Со временем любопытствующих поуменьшилось, но Маркос Лемос стал завсегдатаем лавки: по утрам он покупал там сигареты, а по вечерам, возвращаясь из конторы завода, — спички.
Когда у окон особняка четырёх сестёр Дан появился в первый раз и стал изучать их, сёстры пришли в большое волнение. Магда тут же села за пианино, и воздух наполнился звуками вальса. Амалия откашлялась и приготовилась читать стихи, Берта взялась за краски, Теодора, одетая по-праздничному и полная надежд, устроилась на подоконнике. Такой красивый молодой человек и прекрасный кавалер. Воспитанный, а как же иначе? Ведь он столичный студент, сын судьи. Робкая Амалия поспешила к дверям, чтобы спасти выскочившего на улицу кота Баловня, кастрированного и ожиревшего, но всё равно рвущегося на улицу. Даниэл бросился коту наперерез и, поймав его, передал в руки чуть ли не потерявшей сознание Амалии. Широкие улыбки, приветствия, взгляды устремили на него Магда и Берта, он же благодарил за поданный ему стакан свежей воды служанку и Теодору. Как раз в момент обмена любезностями с сёстрами Мораэс и целованием руки Теодоры, свесившейся с подоконника так, что декольте ещё больше открыло её груди, и застал Дана приехавший с фермы капитан Жусто.
— Ола, капитан!
— Как вам тут у нас? — И, поскольку Даниэл подошёл и протянул руку, капитан, понизив голос, сказал: — Вижу, вы не скучаете и времени зря не теряете.
Даниэл не стал отрицать. С заговорщической улыбкой он взял капитана под руку, поглядывая на Тео, которая выставляла напоказ свою грудь, потом перевёл взгляд на окна второго этажа, где торчали, каждая в своём окне, Магда, Амалия и Берта. Лучшего прикрытия, чем эти старые девы, свалившиеся ему с неба — Бог на его стороне! — не могло и быть. К тому же самая младшая даже заслуживала, чтобы за ней поухаживали… Но как можно думать о другой, когда рядом эта прелесть — девчонка капитана? Так, под руку с капитаном Жустиниано Дуарте да Роза, Даниэл и вошёл в лавку.
26
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Тереза подняла глаза и увидела самоуверенного молодого человека, беседующего с капитаном. Из страха и безразличия Тереза, как правило, не поднимала глаз на покупателей. Хотя она и замечала, как приходил и уходил Маркос Лемос, всегда в одно и то же время, улыбающийся, пожирающий её взглядом. Высокий, неуклюжий, выглядевший старше своих пятидесяти лет, Маркос Лемос подмигивал ей, делал какие-то знаки. В первый раз Тереза даже рассмеялась, увидев, что такой почтенный человек подмигивает ей, как уличный мальчишка. Потом перестала обращать на него внимание, взгляд её был прикован к тетради, в которую она записывала цены, выкрикиваемые Помпеу или Мухоловом, а иногда и Шико Полподметки — охраннику случалось помогать в лавке. Шико следил за торговлей на улицах, получал товары, привозимые на поезде или на ослах, вёл переговоры с возчиками, погонщиками, грузчиками, а также взыскивал с должников по месячным счетам неуплату и очень редко стоял за прилавком. Маркос Лемос задерживался в лавке, делая вид, что закуривает, в надежде поймать хоть один взгляд Терезы, увидеть ещё раз, как она смеётся; потом всё же уходил, уходил, убеждённый, что очередь его всё же придёт: в списке Габи он стоял первым. А кроме того, ведь никто не приходил в лавку раньше его. Когда капитан выставит Терезу на улицу и она останется одна, то вспомнит о нём. И считал, что успех обеспечен.
Услышав взрыв смеха, Тереза опять подняла голову. Молодой человек смотрел на неё поверх плеча капитана, а согнувшийся капитан трясся в приступе смеха. Облокотившись на прилавок, молодой человек улыбался. Губы его были приоткрыты, томные глаза, вьющиеся волосы, нежная кожа лица… Почему он так знаком Терезе, если она его никогда не видела? Почему она знает эту улыбку и эту красоту? И вдруг её осенило: да это же ангел с олеографии Благовещения, что висит в доме на ферме, на стене в той самой страшной комнате, он, точь-в-точь он. Эта олеография была самой красивой картинкой, какую Тереза когда-либо видела; сейчас она видела живого ангела. Опустив глаза, она невольно улыбнулась.
Мухолов диктовал ей: полтора килограмма вяленого мяса по тысяча четыреста, три килограмма муки по триста рейсов, килограмм чёрной фасоли по четыреста, литр кашасы, двести граммов соли. И тут она услышала голос капитана, который продолжал смеяться:
— Когда закончишь считать, приготовь нам кофе, Тереза.
Даниэл рассказывал во всех подробностях о жизни публичных домов и кабаре Баии, говорил о каждой проститутке, называл имена, клички, посвящал его в разные любопытные случаи, анекдоты; Жустиниано Дуарте да Роза приятно было быть в курсе событий столичных заведений, завсегдатаем которых он был, когда туда ездил, а тут ещё такой остроумный рассказчик.
Тереза поставила на прилавок поднос с кофейником, маленькими чашками, сахарницей и, наливая кофе, услышала то, что говорил этот ангел, не отводя от неё настойчиво молящего взора:
— Пока я буду осаждать крепость, не могу ли воспользоваться вашим магазином как укрытием? — В воздухе стоял аромат кофе. Дан отхлебнул. — Превосходно! А на чашечку кофе, подобного этому, надеяться можно?
— Магазин мой открыт с семи утра и до восьми вечера, он к вашим услугам, а кофе всегда можно попросить. — И тут же приказал Терезе: — Когда друг Дан здесь появится, а я думаю, он будет появляться часто, подай ему чашку кофе. Если будешь занята, он подождёт, он торопиться не будет, не так ли, сеу мудрец?
— Какая спешка, капитан, всё своё свободное время я посвящу исключительно этому делу. — Глаза его были устремлены на Терезу, словно он говорил о ней и для неё.
Тереза с кофейником и чашками вышла, капитан сообщил:
— Поговаривают, что Теодора — вы знаете, что её зовут Теодора? Ласково — Тео, — так вот, поговаривают, что ей больше нечего защищать, путь открыт, один цирковой артист, что здесь гастролировал, уже её осчастливил. Что касается меня, то я в этом сомневаюсь. Правда, они целовались и обнимались, я сам всё видел отсюда, из магазина, и больше того, позволяли многое другое, но в главном сомневаюсь. Да и где они могли найти место? Кажазейрас не Баия, где легко можно устроиться, и не ферма, где под рукой лес. Не говоря уже о том, что здесь все следят за чужой жизнью, и вы скоро в том убедитесь, и только я делаю всё, что мне заблагорассудится. Пускай болтают что хотят. Но с подобными дамами, как эти соседки, я не общаюсь. И если когда-то общался, то лишь потому, что решил жениться. Теперь ^е я вольный стрелок и охочусь, когда хочу и на кого хочу, это не приносит ни головной боли, ни усталости. Говоря откровенно, я думаю, что Тео и этот актёришка просто флиртовали, всё остальное — пустая болтовня. Да, так или иначе, девица стоит того, чтобы взять её!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142
Когда у окон особняка четырёх сестёр Дан появился в первый раз и стал изучать их, сёстры пришли в большое волнение. Магда тут же села за пианино, и воздух наполнился звуками вальса. Амалия откашлялась и приготовилась читать стихи, Берта взялась за краски, Теодора, одетая по-праздничному и полная надежд, устроилась на подоконнике. Такой красивый молодой человек и прекрасный кавалер. Воспитанный, а как же иначе? Ведь он столичный студент, сын судьи. Робкая Амалия поспешила к дверям, чтобы спасти выскочившего на улицу кота Баловня, кастрированного и ожиревшего, но всё равно рвущегося на улицу. Даниэл бросился коту наперерез и, поймав его, передал в руки чуть ли не потерявшей сознание Амалии. Широкие улыбки, приветствия, взгляды устремили на него Магда и Берта, он же благодарил за поданный ему стакан свежей воды служанку и Теодору. Как раз в момент обмена любезностями с сёстрами Мораэс и целованием руки Теодоры, свесившейся с подоконника так, что декольте ещё больше открыло её груди, и застал Дана приехавший с фермы капитан Жусто.
— Ола, капитан!
— Как вам тут у нас? — И, поскольку Даниэл подошёл и протянул руку, капитан, понизив голос, сказал: — Вижу, вы не скучаете и времени зря не теряете.
Даниэл не стал отрицать. С заговорщической улыбкой он взял капитана под руку, поглядывая на Тео, которая выставляла напоказ свою грудь, потом перевёл взгляд на окна второго этажа, где торчали, каждая в своём окне, Магда, Амалия и Берта. Лучшего прикрытия, чем эти старые девы, свалившиеся ему с неба — Бог на его стороне! — не могло и быть. К тому же самая младшая даже заслуживала, чтобы за ней поухаживали… Но как можно думать о другой, когда рядом эта прелесть — девчонка капитана? Так, под руку с капитаном Жустиниано Дуарте да Роза, Даниэл и вошёл в лавку.
26
Почувствовав на себе чей-то взгляд, Тереза подняла глаза и увидела самоуверенного молодого человека, беседующего с капитаном. Из страха и безразличия Тереза, как правило, не поднимала глаз на покупателей. Хотя она и замечала, как приходил и уходил Маркос Лемос, всегда в одно и то же время, улыбающийся, пожирающий её взглядом. Высокий, неуклюжий, выглядевший старше своих пятидесяти лет, Маркос Лемос подмигивал ей, делал какие-то знаки. В первый раз Тереза даже рассмеялась, увидев, что такой почтенный человек подмигивает ей, как уличный мальчишка. Потом перестала обращать на него внимание, взгляд её был прикован к тетради, в которую она записывала цены, выкрикиваемые Помпеу или Мухоловом, а иногда и Шико Полподметки — охраннику случалось помогать в лавке. Шико следил за торговлей на улицах, получал товары, привозимые на поезде или на ослах, вёл переговоры с возчиками, погонщиками, грузчиками, а также взыскивал с должников по месячным счетам неуплату и очень редко стоял за прилавком. Маркос Лемос задерживался в лавке, делая вид, что закуривает, в надежде поймать хоть один взгляд Терезы, увидеть ещё раз, как она смеётся; потом всё же уходил, уходил, убеждённый, что очередь его всё же придёт: в списке Габи он стоял первым. А кроме того, ведь никто не приходил в лавку раньше его. Когда капитан выставит Терезу на улицу и она останется одна, то вспомнит о нём. И считал, что успех обеспечен.
Услышав взрыв смеха, Тереза опять подняла голову. Молодой человек смотрел на неё поверх плеча капитана, а согнувшийся капитан трясся в приступе смеха. Облокотившись на прилавок, молодой человек улыбался. Губы его были приоткрыты, томные глаза, вьющиеся волосы, нежная кожа лица… Почему он так знаком Терезе, если она его никогда не видела? Почему она знает эту улыбку и эту красоту? И вдруг её осенило: да это же ангел с олеографии Благовещения, что висит в доме на ферме, на стене в той самой страшной комнате, он, точь-в-точь он. Эта олеография была самой красивой картинкой, какую Тереза когда-либо видела; сейчас она видела живого ангела. Опустив глаза, она невольно улыбнулась.
Мухолов диктовал ей: полтора килограмма вяленого мяса по тысяча четыреста, три килограмма муки по триста рейсов, килограмм чёрной фасоли по четыреста, литр кашасы, двести граммов соли. И тут она услышала голос капитана, который продолжал смеяться:
— Когда закончишь считать, приготовь нам кофе, Тереза.
Даниэл рассказывал во всех подробностях о жизни публичных домов и кабаре Баии, говорил о каждой проститутке, называл имена, клички, посвящал его в разные любопытные случаи, анекдоты; Жустиниано Дуарте да Роза приятно было быть в курсе событий столичных заведений, завсегдатаем которых он был, когда туда ездил, а тут ещё такой остроумный рассказчик.
Тереза поставила на прилавок поднос с кофейником, маленькими чашками, сахарницей и, наливая кофе, услышала то, что говорил этот ангел, не отводя от неё настойчиво молящего взора:
— Пока я буду осаждать крепость, не могу ли воспользоваться вашим магазином как укрытием? — В воздухе стоял аромат кофе. Дан отхлебнул. — Превосходно! А на чашечку кофе, подобного этому, надеяться можно?
— Магазин мой открыт с семи утра и до восьми вечера, он к вашим услугам, а кофе всегда можно попросить. — И тут же приказал Терезе: — Когда друг Дан здесь появится, а я думаю, он будет появляться часто, подай ему чашку кофе. Если будешь занята, он подождёт, он торопиться не будет, не так ли, сеу мудрец?
— Какая спешка, капитан, всё своё свободное время я посвящу исключительно этому делу. — Глаза его были устремлены на Терезу, словно он говорил о ней и для неё.
Тереза с кофейником и чашками вышла, капитан сообщил:
— Поговаривают, что Теодора — вы знаете, что её зовут Теодора? Ласково — Тео, — так вот, поговаривают, что ей больше нечего защищать, путь открыт, один цирковой артист, что здесь гастролировал, уже её осчастливил. Что касается меня, то я в этом сомневаюсь. Правда, они целовались и обнимались, я сам всё видел отсюда, из магазина, и больше того, позволяли многое другое, но в главном сомневаюсь. Да и где они могли найти место? Кажазейрас не Баия, где легко можно устроиться, и не ферма, где под рукой лес. Не говоря уже о том, что здесь все следят за чужой жизнью, и вы скоро в том убедитесь, и только я делаю всё, что мне заблагорассудится. Пускай болтают что хотят. Но с подобными дамами, как эти соседки, я не общаюсь. И если когда-то общался, то лишь потому, что решил жениться. Теперь ^е я вольный стрелок и охочусь, когда хочу и на кого хочу, это не приносит ни головной боли, ни усталости. Говоря откровенно, я думаю, что Тео и этот актёришка просто флиртовали, всё остальное — пустая болтовня. Да, так или иначе, девица стоит того, чтобы взять её!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142