она почувствовала, как слабеют колени. Николас же чуть отстранился и долго смотрел ей в лицо. Грудь его вздымалась и опускалась, дыхание было шумным и прерывистым…
Он снова застонал и коснулся горячими губами шеи Софи, страстным шепотом повторяя ее имя. И тут же покрыл поцелуями волосы, лицо, руки…
- Николас! О, Николас! - повторяла она сквозь счастливые слезы.
А он продолжал целовать ее, спускаясь все ниже и ниже. Софи выгибалась навстречу и со стоном прижималась к его разгоряченному, сильному телу. Дойдя до выреза платья, Николас снова прошептал ее имя, целуя золотистую гладкую кожу. И почувствовал, как сразу напряглась и стала твердой грудь девушки.
Боже, как Софи хотела в этот момент, чтобы он прикоснулся губами к ее соскам! Чтобы сбросил с себя эту, сейчас ставшую лишней, одежду! Она схватила руку Николаса, обнимавшую ее за спину, расстегнула спереди платье и положила его ладонь на свою оголенную грудь. Линдхерст вновь сдавленно застонал. Никогда в жизни ни одну женщину он не желал с такой страстью, как сейчас Софи!
И все же… все же Николас не хотел, чтобы это произошло так быстро… здесь… в оранжерее… Подобная мысль ему претила. Любовь к Софи была слишком глубокой и чистой. Осторожно, постепенно привыкая друг к другу и оберегая свои чистые чувства, они должны были прийти к физической близости. Только тогда их любовь будет крепнуть с каждым днем, только тогда она останется святой на все времена, отпущенные им обоим в этой жизни…
Софи же чувствовала нечто совершенно другое. Каждый поцелуй Николаса подогревал в ней страсть и все больше возбуждал желание. Упиваясь доселе совершенно незнакомыми ощущениями, стремясь открыть все новые и новые тайны ни с чем не сравнимого наслаждения и чувствуя, как крепнет и поднимается под одеждой мужская плоть Николаса, она не хотела и не могла больше ждать. Все должно свершиться сейчас! В этой оранжерее! Они должны немедленно принадлежать друг другу!
Софи протянула руку и принялась неловкими движениями расстегивать его вельветовый пояс с золотой пряжкой. Еще мгновение - и ее ладонь коснулась столь заманчивой и желанной мужской плоти. Бедра Николаса задрожали, он начал задыхаться, и снова стон вырвался из его груди. Софи подняла голову и увидела, что Линдхерст закрыл глаза. И вдруг ей показалось, что он отнюдь не чувствует себя комфортно. Выражение лица было каким-то страдальческим. Тело как будто стремилось отстраниться, а ее прикосновение к интимной плоти явно вызывало сопротивление. Да и вырвавшийся только что стон скорее говорил о какой-то внутренней борьбе, а не о разгорающейся страсти…
Софи вдруг подумала: а может быть, все мужчины предпочитают, чтобы в подобные минуты их щекотали или трогали маргаритками интимные места на теле? И дело тут отнюдь не в извращенных вкусах, о которых с таким ехидством говорил брат Лидии? Кстати, здесь, в оранжерее, полно всяких цветов. Наверное, есть и маргаритки. Надо только выяснить, где они растут!
Она прокашлялась и пробормотала:
- Николас…
Он вопросительно посмотрел на Софи:
- Что?
- Где здесь растут… ну, эти… маргаритки?
- Маргаритки? - оторопело переспросил Линдхерст, никак не ожидавший в этот момент подобного вопроса. - Вы хотите маргариток? Сейчас? Зачем?
Софи почувствовала, что покраснела.
- Ну, видите ли… Может быть, вы предпочитаете перья?
- Перья?.. Ничего не понимаю! О чем вы говорите?!
Софи стала совсем пунцовой. Николас в изумлении смотрел на нее и явно ждал ответа. Волей-неволей, но ей пришлось пересказать кое-что из того, что говорил брат Лидии. Закончив, она смущенно посмотрела в лицо Николасу.
- К каким мужчинам принадлежите вы, Николас?
Ответом стало долгое молчание. Наконец, Линдхерст иронически посмотрел на Софи и не без ехидства ответил:
- Вы спрашиваете, к какому разряду извращенцев принадлежу я? Что ж, отвечу: ни к какому. Хотя все, что вы сейчас рассказали, выглядит весьма любопытным. Но я предпочитаю придумывать эротические игры уже по ходу дела. Надеюсь, в свое время вы мне будете в этом помогать?
Софи нахмурилась:
- Я не совсем вас понимаю.
Николас снова сжал ее в объятиях и поцеловал в лоб.
- Другими словами, наша с вами цель - взаимное наслаждение. А достигнем мы этого теми способами, которые выберем вместе.
- Будем дотрагиваться друг до друга?
- Бесспорно! Будем вести себя так, как захотим.
- Как угодно?
- Как угодно и когда угодно. Все будет зависеть только от нашего желания. Вы можете изучать мое тело во всех деталях и любым способом. А ваше полностью принадлежит мне, и тут уж я буду делать все, что захочу.
- Мне это нравится! Гораздо больше, чем маргаритки! Тем самым мы не будем себя ничем ограничивать. Так?
- Так. Меня тоже куда больше привлекает свобода выбора, нежели все цветы оранжереи, вместе взятые. Равно как и еще кое-что, о чем вы сегодня изволили поведать. Надо же до такого додуматься!
- Это вы - мне?
- Нет. Тем извращенцам, к числу которых ни я, ни вы не принадлежим.
Софи громко рассмеялась, потом лицо ее сделалось серьезным. Она вновь прижалась к Николасу и страстно поцеловала его в губы. Ее язык проник между зубами Линдхерста, исследуя каждый миллиметр…
Николас почувствовал, что не может больше противиться желанию. Он положил ладони на ягодицы Софи и прижал низ ее живота к своей затвердевшей мужской плоти. Она вскрикнула и выгнулась ему навстречу.
- Я чувствую себя… пьяной, - прошептала Софи, на мгновение отрываясь от его губ. - Впечатление, будто горит… Особенно вот здесь… - И она показала пальцем на низ живота. - Николас, умоляю, помоги мне от этого избавиться! Я… я…
- Тише, тише, любовь моя! - пробормотал он, закрывая Софи рот поцелуем. - Я, конечно, помогу. Но только если и ты поможешь мне!
- Каким образом? - недоуменно спросила Софи, с тревогой взглянув на Николаса. - Я бы помогла, если бы знала как.
- Не беспокойся, дорогая! Я тебе все покажу!
- Николас! Но ведь я могу сделать что-то не так! И тогда станет еще хуже… Тебе и так уже пришлось настрадаться из-за моей глупости!
- Хуже не станет. Обещаю, что все будет в порядке!
Софи покорно кивнула, хотя и очень сомневалась в этом.
- А что мне делать? - недоуменно спросила она. - Я имею в виду - как тебе помочь?
- Для начала разрешить мне насладиться созерцанием твоего тела.
На щеках Софи вспыхнул стыдливый румянец.
- Ты хочешь, чтобы я… чтобы я разделась?
- Нет, я хотел бы сделать это сам, но только с твоего согласия.
Лицо Софи из румяного сделалась пурпурно-красным. Она застенчиво отвела глаза в сторону.
Дрожащими от нетерпения руками Николас повернул ее спиной к себе и принялся расстегивать пуговицы на платье. Причем делал это очень неумело. Когда же платье упало к ее ногам, принялся за корсет, с которым справился гораздо быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
Он снова застонал и коснулся горячими губами шеи Софи, страстным шепотом повторяя ее имя. И тут же покрыл поцелуями волосы, лицо, руки…
- Николас! О, Николас! - повторяла она сквозь счастливые слезы.
А он продолжал целовать ее, спускаясь все ниже и ниже. Софи выгибалась навстречу и со стоном прижималась к его разгоряченному, сильному телу. Дойдя до выреза платья, Николас снова прошептал ее имя, целуя золотистую гладкую кожу. И почувствовал, как сразу напряглась и стала твердой грудь девушки.
Боже, как Софи хотела в этот момент, чтобы он прикоснулся губами к ее соскам! Чтобы сбросил с себя эту, сейчас ставшую лишней, одежду! Она схватила руку Николаса, обнимавшую ее за спину, расстегнула спереди платье и положила его ладонь на свою оголенную грудь. Линдхерст вновь сдавленно застонал. Никогда в жизни ни одну женщину он не желал с такой страстью, как сейчас Софи!
И все же… все же Николас не хотел, чтобы это произошло так быстро… здесь… в оранжерее… Подобная мысль ему претила. Любовь к Софи была слишком глубокой и чистой. Осторожно, постепенно привыкая друг к другу и оберегая свои чистые чувства, они должны были прийти к физической близости. Только тогда их любовь будет крепнуть с каждым днем, только тогда она останется святой на все времена, отпущенные им обоим в этой жизни…
Софи же чувствовала нечто совершенно другое. Каждый поцелуй Николаса подогревал в ней страсть и все больше возбуждал желание. Упиваясь доселе совершенно незнакомыми ощущениями, стремясь открыть все новые и новые тайны ни с чем не сравнимого наслаждения и чувствуя, как крепнет и поднимается под одеждой мужская плоть Николаса, она не хотела и не могла больше ждать. Все должно свершиться сейчас! В этой оранжерее! Они должны немедленно принадлежать друг другу!
Софи протянула руку и принялась неловкими движениями расстегивать его вельветовый пояс с золотой пряжкой. Еще мгновение - и ее ладонь коснулась столь заманчивой и желанной мужской плоти. Бедра Николаса задрожали, он начал задыхаться, и снова стон вырвался из его груди. Софи подняла голову и увидела, что Линдхерст закрыл глаза. И вдруг ей показалось, что он отнюдь не чувствует себя комфортно. Выражение лица было каким-то страдальческим. Тело как будто стремилось отстраниться, а ее прикосновение к интимной плоти явно вызывало сопротивление. Да и вырвавшийся только что стон скорее говорил о какой-то внутренней борьбе, а не о разгорающейся страсти…
Софи вдруг подумала: а может быть, все мужчины предпочитают, чтобы в подобные минуты их щекотали или трогали маргаритками интимные места на теле? И дело тут отнюдь не в извращенных вкусах, о которых с таким ехидством говорил брат Лидии? Кстати, здесь, в оранжерее, полно всяких цветов. Наверное, есть и маргаритки. Надо только выяснить, где они растут!
Она прокашлялась и пробормотала:
- Николас…
Он вопросительно посмотрел на Софи:
- Что?
- Где здесь растут… ну, эти… маргаритки?
- Маргаритки? - оторопело переспросил Линдхерст, никак не ожидавший в этот момент подобного вопроса. - Вы хотите маргариток? Сейчас? Зачем?
Софи почувствовала, что покраснела.
- Ну, видите ли… Может быть, вы предпочитаете перья?
- Перья?.. Ничего не понимаю! О чем вы говорите?!
Софи стала совсем пунцовой. Николас в изумлении смотрел на нее и явно ждал ответа. Волей-неволей, но ей пришлось пересказать кое-что из того, что говорил брат Лидии. Закончив, она смущенно посмотрела в лицо Николасу.
- К каким мужчинам принадлежите вы, Николас?
Ответом стало долгое молчание. Наконец, Линдхерст иронически посмотрел на Софи и не без ехидства ответил:
- Вы спрашиваете, к какому разряду извращенцев принадлежу я? Что ж, отвечу: ни к какому. Хотя все, что вы сейчас рассказали, выглядит весьма любопытным. Но я предпочитаю придумывать эротические игры уже по ходу дела. Надеюсь, в свое время вы мне будете в этом помогать?
Софи нахмурилась:
- Я не совсем вас понимаю.
Николас снова сжал ее в объятиях и поцеловал в лоб.
- Другими словами, наша с вами цель - взаимное наслаждение. А достигнем мы этого теми способами, которые выберем вместе.
- Будем дотрагиваться друг до друга?
- Бесспорно! Будем вести себя так, как захотим.
- Как угодно?
- Как угодно и когда угодно. Все будет зависеть только от нашего желания. Вы можете изучать мое тело во всех деталях и любым способом. А ваше полностью принадлежит мне, и тут уж я буду делать все, что захочу.
- Мне это нравится! Гораздо больше, чем маргаритки! Тем самым мы не будем себя ничем ограничивать. Так?
- Так. Меня тоже куда больше привлекает свобода выбора, нежели все цветы оранжереи, вместе взятые. Равно как и еще кое-что, о чем вы сегодня изволили поведать. Надо же до такого додуматься!
- Это вы - мне?
- Нет. Тем извращенцам, к числу которых ни я, ни вы не принадлежим.
Софи громко рассмеялась, потом лицо ее сделалось серьезным. Она вновь прижалась к Николасу и страстно поцеловала его в губы. Ее язык проник между зубами Линдхерста, исследуя каждый миллиметр…
Николас почувствовал, что не может больше противиться желанию. Он положил ладони на ягодицы Софи и прижал низ ее живота к своей затвердевшей мужской плоти. Она вскрикнула и выгнулась ему навстречу.
- Я чувствую себя… пьяной, - прошептала Софи, на мгновение отрываясь от его губ. - Впечатление, будто горит… Особенно вот здесь… - И она показала пальцем на низ живота. - Николас, умоляю, помоги мне от этого избавиться! Я… я…
- Тише, тише, любовь моя! - пробормотал он, закрывая Софи рот поцелуем. - Я, конечно, помогу. Но только если и ты поможешь мне!
- Каким образом? - недоуменно спросила Софи, с тревогой взглянув на Николаса. - Я бы помогла, если бы знала как.
- Не беспокойся, дорогая! Я тебе все покажу!
- Николас! Но ведь я могу сделать что-то не так! И тогда станет еще хуже… Тебе и так уже пришлось настрадаться из-за моей глупости!
- Хуже не станет. Обещаю, что все будет в порядке!
Софи покорно кивнула, хотя и очень сомневалась в этом.
- А что мне делать? - недоуменно спросила она. - Я имею в виду - как тебе помочь?
- Для начала разрешить мне насладиться созерцанием твоего тела.
На щеках Софи вспыхнул стыдливый румянец.
- Ты хочешь, чтобы я… чтобы я разделась?
- Нет, я хотел бы сделать это сам, но только с твоего согласия.
Лицо Софи из румяного сделалась пурпурно-красным. Она застенчиво отвела глаза в сторону.
Дрожащими от нетерпения руками Николас повернул ее спиной к себе и принялся расстегивать пуговицы на платье. Причем делал это очень неумело. Когда же платье упало к ее ногам, принялся за корсет, с которым справился гораздо быстрее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83