако есть другие формы заболеваний, при которых, несмотря на
сходство условий, наши терапевтические меры никогда не приносят ус-
пеха. И в них дело было в первоначальном конфликте между Я и либи-
до, который привел к вытеснению, хотя топически его можно характери-
зовать иначе, и здесь можно отыскать участки, где в жизни больного
произошли вытеснения, [и здесь] мы применяем те же методы, готовы
дать те же обещания, оказываем ту же помощь, сообщая ожидаемые
представления, и вновь разница во времени между настоящим и прош-
лыми вытеснениямп способствует иному исходу конфликта. И все-таки
нам не удается уничтожить сопротивление и устранить вытеснение. Эти
пациенты - параноики, меланхолики, страдающие Dementia praecox -
остаются в общем не затронутыми психоаналитической терапией и невос-
приимчивыми к ней. Почему так получается? Не от недостатка интел-
лекта; известная степень интеллектуальной работоспособности, конечно,
требуется от наших пациентов, но в ней определенно нет недостатка,
например, у параноиков, способных на весьма остроумные комбинации,
Имеются и другие силы, способствующие выздоровлению: меланхолики,
например, в очень высокой степени осознают, что больны и поэтому так
тяжело страдают, что отсутствует у параноиков, но от этого они не ста-
новятся доступнее. Мы имеем здесь непонятный факт, вызывающий у
нас поэтому сомнение в том, понимаем ли мы в действительности все
условия достижения успеха при других неврозах.
Если мы остановимся на наших занятиях с истеричными и больными
неврозом навязчивых состояний, то вскоре перед нами встает второй
факт, к которому мы совершенно не подготовлены. Через некоторое
время мы замечаем, что эти больные ведут себя весьма своеобразно по
отношению к нам. Мы полагали, что учли все силы, которые приходится
принимать во внимание при лечении, полностью продумали ситуацию
между нами и пациентом, так что в ней все предстало как в арифмети-
ческой задаче, а затем оказывается, что в нее вкралось что-то, не вхо-
дившее в расчет. Это неожиданное новое само по себе многооб-
разно, сначала я опишу более частые и понятные формы его проявле-
ния.
Итак, мы замечаем, что пациент, которому следовало бы искать вы-
хода из своих болезненных конфликтов, проявляет особый интерес к
личности врача. Все, что связано с этой личностью, кажется ему значи-
тельнее, чем его собственные дела, и отвлекает его от болезни. Общение
с ним становится на какое-то время очень приятным; он особенно пред-
упредителен, старается, где можно, проявить благодарность, обнаружи-
вает утонченность и положительные качества своего существа, которые
мы, может быть, и не стремились найти у него. Врач тоже составляет
себе благоприятное мнение о пациенте и благодарит случай, давший ему
возможность оказать помощь особо значимой личности. Если врачу
представился случай побеседовать с родственниками пациента, то он с
удовольствием слышит, что эта симпатия взаимна. Дома пациент без
устали расхваливает врача, превознося в нем все новые положительные
качества. <Он грезит вами, слепо доверяет вам; все, что вы говорите,
для него откровение>,- рассказывают родственники. Иногда кто-нибудь
из этого хора выражается резче: <Просто надоело, он беспрестанно гово-
рит только о вас>.
Хотим надеяться, что врач достаточно скромен, чтобы объяснять
эту оценку своей личности пациентом надеждами, которые он ему может
подать, и расширением его интеллектуального горизонта благодаря по-
разительным и раскрепощающим открытиям, которые несет с собой
[его] лечение. При таких условиях анализ характеризуется замечатель-
ными успехами, пациент понимает намеки, углубляется в поставленные
лечением задачи, у него в изобилии всплывает материал воспоминаний
и мыслей, он поражает врача уверенностью и меткостью своих толкова-
ний, и тот только с удовлетворением констатирует, с какой готовностью
больной воспринимает все те психологические новшества, которые обык-
новенно вызывают самое ожесточенное сопротивление у здоровых. Хоро-
шему взаимопониманию во время аналитической работы соответствует и
объективное, всеми признаваемое улучшение состояния больного.
Но не все время стоит такая ясная погода. Однажды небосклон заво-
лакивается тучами. В лечении обнаруживаются затруднения; пациент
утверждает, что ему ничего не приходит в голову. Возникает совершен-
но ясное впечатление, что он больше не интересуется работой и что он
с легким сердцем отказался от данного ему предписания говорить все,
что придет ему в голову, не поддаваясь никаким критическим соображе-
ниям. Он находится как бы вне лечения, как будто у него с врачом не
было никакого уговора; он явно чем-то увлечен, что хочет сохранить
Часть третья. Общая теория неврозов
Двадцать седьмая лекция. Перенесение
для себя. Это опасная для лечения ситуация. Несомненно, что здесь
имеет место сильное сопротивление. Но что же произошло?
Если ты в состоянии снова выяснить ситуацию, то открываешь при-
чину помехи в том, что пациент перенес на врача интенсивные нежные
чувства, не оправданные ни поведением врача, ни сложившимися во
время лечения отношениями. В какой форме выражается эта нежность и
какие цели она преследует, конечно, зависит от личных отношений обо-
их участников. Если дело касается молодой девушки и молодого челове-
ка, то у нас создается впечатление нормальной влюбленности, мы най-
дем вполне понятным, что девушка влюбляется в мужчину, с которым
она может подолгу оставаться наедине и обсуждать интимные дела и
который занимает по отношению к ней выгодную позицию превосходя-
щего ее помощника, но тогда мы, вероятно, упустим из виду то, что у
невротической девушки скорее можно было бы ожидать нарушение
способности любить. Чем меньше личные отношения врача и пациента
будут походить на этот предполагаемый вариант, тем более странным
покажется нам, что, несмотря на это, мы постоянно будем находить то
же самое отношение в области чувств. Можно еще допустить, если мо-
лодая несчастная в браке женщина кажется охваченной серьезной
страстью к своему пока еще свободному врачу, если она готова добиться
развода, чтобы принадлежать ему, или в случае социальных препятствий
не останавливается перед тем, чтобы вступить с ним в тайную любовную
связь. Подобное случается и вне психоанализа. Но при этих условиях с
удивлением слышишь высказывания со стороны женщин и девушек,
указывающие на вполне определенное отношение к терапевтической
проблеме:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69
ся, что приведем обновленный конфликт к лучшему исходу, чем к вы-
теснению, и, как сказано, при истериях, неврозах страха и навязчивых
состояниях успех принципиально оправдывает нас.
Однако есть другие формы заболеваний, при которых, несмотря на
сходство условий, наши терапевтические меры никогда не приносят ус-
пеха. И в них дело было в первоначальном конфликте между Я и либи-
до, который привел к вытеснению, хотя топически его можно характери-
зовать иначе, и здесь можно отыскать участки, где в жизни больного
произошли вытеснения, [и здесь] мы применяем те же методы, готовы
дать те же обещания, оказываем ту же помощь, сообщая ожидаемые
представления, и вновь разница во времени между настоящим и прош-
лыми вытеснениямп способствует иному исходу конфликта. И все-таки
нам не удается уничтожить сопротивление и устранить вытеснение. Эти
пациенты - параноики, меланхолики, страдающие Dementia praecox -
остаются в общем не затронутыми психоаналитической терапией и невос-
приимчивыми к ней. Почему так получается? Не от недостатка интел-
лекта; известная степень интеллектуальной работоспособности, конечно,
требуется от наших пациентов, но в ней определенно нет недостатка,
например, у параноиков, способных на весьма остроумные комбинации,
Имеются и другие силы, способствующие выздоровлению: меланхолики,
например, в очень высокой степени осознают, что больны и поэтому так
тяжело страдают, что отсутствует у параноиков, но от этого они не ста-
новятся доступнее. Мы имеем здесь непонятный факт, вызывающий у
нас поэтому сомнение в том, понимаем ли мы в действительности все
условия достижения успеха при других неврозах.
Если мы остановимся на наших занятиях с истеричными и больными
неврозом навязчивых состояний, то вскоре перед нами встает второй
факт, к которому мы совершенно не подготовлены. Через некоторое
время мы замечаем, что эти больные ведут себя весьма своеобразно по
отношению к нам. Мы полагали, что учли все силы, которые приходится
принимать во внимание при лечении, полностью продумали ситуацию
между нами и пациентом, так что в ней все предстало как в арифмети-
ческой задаче, а затем оказывается, что в нее вкралось что-то, не вхо-
дившее в расчет. Это неожиданное новое само по себе многооб-
разно, сначала я опишу более частые и понятные формы его проявле-
ния.
Итак, мы замечаем, что пациент, которому следовало бы искать вы-
хода из своих болезненных конфликтов, проявляет особый интерес к
личности врача. Все, что связано с этой личностью, кажется ему значи-
тельнее, чем его собственные дела, и отвлекает его от болезни. Общение
с ним становится на какое-то время очень приятным; он особенно пред-
упредителен, старается, где можно, проявить благодарность, обнаружи-
вает утонченность и положительные качества своего существа, которые
мы, может быть, и не стремились найти у него. Врач тоже составляет
себе благоприятное мнение о пациенте и благодарит случай, давший ему
возможность оказать помощь особо значимой личности. Если врачу
представился случай побеседовать с родственниками пациента, то он с
удовольствием слышит, что эта симпатия взаимна. Дома пациент без
устали расхваливает врача, превознося в нем все новые положительные
качества. <Он грезит вами, слепо доверяет вам; все, что вы говорите,
для него откровение>,- рассказывают родственники. Иногда кто-нибудь
из этого хора выражается резче: <Просто надоело, он беспрестанно гово-
рит только о вас>.
Хотим надеяться, что врач достаточно скромен, чтобы объяснять
эту оценку своей личности пациентом надеждами, которые он ему может
подать, и расширением его интеллектуального горизонта благодаря по-
разительным и раскрепощающим открытиям, которые несет с собой
[его] лечение. При таких условиях анализ характеризуется замечатель-
ными успехами, пациент понимает намеки, углубляется в поставленные
лечением задачи, у него в изобилии всплывает материал воспоминаний
и мыслей, он поражает врача уверенностью и меткостью своих толкова-
ний, и тот только с удовлетворением констатирует, с какой готовностью
больной воспринимает все те психологические новшества, которые обык-
новенно вызывают самое ожесточенное сопротивление у здоровых. Хоро-
шему взаимопониманию во время аналитической работы соответствует и
объективное, всеми признаваемое улучшение состояния больного.
Но не все время стоит такая ясная погода. Однажды небосклон заво-
лакивается тучами. В лечении обнаруживаются затруднения; пациент
утверждает, что ему ничего не приходит в голову. Возникает совершен-
но ясное впечатление, что он больше не интересуется работой и что он
с легким сердцем отказался от данного ему предписания говорить все,
что придет ему в голову, не поддаваясь никаким критическим соображе-
ниям. Он находится как бы вне лечения, как будто у него с врачом не
было никакого уговора; он явно чем-то увлечен, что хочет сохранить
Часть третья. Общая теория неврозов
Двадцать седьмая лекция. Перенесение
для себя. Это опасная для лечения ситуация. Несомненно, что здесь
имеет место сильное сопротивление. Но что же произошло?
Если ты в состоянии снова выяснить ситуацию, то открываешь при-
чину помехи в том, что пациент перенес на врача интенсивные нежные
чувства, не оправданные ни поведением врача, ни сложившимися во
время лечения отношениями. В какой форме выражается эта нежность и
какие цели она преследует, конечно, зависит от личных отношений обо-
их участников. Если дело касается молодой девушки и молодого челове-
ка, то у нас создается впечатление нормальной влюбленности, мы най-
дем вполне понятным, что девушка влюбляется в мужчину, с которым
она может подолгу оставаться наедине и обсуждать интимные дела и
который занимает по отношению к ней выгодную позицию превосходя-
щего ее помощника, но тогда мы, вероятно, упустим из виду то, что у
невротической девушки скорее можно было бы ожидать нарушение
способности любить. Чем меньше личные отношения врача и пациента
будут походить на этот предполагаемый вариант, тем более странным
покажется нам, что, несмотря на это, мы постоянно будем находить то
же самое отношение в области чувств. Можно еще допустить, если мо-
лодая несчастная в браке женщина кажется охваченной серьезной
страстью к своему пока еще свободному врачу, если она готова добиться
развода, чтобы принадлежать ему, или в случае социальных препятствий
не останавливается перед тем, чтобы вступить с ним в тайную любовную
связь. Подобное случается и вне психоанализа. Но при этих условиях с
удивлением слышишь высказывания со стороны женщин и девушек,
указывающие на вполне определенное отношение к терапевтической
проблеме:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69