На Валентине были джинсы, куртка и шерстяная шапочка. В руке он держал маленький коричневый портфель. Заплатив за номер, Соловский взял у портье ключ и направился к лифту.
Доставшийся Валентину номер состоял из маленькой комнатушки, в которой едва умещались узкая кровать и столик, и душевой. Соловский посмотрел на часы: было двенадцать дня. Задернув шторку, Валентин разулся и лег на скрипучую кровать. Он закрыл глаза и стал вспоминать о другой гостинице, о другой кровати, в которой провел прошлую ночь. Он вспоминал Джини Риз, свернувшуюся клубочком возле него: белокурые пряди падали на лицо, веки были опухшие от слез… Валентину было так хорошо с этой очаровательной девушкой, ему казалось, что от нее исходит благоухание лилий и роз. Как хотелось ему снова заключить ее в свои объятия. Увы, сейчас было не время любви, и Соловский прекрасно понимал это.
Освободившись из объятий спящей Джини, Валентин быстро оделся, сложил вещи и сел за стол. Собравшись с мыслями, он написал записку и, перед тем как выйти из номера, бросил прощальный взгляд на Джини. Это роковая привязанность, подумал Валентин. Никогда еще ему не было так трудно расстаться с женщиной.
Лежа на скрипучей кровати в этом третьесортном немецком отеле, Валентин думал не о важном деле, которое предстояло ему сегодня вечером, а о ней, об американской журналистке Джини Риз. Зачем только он позволил себе эту слабость?! К чему этот роман? Ведь именно так начинались многие любовные истории, стоившие карьеры стольким дипломатам. Если Борис узнает об этом, на службе можно будет поставить крест. Впрочем, Валентин был почти уверен, что дяде ничего не известно о его связи с Джини – он оторвался от хвоста еще в Женеве. На данный момент ни одна живая душа не знала о его местонахождении – именно это и было нужно Валентину.
Часы тянулись мучительно долго, но Соловский никуда не выходил из номера – даже в буфет. В десять вечера он разделся, принял душ и натянул на себя черные брюки, черный хлопчатобумажный джемпер, черные ботинки на резиновой подошве и куртку. Потом он положил во внутренний карман куртки моток проволоки, эластичный тонкий канат, стеклорез и маленькое взрывное устройство. Натянув на самые уши шерстяную шапку, Валентин положил в карманы брюк пару черных кожаных перчаток, мощный фонарик и вышел из номера.
В тот вечер по телевизору передавали чемпионат Германии по боксу, и старый портье был поглощен очередным боем на ринге – ему не было никакого дела до проскользнувшего мимо него постояльца.
Машина, которую Валентин взял напрокат еще в аэропорту, была припаркована в двух кварталах от отеля. Это был небольшой черный «мерседес». Главным достоинством машины была ее скорость, немецкие конструкторы специально создавали эту модель для европейских автобанов… Улицы Дюссельдорфа были пустынны, и для того, чтобы преодолеть двадцать миль, отделяющие Хаус-Арнхальдт от города, Валентину понадобилось не более пятнадцати минут. Он притормозил возле ограды парка, выключил фары и стал ждать.
Соловский хорошо изучил план резиденции стальных баронов. Хаус-Арнхальдт внешне напоминал крепость, но за оградой не было ни охранников, ни собак. На случай визита незваных гостей хозяева установили электронную систему сигнализации. За сто пятьдесят лет в замок ни разу не залезали грабители, и у Ферди не было никаких оснований опасаться, что сейчас, в это относительно спокойное время, кто-то рискнет нарушить покой обитателей Хаус-Арнхальдта. Валентину, прошедшему школу спецназа, забраться в такой дом не составляло никакого труда.
Ровно в полночь Валентин надел перчатки и вышел из машины. Он бесшумно перелез через ограду и побежал по тенистой тропинке к задней стороне парка, где были расположены конюшни. Давно уж в этих конюшнях не держали лошадей, в соседних домиках не жили конюхи. Валентин знал, что с тех пор, как погибла дочь Ферди, барон возненавидел все, что было так или иначе связано с верховой ездой. Соловский забежал в одно из стойл, зажег фонарик и развернул план дома. Валентин разыскал книгу с этим планом в одной из публичных библиотек. Сделать ксерокопию было проще простого.
Когда барон Арнхальдт проводил модернизацию владения, он устроил маленькую электрическую подстанцию. Генератор располагался в одноэтажном помещении возле конюшен. Валентин посмотрел на замок – свет в окнах не горел, были зажжены лишь два небольших фонаря над главным входом.
Дверь в генераторную была не заперта. Валентин проскользнул внутрь и выключил рубильник – дом и парк погрузились в полную темноту.
Соловский заранее определил, где могли находиться датчики электронной системы сигнализации. Обойдя их, он подкрался к дому со стороны кухни. Зубчатые стены облегчали задачу Валентина – он ловко накинул на один из зубцов петлю каната и залез на крышу. Преодолев в несколько прыжков нужное расстояние, он привязал конец каната к одной из декоративных башенок, другой конец обвязал вокруг пояса и повис в воздухе напротив большого стрельчатого окна… Настал один из самых ответственных моментов операции – если сейчас он допустит ошибку, провал неминуем.
Достав из кармана стеклорез, Валентин вырезал квадратный кусок стекла и прислушался – в доме царила тишина. Выходит, он оказался прав: система сигнализация работала от того самого генератора, в замке не было дополнительных аварийных батарей. Конечно, такие скряги, как Арнхальдты, ни за что бы не раскошелились на усовершенствование системы, стоявшей в доме еще с 1950 года.
Все остальное было делом техники. В свете фонарика кабинет барона Арнхальдта показался Валентину еще более мрачным, чем на самом деле. На столе до сих пор лежала бумажка с рисунком диадемы Ивановых – Джини оказалась права. Валентин посветил на стены, внимательно изучая картины. Он знал, что по немецкой логике сейф должен быть расположен за одним из полотен, но за каким именно? Портрет кисти Сарджента? Вряд ли. Фантастическая картина Босха? Исключено. Офорт Рембрандта? Едва ли. При виде дешевенького пейзажа кисти безвестного художника Соловский довольно улыбнулся.
Вскрытие сейфов—дело серьезное, но этот сейф оказался настолько стар, что Валентин даже пожалел, что взял с собой взрывное устройство. Достаточно было поковыряться в замке проволочкой – и дверца плавно открылась. Да, не очень-то беспокоился Ферди Арнхальдт о безопасности своего жилища. Вероятнее всего он считал себя настолько важной персоной, что даже помыслить не мог, что кто-то залезет ночью в его кабинет.
В сейфе лежало несколько коричневых конвертов и… и маленький квадратный футляр из голубой кожи – как раз по размеру изумруда, проданного на женевском аукционе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166