Без Фелипе Венеция – и вся жизнь – не значили ничего.
– Синьорина нуждается в чем-нибудь укрепляющем и тонизирующем, – провозгласил врач, улыбаясь им веселой, ободряющей улыбкой. – Совершенно ясно, что она не привыкла к такой жаре. Более свежий климат пойдет ей на пользу – может быть, озера на севере Италии. Да, да, это вернет краски ее щекам. За исключением этого недомогания, мисс Абрего, я не вижу ничего серьезного с ее здоровьем.
– Озера, – вздохнула тоскливо-мечтательно тетушка Мэлоди. – С каким бы удовольствием я бы подышала свежим, прохладным воздухом! Но, дорогая Поппи, Энджел совсем не понравится такая перспектива!
Энджел и впрямь не понравилось – она бушевала, протестовала и наконец тетушка Мэлоди сдалась, договорившись с друзьями Осгуда Баррингтона, что они позаботятся об Энджел. Графиня сама согласилась сопровождать ее.
Поппи не знала, чувствует ли она облегчение от того, что поезд увозит ее на север – подальше от всего этого ужаса; она просто знала, что сердце ее разбито, она уже никогда не будет прежней.
Тетушка Мэлоди выбрала небольшой пансионат на берегу озера Комо. Она сидела на террасе, пока Поппи бродила в тоске по садам у воды, стараясь не думать об Энджел.
Пансион был очень уютным, и его владельцы взяли их под свое крылышко, стараясь порадовать их хорошей кухней и поддерживая ободряющими улыбками, но Поппи едва это замечала. Однажды утром – три недели спустя – синьор Росси появился на террасе, держа в руках телеграмму, и когда Поппи читала ее, она почти видела восторг Энджел.
«Фелипе попросил меня выйти за него замуж, – писала она, – мы так влюблены друг в друга – думаю, что ты одобряешь это, и уговоришь маму и папу согласиться, что это – подходящий брак… С любовью, Энджел».
Месяцем позже Ник и Розалия приехали в Италию с намерением положить конец неожиданному роману Энджел, несмотря на протесты тетушки Мэлоди, говорившей, что Фелипе – очаровательный молодой человек и ему не хватает только денег.
– Мы не можем отдать нашу девочку какому-то европейскому авантюристу, – бушевал Ник, но Энджел просто улыбалась ему уверенно. – Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь его, папа.
Во время их первой встречи Фелипе умело очаровал их правильно дозированной смесью уважения и прямоты.
– Конечно, у мальчика нет денег, – говорил Ник, когда они шли с Поппи по разросшемуся, но по-прежнему красивому саду виллы д'Оро несколько дней спустя. – Но ведь это не его вина. Это сделали его предки. У Фелипе хорошие идеи, он знает, что нужно делать и как этого достичь. Да, должен сказать, мне нравится образ его мыслей и его характер.
Он посмотрел с любовью на Поппи, ухватившуюся за его руку, словно это был якорь в штормовом море.
– А что ты думаешь о Фелипе?
– Я… вилла такая красивая, – пробормотала она уклончиво, глядя с тоской на выцветшие розовые стены и болотные ставни, представив себя женой Фелипе и хозяйкой виллы д'Оро… но эта роль теперь предназначалась Энджел.
Розалия и Ник дали свое благословение на помолвку, и Энджел с восторгом рассматривала красивое кольцо с россыпью бриллиантов в форме сердца, которое подарил ей Фелипе.
– Оно принадлежало его матери, – говорила она Поппи, – и хранилось в банке многие годы. Конечно, его нельзя было продать, потому что оно принадлежало семье согласно завещанию. Какая удача для меня!
Она засмеялась, восхищенно вертя рукой туда-сюда, пока камни не заиграли разноцветными огоньками.
– Ах, Поппи, мы так любим друг друга, мы хотим пожениться прямо сейчас… помоги мне уговорить маму и папу, чтобы они позволили нам устроить свадьбу здесь, а не ждать возвращения в Санта-Барбару. Ты только представь себе, как романтично отпраздновать свадьбу в Венеции! Фелипе сказал, что мы поплывем в церковь в гондоле, а прием будет устроен в палаццо Ринарди. И, конечно, ты будешь моей подружкой невесты.
Поппи стало еще хуже, когда они спешно посетили салон мсье Вёрса, чтобы побыстрее сшить свадебное платье для Энджел и разные другие туалеты. Она даже не осознала, что опять вернулась в город, который еще так недавно казался ей чудесным, и у нее не было больше желания и энергии, чтобы ускользать на свои тайные прогулки, которые так восхищали ее раньше.
В промежутках между примерками своего белого атласного с кружевами платья Энджел ворчала по поводу разлуки с Фелипе, выливая Поппи все свои секреты, все подробности их романа, и Поппи стало казаться, что она скоро сойдет с ума.
Ник был более чем щедр в приданом и в приготовлениях к свадьбе, и она и Фелипе, говорила Энджел, смогут заняться реставрацией виллы и палаццо, как только вернутся из свадебного путешествия – они проведут свой медовый месяц сначала в Нью-Йорке, а потом поедут в Санта-Барбару, где будет устроен грандиозный прием, на котором ее будущий муж будет представлен семье и друзьям.
В Париже Поппи мучилась от боли и обиды, когда ее водили на примерку элегантного бледно-зеленого платья из шелка и тафты, которое она наденет на свадьбу как подружка невесты, представляя, как она идет к приделу церкви Санта-Мария делла Салюте позади Энджел-невесты. Но почему? спрашивала она себя, беспокойно меряя шагами свою комнату в отеле Лотти, когда Энджел отправлялась за очередными покупками вместе с Розалией. Почему он выбрал Энджел вместо нее? Из-за ее красоты? Но ведь Фелипе был покорен ее внешностью. Разве не говорил он ей, что очарован ее белой кожей, голубизной ее глаз, ее тициановскими волосами? Разве она не чувствовала, что все его тело дрожит от страсти к ней? Энджел говорила ей, что поцелуи Фелипе были такими деликатными, что она даже ни капельки не боялась… В сущности, слова Энджел сказали ей все. Неожиданно она нашла ответ. И, конечно, он был очень простой: Фелипе беден, а Энджел – наследница!
С невероятным чувством облегчения Поппи еще раз вспомнила весь ход событий, глядя на них по-новому. Все казалось теперь таким ясным и понятным – она просто не могла представить, как не понимала этого раньше. Конечно, Фелипе по-прежнему любит ее, но он нуждается в деньгах Энджел! О, бедный, бедный Фелипе! Неужели он не понимает, что с такой любовью, как у них, им не нужны деньги? Они смогут… она поможет ему… конечно, должен быть выход…
Она беспомощно взглянула в окно. Париж неожиданно показался ей тюрьмой, и она не могла дождаться той минуты, когда вернется назад и увидит Фелипе; ей хотелось сказать ему, что нет необходимости жениться на Энджел, что она любит его и знает, что он все еще любит ее, что все будет хорошо.
Оставалась всего одна неделя до свадьбы, когда поезд вез их назад в Венецию, и Поппи думала виновато об Энджел, с ее победным роскошным свадебным платьем и необъятным приданым, упакованным в огромные дорожные сундуки в багажном вагоне, и о ее планах на будущее, которые уже безудержно срывались с ее губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
– Синьорина нуждается в чем-нибудь укрепляющем и тонизирующем, – провозгласил врач, улыбаясь им веселой, ободряющей улыбкой. – Совершенно ясно, что она не привыкла к такой жаре. Более свежий климат пойдет ей на пользу – может быть, озера на севере Италии. Да, да, это вернет краски ее щекам. За исключением этого недомогания, мисс Абрего, я не вижу ничего серьезного с ее здоровьем.
– Озера, – вздохнула тоскливо-мечтательно тетушка Мэлоди. – С каким бы удовольствием я бы подышала свежим, прохладным воздухом! Но, дорогая Поппи, Энджел совсем не понравится такая перспектива!
Энджел и впрямь не понравилось – она бушевала, протестовала и наконец тетушка Мэлоди сдалась, договорившись с друзьями Осгуда Баррингтона, что они позаботятся об Энджел. Графиня сама согласилась сопровождать ее.
Поппи не знала, чувствует ли она облегчение от того, что поезд увозит ее на север – подальше от всего этого ужаса; она просто знала, что сердце ее разбито, она уже никогда не будет прежней.
Тетушка Мэлоди выбрала небольшой пансионат на берегу озера Комо. Она сидела на террасе, пока Поппи бродила в тоске по садам у воды, стараясь не думать об Энджел.
Пансион был очень уютным, и его владельцы взяли их под свое крылышко, стараясь порадовать их хорошей кухней и поддерживая ободряющими улыбками, но Поппи едва это замечала. Однажды утром – три недели спустя – синьор Росси появился на террасе, держа в руках телеграмму, и когда Поппи читала ее, она почти видела восторг Энджел.
«Фелипе попросил меня выйти за него замуж, – писала она, – мы так влюблены друг в друга – думаю, что ты одобряешь это, и уговоришь маму и папу согласиться, что это – подходящий брак… С любовью, Энджел».
Месяцем позже Ник и Розалия приехали в Италию с намерением положить конец неожиданному роману Энджел, несмотря на протесты тетушки Мэлоди, говорившей, что Фелипе – очаровательный молодой человек и ему не хватает только денег.
– Мы не можем отдать нашу девочку какому-то европейскому авантюристу, – бушевал Ник, но Энджел просто улыбалась ему уверенно. – Посмотрим, что ты скажешь, когда увидишь его, папа.
Во время их первой встречи Фелипе умело очаровал их правильно дозированной смесью уважения и прямоты.
– Конечно, у мальчика нет денег, – говорил Ник, когда они шли с Поппи по разросшемуся, но по-прежнему красивому саду виллы д'Оро несколько дней спустя. – Но ведь это не его вина. Это сделали его предки. У Фелипе хорошие идеи, он знает, что нужно делать и как этого достичь. Да, должен сказать, мне нравится образ его мыслей и его характер.
Он посмотрел с любовью на Поппи, ухватившуюся за его руку, словно это был якорь в штормовом море.
– А что ты думаешь о Фелипе?
– Я… вилла такая красивая, – пробормотала она уклончиво, глядя с тоской на выцветшие розовые стены и болотные ставни, представив себя женой Фелипе и хозяйкой виллы д'Оро… но эта роль теперь предназначалась Энджел.
Розалия и Ник дали свое благословение на помолвку, и Энджел с восторгом рассматривала красивое кольцо с россыпью бриллиантов в форме сердца, которое подарил ей Фелипе.
– Оно принадлежало его матери, – говорила она Поппи, – и хранилось в банке многие годы. Конечно, его нельзя было продать, потому что оно принадлежало семье согласно завещанию. Какая удача для меня!
Она засмеялась, восхищенно вертя рукой туда-сюда, пока камни не заиграли разноцветными огоньками.
– Ах, Поппи, мы так любим друг друга, мы хотим пожениться прямо сейчас… помоги мне уговорить маму и папу, чтобы они позволили нам устроить свадьбу здесь, а не ждать возвращения в Санта-Барбару. Ты только представь себе, как романтично отпраздновать свадьбу в Венеции! Фелипе сказал, что мы поплывем в церковь в гондоле, а прием будет устроен в палаццо Ринарди. И, конечно, ты будешь моей подружкой невесты.
Поппи стало еще хуже, когда они спешно посетили салон мсье Вёрса, чтобы побыстрее сшить свадебное платье для Энджел и разные другие туалеты. Она даже не осознала, что опять вернулась в город, который еще так недавно казался ей чудесным, и у нее не было больше желания и энергии, чтобы ускользать на свои тайные прогулки, которые так восхищали ее раньше.
В промежутках между примерками своего белого атласного с кружевами платья Энджел ворчала по поводу разлуки с Фелипе, выливая Поппи все свои секреты, все подробности их романа, и Поппи стало казаться, что она скоро сойдет с ума.
Ник был более чем щедр в приданом и в приготовлениях к свадьбе, и она и Фелипе, говорила Энджел, смогут заняться реставрацией виллы и палаццо, как только вернутся из свадебного путешествия – они проведут свой медовый месяц сначала в Нью-Йорке, а потом поедут в Санта-Барбару, где будет устроен грандиозный прием, на котором ее будущий муж будет представлен семье и друзьям.
В Париже Поппи мучилась от боли и обиды, когда ее водили на примерку элегантного бледно-зеленого платья из шелка и тафты, которое она наденет на свадьбу как подружка невесты, представляя, как она идет к приделу церкви Санта-Мария делла Салюте позади Энджел-невесты. Но почему? спрашивала она себя, беспокойно меряя шагами свою комнату в отеле Лотти, когда Энджел отправлялась за очередными покупками вместе с Розалией. Почему он выбрал Энджел вместо нее? Из-за ее красоты? Но ведь Фелипе был покорен ее внешностью. Разве не говорил он ей, что очарован ее белой кожей, голубизной ее глаз, ее тициановскими волосами? Разве она не чувствовала, что все его тело дрожит от страсти к ней? Энджел говорила ей, что поцелуи Фелипе были такими деликатными, что она даже ни капельки не боялась… В сущности, слова Энджел сказали ей все. Неожиданно она нашла ответ. И, конечно, он был очень простой: Фелипе беден, а Энджел – наследница!
С невероятным чувством облегчения Поппи еще раз вспомнила весь ход событий, глядя на них по-новому. Все казалось теперь таким ясным и понятным – она просто не могла представить, как не понимала этого раньше. Конечно, Фелипе по-прежнему любит ее, но он нуждается в деньгах Энджел! О, бедный, бедный Фелипе! Неужели он не понимает, что с такой любовью, как у них, им не нужны деньги? Они смогут… она поможет ему… конечно, должен быть выход…
Она беспомощно взглянула в окно. Париж неожиданно показался ей тюрьмой, и она не могла дождаться той минуты, когда вернется назад и увидит Фелипе; ей хотелось сказать ему, что нет необходимости жениться на Энджел, что она любит его и знает, что он все еще любит ее, что все будет хорошо.
Оставалась всего одна неделя до свадьбы, когда поезд вез их назад в Венецию, и Поппи думала виновато об Энджел, с ее победным роскошным свадебным платьем и необъятным приданым, упакованным в огромные дорожные сундуки в багажном вагоне, и о ее планах на будущее, которые уже безудержно срывались с ее губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96