Затем свернул из коры подставку, укрепил на ней воронку, а из пальмовых листков сделал несколько удобных сосудов.
Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.
Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.
После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.
Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.
– Ну как? Готово? – поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.
Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.
Начинался третий этап, самый важный, – получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно поллитра сока.
Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.
Через десять минут оно закипело.
– Кураре готов! – гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.
– А эта чертова смесь точно действует? – спросил Беник.
– Да, – серьезно ответствовал Знаток кураре. – От нее нет спасения.
– Проверить бы!
– Увидишь.
– Когда?
– Немного терпения.
Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.
Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.
– Ты все увидишь сам! – сказал он Бенику.
Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.
– Видишь этого зверя?
На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.
– И на том спасибо! – усмехнулся Беник.
– Не торопись! Погоди тараторить! – сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.
Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.
Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.
– Придется стрелять снова, – не унимался боцман.
Индеец, казалось, не слышал его.
Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.
С момента выстрела не прошло и трех минут.
– А она действительно мертва? – спросил Беник. – Пульс еще бьется.
– Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!
– Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!
– Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.
– Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.
ГЛАВА 11
Босиком. – Портной разочарован. – «Башмаков не будет!» – Тапир. – Ягуар. – Сомнения и изумление Беника. – Опять кураре. – Первые башмаки – Ивону. – Без иголки и нитки. – Как гаучо. – Беник жалуется на зубы. – Несъедобное жаркое. – Способ Жана-Мари. – Выстрел боцмана. – Бегство. – Осада. – Пекари.
Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.
Но было и одно обстоятельство, вызывавшее общий протест: путники вынуждены были идти босиком, а что может быть ужаснее в лесу, где на каждом шагу корни, колючки, шипы! Жесткая трава так изрезала ступни французов, что казалось, они никогда не заживут.
Индейцы всю жизнь ходят босиком, их ноги огрубели и не чувствуют боли. Другое дело – европейцы. Четверо друзей едва могли передвигаться. Из бесчисленных царапин сочилась кровь, раны саднили, не давая покоя ни днем, ни ночью. Словом, дальше терпеть все это они не желали. Нужны башмаки!
За последнее время Генипа сильно пополнил свой франко-бразильско-индейский запас слов, но слово «башмаки» запомнил, наверное, лучше других.
К несчастью, наши герои оказались в той части страны, где почти не было животных, чья шкура годилась бы для обуви. С помощью Уаруку Знаток кураре устраивал облавы в кустарниковых зарослях, ночи напролет просиживал у реки, держа наготове отравленные стрелы, но всякий раз возвращался ни с чем и говорил виноватым голосом:
– Никого! Башмаков не будет. Анта не пришел.
Антой, или маипури, туземцы называют тапиров. По своим размерам эти крупные животные были бы вполне сравнимы с быком, если бы не уступали ему в росте. У них большая голова с высоким затылком, а морда заканчивается мускулистым наростом и слегка напоминает свиное рыло, только гораздо длиннее. С виду тяжеловесные, тапиры на деле очень ловки и подвижны. По натуре они осторожны, недоверчивы и хитры, хотя внешне весьма простодушны. Индейцы очень ценят эту дичь. Подумать только: триста килограммов живого мяса! Поймав одного тапира, можно набить брюхо и долго потом бездельничать.
На сей раз Генипу волновало не столько мясо, сколько шкура животного – прочная, мягкая, непромокаемая. Однако Знатоку кураре не везло. Не проходило дня, чтобы не встречались следы тапира. По берегам многочисленных рек и речушек их было множество. По ночам путники слышали, как животные часами плескались и фыркали в воде. Но, по словам Генипы, а это был настоящий охотник, тапиры слишком хитры, и охота на них имеет свои особенности.
Снова и снова слышали французы от огорченного друга:
– Анта убежал, башмаков не будет.
На восьмой день надежда оставила беглецов. Они с ужасом разглядывали свои босые, красные от крови ноги, как вдруг из лесной чащи раздался топот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121
Наконец Знаток кураре приступил к самому главному. Он долго мудрил над смесью: дробил корешки, давил сок, что-то подсыпал, что-то отсыпал. По всей округе разнесся характерный острый запах растений.
Генипа пробовал смесь на язык, на секунду замирал, пытаясь уловить на вкус, все ли в порядке. А затем вновь и вновь перемешивал, досыпал, колдовал.
После этого он сорвал несколько листков пальмы, измельчил их, отжал и влил сок в один из сосудов, смешав с водой. Получившаяся жидкость ничем не пахла, но пенилась, словно мыло.
Беник с широко раскрытыми глазами следил за Генипой и удивлялся его ловкости. Трудно было поверить, что какой-то дикарь может дать сто очков вперед лучшему европейскому фармакологу. Жан-Мари и Феликс не произносили ни словечка, а лишь внимательно наблюдали, силясь запомнить виденное. Ивон же, еще очень слабый, спал в гамаке.
– Ну как? Готово? – поинтересовался боцман. Операция показалась ему чересчур долгой.
Генипе оставалось только пожать плечами. Он лишь взглянул на Беника и не удостоил его ответом.
Начинался третий этап, самый важный, – получение сока урари. Индеец намочил корни в пенящейся жидкости, взял пригоршню и отжал со всей силой. Сок цвета табака начал капать в воронку, дно которой было предварительно выложено листьями, служившими фильтром. Генипа раз за разом повторял процедуру, пока густая масса не закончилась. Получилось приблизительно поллитра сока.
Затем «алхимик» разжег огонь и поставил на него горшочек с драгоценной влагой. Потом тщательно помыл руки, сел у костра и стал следить за своим варевом.
Через десять минут оно закипело.
– Кураре готов! – гордо провозгласил Генипа, снимая посудину с огня. У него был голос человека, обладающего грозным оружием.
– А эта чертова смесь точно действует? – спросил Беник.
– Да, – серьезно ответствовал Знаток кураре. – От нее нет спасения.
– Проверить бы!
– Увидишь.
– Когда?
– Немного терпения.
Неутомимый индеец сорвал листья пальмы ауара, оборвал черенки толщиной с палец и, твердые, как металл, разделил на равные части, расколол, заточил, обмакнул в яд и положил обсыхать на солнце.
Меньше чем за час он смастерил пятьдесят наконечников для стрел. Пока они сохли, Генипа слил приготовленный яд в бутылочную тыкву и повесил на шею.
– Ты все увидишь сам! – сказал он Бенику.
Как человек, у которого слово не расходится с делом, индеец стал искать глазами жертву и вскоре нашел.
– Видишь этого зверя?
На дереве, на высоте пятидесяти метров над землей, сидела черная обезьяна. Вождь вскинул лук, мускулы его напряглись. Стрела со свистом взметнулась вверх, ранила животное в плечо и, не удержавшись, упала на землю.
– И на том спасибо! – усмехнулся Беник.
– Не торопись! Погоди тараторить! – сказал Жан-Мари, который знал, что к чему.
Обезьяна вскрикнула, почувствовав укол, скроила жуткую рожу и запрыгала с ветки на ветку.
Генипа и его друзья, задрав головы и вытянув шеи, следили за ней.
– Придется стрелять снова, – не унимался боцман.
Индеец, казалось, не слышал его.
Не прошло и минуты, как животное остановилось, забеспокоилось и как будто разом ослабело. Обезьяна едва не упала, но зацепилась за ветку хвостом и повисла словно люстра. Спустя несколько секунд зверь издал короткий, страшный крик, и через мгновение безжизненное тело свалилось вниз головой.
С момента выстрела не прошло и трех минут.
– А она действительно мертва? – спросил Беник. – Пульс еще бьется.
– Ты можешь взять эту обезьяну на жаркое!
– Никогда в жизни! Она же отравлена до мозга костей!
– Ее мясо можно есть! Яд не проникает в него. Он остается во рту и в желудке.
– Прекрасно! Только ты ешь первым, а я посмотрю.
ГЛАВА 11
Босиком. – Портной разочарован. – «Башмаков не будет!» – Тапир. – Ягуар. – Сомнения и изумление Беника. – Опять кураре. – Первые башмаки – Ивону. – Без иголки и нитки. – Как гаучо. – Беник жалуется на зубы. – Несъедобное жаркое. – Способ Жана-Мари. – Выстрел боцмана. – Бегство. – Осада. – Пекари.
Целая неделя прошла, прежде чем Беник окончательно убедился: мясо животных, убитых с помощью кураре, совершенно безвредно. Все приободрились. Другая, еще большая радость заключалась в том, что Ивон почти совсем выздоровел. Лечение Генипы принесло свои плоды.
Но было и одно обстоятельство, вызывавшее общий протест: путники вынуждены были идти босиком, а что может быть ужаснее в лесу, где на каждом шагу корни, колючки, шипы! Жесткая трава так изрезала ступни французов, что казалось, они никогда не заживут.
Индейцы всю жизнь ходят босиком, их ноги огрубели и не чувствуют боли. Другое дело – европейцы. Четверо друзей едва могли передвигаться. Из бесчисленных царапин сочилась кровь, раны саднили, не давая покоя ни днем, ни ночью. Словом, дальше терпеть все это они не желали. Нужны башмаки!
За последнее время Генипа сильно пополнил свой франко-бразильско-индейский запас слов, но слово «башмаки» запомнил, наверное, лучше других.
К несчастью, наши герои оказались в той части страны, где почти не было животных, чья шкура годилась бы для обуви. С помощью Уаруку Знаток кураре устраивал облавы в кустарниковых зарослях, ночи напролет просиживал у реки, держа наготове отравленные стрелы, но всякий раз возвращался ни с чем и говорил виноватым голосом:
– Никого! Башмаков не будет. Анта не пришел.
Антой, или маипури, туземцы называют тапиров. По своим размерам эти крупные животные были бы вполне сравнимы с быком, если бы не уступали ему в росте. У них большая голова с высоким затылком, а морда заканчивается мускулистым наростом и слегка напоминает свиное рыло, только гораздо длиннее. С виду тяжеловесные, тапиры на деле очень ловки и подвижны. По натуре они осторожны, недоверчивы и хитры, хотя внешне весьма простодушны. Индейцы очень ценят эту дичь. Подумать только: триста килограммов живого мяса! Поймав одного тапира, можно набить брюхо и долго потом бездельничать.
На сей раз Генипу волновало не столько мясо, сколько шкура животного – прочная, мягкая, непромокаемая. Однако Знатоку кураре не везло. Не проходило дня, чтобы не встречались следы тапира. По берегам многочисленных рек и речушек их было множество. По ночам путники слышали, как животные часами плескались и фыркали в воде. Но, по словам Генипы, а это был настоящий охотник, тапиры слишком хитры, и охота на них имеет свои особенности.
Снова и снова слышали французы от огорченного друга:
– Анта убежал, башмаков не будет.
На восьмой день надежда оставила беглецов. Они с ужасом разглядывали свои босые, красные от крови ноги, как вдруг из лесной чащи раздался топот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121