В течение всего путешествия по судну гуляли самые невероятные слухи и предположения, сомнительные шуточки, острые словечки, вздорные россказни.
Буквально все чувствовали себя оскорбленными этим незнакомцем, не желающим или не решающимся выйти из своего убежища.
Поэтому, едва только пароход причалил и пассажиры высыпали на набережную, повсюду с быстротою молнии разнесся слух, что на борту «Виль-де-Рио» находится феноменnote 424, монстрnote 425, загадочная личность.
Спрашивали лоцмана, который беседовал с боцманом о случившемся.
Боцман, похоже, знал немногим больше прочих, однако и он как в рот воды набрал, слова не сказал. Кто знает, быть может, он водил дружбу с тем, кто скрывался в каюте первого класса…
Сойдя на берег, моряк, видимо, почувствовал себя свободнее и, решив, что отныне волен в своих поступках, стал разговорчивее. Он поведал нечто из ряда вон выходящее…
Он видел того человека однажды, когда тот прогуливался по палубе глубокой ночью.
«Поверьте! Слова матроса! Человек был абсолютно синий. Ярко-синий!»
Дальше – больше. Под строжайшим секретом боцман поведал о необыкновенном пассажире владельцу кафе. Его служанка поспешила поделиться новостью с мальчишкой – разносчиком из бакалеи по соседству, а тот, в свою очередь, шепнул на ушко кухарке супрефектаnote 426. Кухарка же не преминула рассказать об услышанном дневальному у дверей полковника.
Сменившись, доблестный воин направился в таверну «Черная Венера», чтобы побалакать с моряками и солдатами – завсегдатаями заведения.
Синий человек! Не может быть! Невероятно! Откуда он? Сбежал из зверинца, дикарь, животное о четырех конечностях, татуированный ирокез, будущий обитатель зоологического сада? Или еще того пуще? Кто же он?
Его надо увидеть!
Военные, штатские, моряки – все ринулись в порт, к пароходу, в надежде лицезреть, как Синий человек спускается по трапу на землю.
Куда там! Синий человек, или как его там, не показывался. Скрипели снастиnote 427. Трещали стропыnote 428. Хрипела какая-то лошаденка. Из багажного отделения доставали бесчисленные ящики.
Вслед за пассажирами вышел и один из моряков. Но он переоделся, и никто не обратил на него ни малейшего внимания. Человек быстрыми шагами направился на телеграф и послал депешуnote 429 следующего содержания:
«Мадам Обертен-младшей, вилла Монплезир, Оливе, Луаре.
Сегодня же будьте в Гавреnote 430. Болен, обезображен. Любой ценой отыщите меня в отеле «Фраскати». Важное дело. Отца не предупреждайте. К встрече со мной необходимо подготовиться.
Феликс Обертен».
Отправив телеграмму, моряк поехал на вокзал и заказал на завтрашний ночной поезд спальное купе и багажное отделение. Затем снял номер в отеле «Фраскати» и вернулся на пароход, расталкивая собравшихся на причале зевак.
Наступил вечер. К счастью, полил сильный дождь, и любопытным волей-неволей пришлось разойтись по домам.
В десять часов, когда ливень лил как из ведра, трое мужчин и мальчик в сопровождении капитана спешно покинули «Виль-де-Рио». На всех четверых были резиновые плащи с огромными капюшонами, целиком скрывавшими лица.
Капитан тепло пожал руку одному из них и сказал:
– Прощайте, месье! Удачи вам и доброго здоровья!
– Прощайте, капитан, и спасибо за все! Никогда не забуду вашей доброты и вашего молчания.
Через несколько минут люди скрылись в дверях отеля и заняли снятые днем апартаменты.
Заперли двери. Плащи развесили в прихожей.
Читатель, безусловно, догадался, чьи знакомые и симпатичные лица скрывались под капюшонами. Феликс Обертен, Жан-Мари, Беник и Ивон.
Трое пышут здоровьем. Но парижанин, увы, совсем обессилел и посинел, как никогда.
– Ничего, месье Феликс, – сказал боцман, – мы дома, и все в порядке.
– Страшно признаться, дорогой мой, но я тоскую о бразильских лесах, о моих индейцах и приключениях.
– Ба! Оставьте эти мысли, месье. Разве это жизнь? Так долго не просуществуешь.
– Как говаривал Генипа… Ах! Генипа!.. Это имя странно звучит здесь, в большом городе, среди газовых фонарей, звона электрических звонков, гула железнодорожных составов.
– Это верно!
– Да, Генипа был прав. Там я был Синим человеком, хозяином, богом. Меня уважали и любили. А что ждет меня здесь? Синий человек здесь – монстр… Диковинное животное!
– Вы увидите жену, родителей, вашу малютку…
– Мне страшно показаться им в таком виде!
– Вот еще! Оставьте эти мысли! К тому же у вас кое-что есть с собой.
– Жан-Мари, вам бы с Ивоном нужно вернуться на судно. Капитан ждет. Надо выгрузить ящики и доставить их сюда. Беник останется со мной.
– Есть, хозяин. Мы идем.
Ожидая возвращения друзей, бакалейщик принялся перелистывать справочник железных дорог, а боцман, наконец расслабившись, закурил любимую трубку. Ему очень нравилось в отеле.
«Депеша ушла в два часа… Жена должна была получить ее в четыре, самое позднее в пять. Значит, могла сесть на орлеанский поезд, который отходит в шесть часов и приходит в Париж в четверть десятого. Так… четверть десятого… Нормандская ветка… вот она… Поезд на Гавр отходит только в десять минут двенадцатого. На место прибывает в пять минут шестого утра. Брр! Ну и настроение у нее будет! Чего можно ожидать после ночи, проведенной в дороге?! Ладно! Как говорит капитан, мужайтесь!»
– Беник, надо бы поесть и выпить. А потом я посплю. Эй, дружище!
– К вашим услугам, месье.
– Закажи-ка торжественный ужин. Пусть накроют прямо здесь. А я пойду в свою комнату, чтобы прислуга меня не видела.
Боцман тут же нажал на кнопку электрического звонка, а Синий человек, удрученный своим положением, осторожно направился в соседнюю комнату.
Явился официант. Изучив меню, бретонец немного смутился. И половина названий блюд были ему незнакомы. Тогда находчивый моряк приказал принести все самые дорогие кушанья и самые старинные вина.
– Накройте на четверых. Весь провиант, напитки, посуду, словом, все, принесите сразу. После чего задрайте все люки, то есть закройте все двери и можете быть свободны. Прислуга нам не понадобится.
Вскоре в комнату принесли ящики с золотом, накрыли на стол, и четверо друзей в предвкушении удовольствия уселись ужинать. Чего-чего только здесь не было! Повар постарался на славу.
* * *
Пять часов утра. Беник и Жан-Мари, наевшись до отвала, заснули тут же, в комнате. Феликс съел немного и всю ночь не мог сомкнуть глаз. Его охватило беспокойство. Лежа в кресле-качалке, он тихо покачивался и беседовал с беспрерывно зевавшим Ивоном.
С улицы послышался грохот подъехавшего экипажа. Через несколько секунд в коридоре раздалось нервное торопливое постукивание каблучков. Бакалейщик сейчас же узнал этот звук.
В дверь постучали.
– Ивон, дитя мое, – произнес Обертен севшим от волнения голосом, – открой, а потом сразу иди спать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121