- улыбнулся Джон.
- Да, - тихо ответила Софи.
- Не надо, - уверил ее первый ливрейный слуга. - Уверяю вас, его сиятельство - добрый и порядочный человек. Он все понимает и, конечно, простит вам эту историю с ананасовыми тарталетками, как только узнает всю правду!
- Н-наверное, вы правы…
- Несомненно, прав! И советую вам поскорее уладить это недоразумение.
Софи вспомнила, как Николас рассказывал, что однажды едва не заблудился в этом огромном саду, скорее напоминавшем парк. Вот хороший предлог, чтобы не отпускать Джона!
- Видите ли, Джон, - неуверенно начала она, - я боюсь заблудиться в этом парке. Вы мне нужны в качестве проводника.
- Здесь еще ни разу никто не потерялся, но если вы опасаетесь, то я готов.
Джон предложил Софи руку, которую она приняла со вздохом облегчения. Теперь ей не угрожала опасность поддаться соблазну!
Они вошли в оранжерею. Софи казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из ее груди. Джон ободряюще посмотрел на нее…
Николас стоял около мангового дерева и внимательно рассматривал зревшие плоды. Услышав шаги, он обернулся.
- А, Софи, Джон! Как вы здесь оказались?
Он с доброй улыбкой смотрел на них и ждал ответа. Софи вдруг сделалось так страшно, что она инстинктивно схватила Джона за руку.
- Милорд, - начал ливрейный слуга. - Простите за то, что мы нарушили ваше уединение. Но у мисс Бартон есть одно дело, которое она хотела бы с вами обсудить.
- Правда?
Николас внимательно посмотрел на Софи, потом на слугу.
- Вы свободны, Джон. Пожалуйста, оставьте нас одних.
Оставить одних? Наедине друг с другом?! Мысленно Софи была готова протестовать. Но тело и сердце тут же воспротивились велению рассудка. Джон же поклонился лорду и тихо шепнул Софи на ухо:
- Не бойтесь! Все будет хорошо! Я подожду вас у входа в оранжерею.
Последнюю фразу Джон сказал громко. Николас нахмурился.
- Вам нет необходимости ждать мисс Бартон. Я сам провожу ее домой.
- Нет! - неожиданно для самой себя воскликнула Софи. Но, спохватившись, тихо добавила: - Большое спасибо, милорд, но я ни в коем случае не хочу причинять вам беспокойство.
- Вы ничуть меня не обеспокоите, Софи. Уверяю вас! Я уже собирался возвращаться домой.
- Вот и хорошо, - удовлетворенно сказал Джон.
Он мягко высвободил свою руку из рук Софи, поклонился лорду и вышел из оранжереи.
Софи и Николас остались одни. Последовало долгое, напряженное молчание. Глаза Софи разглядывали растения в оранжерее, но ни разу не остановились на Линдхерсте.
Он вздохнул и первым нарушил гнетущую тишину.
- Вы хотели со мной говорить? - Голос его звучал безучастно, как будто разговор происходил в присутствии маркизы. Софи удивленно посмотрела на Николаса. Он выглядел вполне спокойным, но в глазах чувствовалось напряжение. - Слушаю вас, - сказал Линдхерст и нахмурился.
Заметив отсутствие у Николаса всякого намека на желание, Софи вместо облегчения неожиданно почувствовала досаду. Как? Неужели те страстные поцелуи в конюшне для него ничего не значили?!
Она уныло опустила голову и, запинаясь, проговорила:
- Я… это я положила… те тарталетки на в-ваш поднос.
Софи почувствовала, что вот-вот расплачется.
- Серьезно? - совершенно спокойно спросил Николас.
Софи кивнула. Из уголка ее левого глаза предательски выкатилась слеза.
- Они выглядели такими красивыми, аппетитными… А я давно заметила, что вы любите… фрукты. Но… но не знала, что ананасы вам противопоказаны…
- Софи…
В голосе Линдхерста звучала мягкость и даже нежность. Или это только показалось? Софи услышала шорох его тапочек по полу и поняла, что Николас подошел к ней. Вслед за этим раздалась команда:
- Софи! А ну-ка посмотрите мне в глаза!
Она не подчинилась, тогда Николас мягко добавил:
- Пожалуйста, прошу вас!
Что-то в его голосе заставило Софи поднять голову. Николас смотрел на нее и улыбался.
- Спасибо за тарталетки, Софи.
Брови Софи изогнулись от изумления.
- Но… но я же… Я не понимаю… Все говорили, что ананасовые тарталетки… что из-за них вы… заболели…
- Правильно говорили.
- Тогда за что вы меня благодарите?
В этот момент Софи очень захотелось подойти вплотную к Николасу и ласково провести ладонью по его щеке.
- Благодарю за то, что вы хотели сделать мне приятное. За ваше внимание. Ведь именно поэтому вы и положили на поднос эти тарталетки. Разве не так?
Напряжение в его глазах сменилось добротой. Софи утвердительно кивнула в ответ, думая, что могла бы означать подобная перемена во взгляде? Чувство к ней или просто следствие еще не до конца преодоленной болезни?
Николас же продолжал улыбаться.
- А я-то думал, что больше вам не нравлюсь, - ласково сказал он.
- Что?!
Нет, у него определенно лихорадка!
- Как такая мысль могла прийти вам в голову? - спросила она.
- Потому что всякий раз, увидев меня в коридоре, вы тут же сломя голову бросались в противоположную сторону. Я стал думать, что обидел вас своими невоздержанными поцелуями в конюшне.
- Что?! - вновь воскликнула Софи.
После того как она так страстно отвечала на те поцелуи, почему у него даже язык поворачивается говорить подобные вещи?!
- Нет, вы ничуть не обидели меня.
- Понятно. Тогда - внушил отвращение.
- И этого не было!
Софи нахмурилась и сделала полшага вперед. Теперь они стояли прямо друг против друга.
- Вы совсем оправились после отравления ананасом?
Она все-таки вытянула руку и провела ладонью по изуродованной щеке Линдхерста. Жара у него явно не было.
- От отравления ананасом? Да, оправился. А вот от ваших поцелуев - нет. Вы даже не поняли, что они для меня значили!
Последние слова Николас произнес шепотом. Софи почувствовала, как рушится разделявшая их стена.
- Я поняла это, Николас, потому что ваши поцелуи сильно подействовали на меня. И очень испугали, потому что мне захотелось принадлежать вам. Признаюсь, никогда в жизни у меня ни к кому подобного желания не возникало!
- Моя прелестная, невинная Софи! - пробормотал Линдхерст, заключая ее в объятия. - Желание должно не пугать, а вселять в душу неповторимое блаженство!
- Возможно, но я не могла преодолеть страха. Ведь эти чувства для меня так новы… Так необычны… Даже странны…
Она склонила голову на грудь Николаса, глядя ему в глаза. Улыбнувшись, он чуть наклонился и прижался лбом к ее волосам.
- Вы верите, что я никогда не обижу и не оскорблю вас? - прошептал он.
- Верю…
- Тогда доверьтесь мне.
- Да.
Это было правдой, Софи действительно доверяла Линдхерсту. В ее глазах он был человеком чести, настоящим джентльменом. Нет, никогда он не позволит себе использовать женщину в корыстных целях! Это исключено!
- Я не только доверяю вам, Николас Сомервилл. Я люблю вас…
Софи прильнула к его губам. Линдхерст со стоном прижал ее к себе. Глубоко вздохнув, Софи обвила руками его шею;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
- Да, - тихо ответила Софи.
- Не надо, - уверил ее первый ливрейный слуга. - Уверяю вас, его сиятельство - добрый и порядочный человек. Он все понимает и, конечно, простит вам эту историю с ананасовыми тарталетками, как только узнает всю правду!
- Н-наверное, вы правы…
- Несомненно, прав! И советую вам поскорее уладить это недоразумение.
Софи вспомнила, как Николас рассказывал, что однажды едва не заблудился в этом огромном саду, скорее напоминавшем парк. Вот хороший предлог, чтобы не отпускать Джона!
- Видите ли, Джон, - неуверенно начала она, - я боюсь заблудиться в этом парке. Вы мне нужны в качестве проводника.
- Здесь еще ни разу никто не потерялся, но если вы опасаетесь, то я готов.
Джон предложил Софи руку, которую она приняла со вздохом облегчения. Теперь ей не угрожала опасность поддаться соблазну!
Они вошли в оранжерею. Софи казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из ее груди. Джон ободряюще посмотрел на нее…
Николас стоял около мангового дерева и внимательно рассматривал зревшие плоды. Услышав шаги, он обернулся.
- А, Софи, Джон! Как вы здесь оказались?
Он с доброй улыбкой смотрел на них и ждал ответа. Софи вдруг сделалось так страшно, что она инстинктивно схватила Джона за руку.
- Милорд, - начал ливрейный слуга. - Простите за то, что мы нарушили ваше уединение. Но у мисс Бартон есть одно дело, которое она хотела бы с вами обсудить.
- Правда?
Николас внимательно посмотрел на Софи, потом на слугу.
- Вы свободны, Джон. Пожалуйста, оставьте нас одних.
Оставить одних? Наедине друг с другом?! Мысленно Софи была готова протестовать. Но тело и сердце тут же воспротивились велению рассудка. Джон же поклонился лорду и тихо шепнул Софи на ухо:
- Не бойтесь! Все будет хорошо! Я подожду вас у входа в оранжерею.
Последнюю фразу Джон сказал громко. Николас нахмурился.
- Вам нет необходимости ждать мисс Бартон. Я сам провожу ее домой.
- Нет! - неожиданно для самой себя воскликнула Софи. Но, спохватившись, тихо добавила: - Большое спасибо, милорд, но я ни в коем случае не хочу причинять вам беспокойство.
- Вы ничуть меня не обеспокоите, Софи. Уверяю вас! Я уже собирался возвращаться домой.
- Вот и хорошо, - удовлетворенно сказал Джон.
Он мягко высвободил свою руку из рук Софи, поклонился лорду и вышел из оранжереи.
Софи и Николас остались одни. Последовало долгое, напряженное молчание. Глаза Софи разглядывали растения в оранжерее, но ни разу не остановились на Линдхерсте.
Он вздохнул и первым нарушил гнетущую тишину.
- Вы хотели со мной говорить? - Голос его звучал безучастно, как будто разговор происходил в присутствии маркизы. Софи удивленно посмотрела на Николаса. Он выглядел вполне спокойным, но в глазах чувствовалось напряжение. - Слушаю вас, - сказал Линдхерст и нахмурился.
Заметив отсутствие у Николаса всякого намека на желание, Софи вместо облегчения неожиданно почувствовала досаду. Как? Неужели те страстные поцелуи в конюшне для него ничего не значили?!
Она уныло опустила голову и, запинаясь, проговорила:
- Я… это я положила… те тарталетки на в-ваш поднос.
Софи почувствовала, что вот-вот расплачется.
- Серьезно? - совершенно спокойно спросил Николас.
Софи кивнула. Из уголка ее левого глаза предательски выкатилась слеза.
- Они выглядели такими красивыми, аппетитными… А я давно заметила, что вы любите… фрукты. Но… но не знала, что ананасы вам противопоказаны…
- Софи…
В голосе Линдхерста звучала мягкость и даже нежность. Или это только показалось? Софи услышала шорох его тапочек по полу и поняла, что Николас подошел к ней. Вслед за этим раздалась команда:
- Софи! А ну-ка посмотрите мне в глаза!
Она не подчинилась, тогда Николас мягко добавил:
- Пожалуйста, прошу вас!
Что-то в его голосе заставило Софи поднять голову. Николас смотрел на нее и улыбался.
- Спасибо за тарталетки, Софи.
Брови Софи изогнулись от изумления.
- Но… но я же… Я не понимаю… Все говорили, что ананасовые тарталетки… что из-за них вы… заболели…
- Правильно говорили.
- Тогда за что вы меня благодарите?
В этот момент Софи очень захотелось подойти вплотную к Николасу и ласково провести ладонью по его щеке.
- Благодарю за то, что вы хотели сделать мне приятное. За ваше внимание. Ведь именно поэтому вы и положили на поднос эти тарталетки. Разве не так?
Напряжение в его глазах сменилось добротой. Софи утвердительно кивнула в ответ, думая, что могла бы означать подобная перемена во взгляде? Чувство к ней или просто следствие еще не до конца преодоленной болезни?
Николас же продолжал улыбаться.
- А я-то думал, что больше вам не нравлюсь, - ласково сказал он.
- Что?!
Нет, у него определенно лихорадка!
- Как такая мысль могла прийти вам в голову? - спросила она.
- Потому что всякий раз, увидев меня в коридоре, вы тут же сломя голову бросались в противоположную сторону. Я стал думать, что обидел вас своими невоздержанными поцелуями в конюшне.
- Что?! - вновь воскликнула Софи.
После того как она так страстно отвечала на те поцелуи, почему у него даже язык поворачивается говорить подобные вещи?!
- Нет, вы ничуть не обидели меня.
- Понятно. Тогда - внушил отвращение.
- И этого не было!
Софи нахмурилась и сделала полшага вперед. Теперь они стояли прямо друг против друга.
- Вы совсем оправились после отравления ананасом?
Она все-таки вытянула руку и провела ладонью по изуродованной щеке Линдхерста. Жара у него явно не было.
- От отравления ананасом? Да, оправился. А вот от ваших поцелуев - нет. Вы даже не поняли, что они для меня значили!
Последние слова Николас произнес шепотом. Софи почувствовала, как рушится разделявшая их стена.
- Я поняла это, Николас, потому что ваши поцелуи сильно подействовали на меня. И очень испугали, потому что мне захотелось принадлежать вам. Признаюсь, никогда в жизни у меня ни к кому подобного желания не возникало!
- Моя прелестная, невинная Софи! - пробормотал Линдхерст, заключая ее в объятия. - Желание должно не пугать, а вселять в душу неповторимое блаженство!
- Возможно, но я не могла преодолеть страха. Ведь эти чувства для меня так новы… Так необычны… Даже странны…
Она склонила голову на грудь Николаса, глядя ему в глаза. Улыбнувшись, он чуть наклонился и прижался лбом к ее волосам.
- Вы верите, что я никогда не обижу и не оскорблю вас? - прошептал он.
- Верю…
- Тогда доверьтесь мне.
- Да.
Это было правдой, Софи действительно доверяла Линдхерсту. В ее глазах он был человеком чести, настоящим джентльменом. Нет, никогда он не позволит себе использовать женщину в корыстных целях! Это исключено!
- Я не только доверяю вам, Николас Сомервилл. Я люблю вас…
Софи прильнула к его губам. Линдхерст со стоном прижал ее к себе. Глубоко вздохнув, Софи обвила руками его шею;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83