Лицо его было бледным и разъяренным.
– Черт побери, Поппи, – простонал он, заметив девочку. – Я совсем забыл о тебе!
Она ошеломленно уставилась на него… Как папочка мог забыть о ней… Это невозможно… Ведь она о нем никогда не забывает…
Он опять вдохнул.
– Все в порядке, – сказал он с усмешкой и, даже не поцеловав ее, прошествовал в дом – в детскую. Поппи шла за ним. – Думаю, ничего не остается, как взять тебя с собой.
Поппи молча наблюдала, как он открыл шкаф и стал укладывать ее вещи в маленький чемодан. Она была так расстроена тем, что он забыл о ней, что даже не спросила, куда они собираются ехать.
– Готовься ложиться спать, – сказал Джэб резко, когда закрывал за собой дверь детской. – Мы выезжаем завтра на рассвете.
Поппи лежала без сна в своей холодной кроватке, дрожа от страха – не от мысли о том, куда они едут, или даже почему, но оттого, что он забыл о ней. Еще до рассвета она встала и оделась, и стала ждать, выйдя из детской со своим маленьким чемоданчиком и тряпичной куклой под мышкой, как носил ее папа, когда она была совсем маленькой. Когда Джэб, наконец, открыл дверь своей комнаты, он едва не налетел на нее.
– Я не хочу, чтобы ты забывал обо мне, папочка, – сказала ему Поппи, глядя на него широко раскрытыми от страха глазами.
Он молча смотрел на нее. И так было скверно, что он проиграл дом и свою долю ранчо Санта-Виттория паршивому ковбою из Монтечито, так надо же, теперь его достает еще и Поппи! Дьявол, только хнычущего ребенка еще не хватало азартному игроку, собравшемуся в дорогу на дело!
Схватив ее чемодан, он понесся по коридору так быстро, что Поппи пришлось бежать, чтобы поспеть за ним.
– А как насчет Спайдера? – спросила она, затаив дыхание. – Он поедет с нами?
Господи, он совсем забыл об этом проклятом пони!
– Он будет дожидаться, когда ты вернешься, – солгал он равнодушно. – Давай, давай, поторапливайся! Ну что ты плетешься еле-еле?
Индеец, завернувшись в серапе, ждал его у входной двери.
– Мы больше не увидимся с вами, мистер Джэб, – сказал он не своим обычным звучным голосом, а каким-то странным шепотом. – Вы и я – мы оба уходим из этого дома.
Джэб внимательно посмотрел на него. Старый индеец всегда был прав. Он был здесь с самого начала, а теперь это – конец.
Индеец склонил свою седую голову.
– Теперь уже недолго осталось, – пробормотал он, когда они прошли мимо него и растворились в сумерках.
ГЛАВА 18
1887
Папочка сказал ей, что они отправятся «путешествовать», и Поппи мечтала, что они вернутся в Монте Карло, но ничего подобного не произошло. На этот раз у них была крошечная каютка на посудине, плывшей в Сан-Франциско – в самой нижней ее части, где волны сильно бились о борт, отчего Поппи испытывала приступы дурноты. И хотя она плакала, папочка просто лежал на своей койке и пил ирландское виски из серебряной фляжки, или громко храпел, когда она засыпала.
Они сошли на берег в Сан-Франциско на ослабевших ногах, и Поппи спросила с надеждой, едут ли они в их прежний большой дом. Но Джэб просто схватил ее за руку и буквально втолкнул в омнибус, который тянули две лошади. Они ехали на Юнион-сквер, где находился вокзал.
Только теперь не было роскошного купе в большом поезде Сан-Франциско – Чикаго, а просто жесткое неудобное сиденье, которое врезалось ей в ноги. Когда Поппи жалобно сказала, что хочет есть, Джэб купил ей пакет сандвичей и яблок у человека с тележкой, который периодически сновал туда-сюда по проходу. Наконец она уснула, положив голову папе на руку и крепко уцепившись за рукав его пиджака – даже во сне она не хотела выпустить эту спасительную соломинку. Ей снилось, что она была Энджел. Как хорошо было скакать на смешном черном пони! А поезд неспешно пыхтел по широкой равнине.
Когда она проснулась, ее голова покоилась на папочкином щегольском пальто, а самого его не было. Ее живот опять свело спазмом паники, когда ей в голову пришло, что, пока она спала, он опять позабыл про нее. Наверно, он сошел с поезда и оставил ее одну!
– Где папочка? – спросила она в ужасе смуглую, неприветливую даму, сидевшую напротив. Сон как рукой сняло.
– Судя по тому, как от него несет, он конечно в баре! – отрезала дама. – Не знаю, что это за мужчина, если он оставляет такую маленькую девочку одну, а сам пьянствует!
Поппи, враждебно посмотрев на нее, соскользнула с сиденья и протиснулась сквозь ее пышные юбки.
– Папочка – не пьяница! – парировала она с безопасного расстояния у двери. – И он не бросил меня! Он – самый лучший папочка в мире!
И она понеслась по коридору подальше от острого язычка соседки.
Она остановилась тогда, когда поняла, что без посторонней помощи она бар не найдет. Но когда Поппи попыталась выяснить, как туда пройти, у какого-то седого господина, он только громко рассмеялся. Ей пришлось и дальше брести наугад по коридору – Поппи казалось, что он никогда не кончится – глядя по сторонам и, ударяясь об стенку, когда железнодорожные пути делали неожиданный крюк. Но когда она наконец нашла бар, она поняла, почему он так нравится папе.
Так было гораздо веселее, чем в мрачном вагоне, с хмурой дамой напротив. Хорошенькие лампы с расписными стеклянными колпаками уютно освещали красные стены, на половину высоты обшитые блестящими деревянными панелями, и слабо мерцающие бутылки и бокалы. Поппи стояла в дверях, ища глазами папочку среди сборища краснолицых мужчин, толпившихся у стойки, ощущая знакомый запах сигарного дыма, виски и пива. Она заметила его наконец – он сидел за столиком вместе с какими-то четырьмя мужчинами, держа в руках колоду карт.
Не замечая удивленных взглядов и улыбок посетителей, она протискивалась к его столику через толпу.
– Папа! – закричала она. – Внезапно все смолкли. – Вот ты где! А я думала, что ты опять бросил меня.
Партнеры Джэба по карточной игре приподняли брови и усмехнулись, когда он бросил на нее холодный взгляд. Раскладывая карты, он сказал: – Конечно, я не бросил тебя, Поппи. Чудная дама в вагоне сказала, что присмотрит за тобой.
– Мне она совершенно не понравилась, – изрекла Поппи, когда он взял ее за руку и вывел из бара. – Она сказала, что ты не имеешь права напиваться и оставлять меня одну.
Взрывы хохота мужчин донеслись им вслед, когда они пошли по коридору, и рука Джэба неожиданно сдавила ее ручку так сильно, что Поппи вскрикнула.
– У-у-у, – захныкала она. – Папа, мне больно!
– Тебе еще повезло, что я не вздул тебя, моя дочка, – огрызнулся он злобно. Присев так, чтобы его глаза оказались на уровне глаз Поппи, он сказал спокойно, но с такой ноткой, что Поппи задрожала от страха. – Никогда больше не ходи меня искать, Поппи. Ты поняла меня?
Его голос дрогнул, когда он добавил: – Ты никогда больше не пойдешь за мной.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96