— Береги Картаука. Скажи ему, что я придумаю способ, как вывезти его из Казанпура.
— Такое впечатление, что он не особенно торопится. — Ли Сунг посмотрел на резец, который Джейн передала ему. — Иногда мне кажется, что он вообще не замечает, сколько прошло времени.
Джейн поняла, что он имеет в виду.
— Нельзя держать его здесь вечно. Абдар рыщет повсюду и рано или поздно нападет на его след. Мы должны увезти его. — Внезапно какая-то мысль осенила ее. — Ты подошел с этой стороны, потому что возвращался от Цабри?
Ли Сунг без всякого выражения посмотрел на нее:
— С чего ты взяла?
Джейн настойчиво повторила свой вопрос:
— От нее?
Ли Сунг пожал плечами.
— У мужчин есть свои потребности.
— Абдар видел тебя со мной. Постарайся не появляться в городе.
— Уверяю, что ему не удастся выследить меня.
— Не в этом дело. Для тебя опасно…
— Тебя это не касается…
Она почувствовала, как он весь ощетинился, прячась в свой панцирь, — в такие минуты на нее находили грусть и ощущение безысходности. Иной раз Ли Сунг казался старым и мудрым, как Конфуций. А в другое время — чувствительным, гордым и поэтому резким и колким юношей. Она не могла сказать ему, что это очень даже касается ее, потому что слова сочувствия и сострадания могли больно ранить его самолюбие.
— Обещай, что будешь осторожен.
Ли Сунг улыбнулся.
— Разумеется.
Это была единственная уступка, на которую он согласился. Надо будет что-то придумать с Цабри.
— Ну смотри же! — И, не дожидаясь ответа, Джейн выскользнула из-под прилавка и, осторожно оглядевшись, начала пробираться сквозь базарную толпу.
2
Дворец Савизара
Казанпур, Индия
30 мая 1876 года
— Никогда не видел ничего подобного. — Йен, пораженный до глубины души, смотрел на статуэтку, что стояла на столике из тикового дерева. — Что это за чудище?
— Это в первую очередь — произведение искусства, — Руэл с благоговейным восхищением коснулся золотых капелек крови, что стекали с такого же золотого кинжала. Его держала в руках женщина в сари, которая являлась, несомненно, центральной фигурой всей композиции. Он медленно обошел вокруг стола, чтобы оглядеть ее со всех сторон. — Ты только посмотри на выражение ее лица. Поразительно, как мастеру удалось передать это злобное выражение…
— Не хочу даже и смотреть на этого языческого идола. Должно быть, принц Абдар весьма своеобразный человек, если выставляет такую статуэтку у себя в приемной. И почему ты только… — На лице Йена появилось огорченное выражение. — Ах да, я понял! Золото! Будь у сатаны такой же золотой плащ, ты и его назвал бы прекрасным.
Руэл весело улыбнулся в ответ на тираду брата:
— Дело не только в количестве золота, что ушло на статуэтку. Но и в самой работе. Здесь каждая деталь доведена до совершенства. Все настолько гармонично слито в единое целое… — Он снова повернулся к статуе. — Интересно, что за мастер выполнил эту работу?
— Наверное, с тех пор утекло немало воды и несколько веков осталось позади. — Йен нахмурился. — Только не вздумай спрашивать принца Абдара об этом чудище. Я слышал, что язычники очень щепетильны, когда речь заходит об их богах и богинях. У меня нет никакого желания, чтобы нас бросили в пруд с крокодилами.
— Это они должны беспокоиться, а не ты. Они подавятся тобой, — ответил, усмехнувшись, Руэл. — Твоя железная воля и высокие нравственные принципы им не по зубам. — Он присел на корточки, чтобы рассмотреть подножие статуи. — А вот меня они проглотят с легкостью. Грешники всегда аппетитнее праведников.
— Хватит молоть вздор, — резко оборвал его Йен. — Не такой уж ты на самом деле грешник, каким пытаешься…
— Неужто еще не успел убедиться? В таком случае, чтобы не разочароваться в своих идеалах, тебе самое время оставить меня в покое и вернуться к Мэгги в родимую Шотландию.
— Маргарет, — машинально поправил его Йен. — Ты же знаешь, она терпеть не может, когда ее называют Мэгги.
— Маргарет, — исправился Руэл и уже по-настоящему серьезным тоном продолжил: — Тебе и в самом деле следовало бы вернуться к Маргарет и холодным туманам. Здешний климат явно не для тебя, Йен.
— И не для тебя тоже, — ответил его брат. — Языческая страна вообще не для цивилизованного человека.
— Она более цивилизованна, чем многие другие места, где мне довелось побывать за последние двенадцать лет. Тебе следовало бы взглянуть на лагерь золотоискателей в Званигаре. — Он покачал головой. — Там люди — хуже крокодилов. Нормальному человеку там не выжить.
— Но ты-то выжил.
— Только потому, что сам стал крокодилом. — Он улыбнулся. — И научился пускать в ход зубы.
— Тем больше причин поскорее вернуться домой.
— Это такой же край, как и многие другие. — Улыбка соскользнула с лица Руэла, когда он увидел выражение, появившееся на лице брата. Он знал, как Йен тоскует вдали от своего родного Гленкларена. Но за время их пребывания в Казанпуре брат оказался чрезвычайно полезным спутником, и Руэл чувствовал, что ему будет не хватать его. Наверное, Йен угадывал его внутреннее желание.
— Обещаю тебе, что не оскорблю его высочество никаким непочтительным замечанием, учитывая те старания, которые ты приложил, чтобы добиться для меня этой встречи.
— У меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты не добьешься того, чего хочешь, от этого принца. Но я прекрасно знаю, что ты не сдвинешься отсюда ни на шаг, пока не испробуешь все возможные пути, — вот я и попытался немного ускорить твои дела, чтобы побыстрее уехать домой.
— И, как всегда, выбрал верный способ.
— Полковник предупредил, что принц Абдар не пользуется любовью у своего отца.
Улыбка окончательно исчезла с лица Руэла.
— И все равно я благодарен тебе за то, что ты сделал.
Взгляд Руэла снова вернулся к статуе. Что-то в ней вызывало его беспокойство. Нет, не в самой фигуре, как ему показалось вначале. А скорее в том, где она стояла: на самом видном месте в центре зала. Владелец придавал ей особенное значение. В тоне Руэла проскользнула нервозность:
— Ты свое дело сделал. Теперь все зависит от меня самого. Возвращайся в отель и жди меня там.
— Я могу понадобиться тебе.
— Подумай только: я мотался по свету намного больше тебя. И я знаю, как….
— Посмотрим.
— Обещаю, что не позволю Абдару скормить меня крокодилам, черт тебя подери.
Йен ничего не ответил.
— Ну хорошо! Оставайся. Только запомни: разговор буду вести я сам. Я хорошо знаю таких людей, как Абдар, и мне легче найти с ним общий язык.
— А я старше.
Руэл улыбнулся наивности брата. Похоже, Йен и в самом деле считает, что эти семь лет что-то значат, хотя его жизнь в Гленкларене мирно текла своим чередом, в то время как его собственная походила на смерч.
— Упаси тебя Боже браться не за свое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119
— Такое впечатление, что он не особенно торопится. — Ли Сунг посмотрел на резец, который Джейн передала ему. — Иногда мне кажется, что он вообще не замечает, сколько прошло времени.
Джейн поняла, что он имеет в виду.
— Нельзя держать его здесь вечно. Абдар рыщет повсюду и рано или поздно нападет на его след. Мы должны увезти его. — Внезапно какая-то мысль осенила ее. — Ты подошел с этой стороны, потому что возвращался от Цабри?
Ли Сунг без всякого выражения посмотрел на нее:
— С чего ты взяла?
Джейн настойчиво повторила свой вопрос:
— От нее?
Ли Сунг пожал плечами.
— У мужчин есть свои потребности.
— Абдар видел тебя со мной. Постарайся не появляться в городе.
— Уверяю, что ему не удастся выследить меня.
— Не в этом дело. Для тебя опасно…
— Тебя это не касается…
Она почувствовала, как он весь ощетинился, прячась в свой панцирь, — в такие минуты на нее находили грусть и ощущение безысходности. Иной раз Ли Сунг казался старым и мудрым, как Конфуций. А в другое время — чувствительным, гордым и поэтому резким и колким юношей. Она не могла сказать ему, что это очень даже касается ее, потому что слова сочувствия и сострадания могли больно ранить его самолюбие.
— Обещай, что будешь осторожен.
Ли Сунг улыбнулся.
— Разумеется.
Это была единственная уступка, на которую он согласился. Надо будет что-то придумать с Цабри.
— Ну смотри же! — И, не дожидаясь ответа, Джейн выскользнула из-под прилавка и, осторожно оглядевшись, начала пробираться сквозь базарную толпу.
2
Дворец Савизара
Казанпур, Индия
30 мая 1876 года
— Никогда не видел ничего подобного. — Йен, пораженный до глубины души, смотрел на статуэтку, что стояла на столике из тикового дерева. — Что это за чудище?
— Это в первую очередь — произведение искусства, — Руэл с благоговейным восхищением коснулся золотых капелек крови, что стекали с такого же золотого кинжала. Его держала в руках женщина в сари, которая являлась, несомненно, центральной фигурой всей композиции. Он медленно обошел вокруг стола, чтобы оглядеть ее со всех сторон. — Ты только посмотри на выражение ее лица. Поразительно, как мастеру удалось передать это злобное выражение…
— Не хочу даже и смотреть на этого языческого идола. Должно быть, принц Абдар весьма своеобразный человек, если выставляет такую статуэтку у себя в приемной. И почему ты только… — На лице Йена появилось огорченное выражение. — Ах да, я понял! Золото! Будь у сатаны такой же золотой плащ, ты и его назвал бы прекрасным.
Руэл весело улыбнулся в ответ на тираду брата:
— Дело не только в количестве золота, что ушло на статуэтку. Но и в самой работе. Здесь каждая деталь доведена до совершенства. Все настолько гармонично слито в единое целое… — Он снова повернулся к статуе. — Интересно, что за мастер выполнил эту работу?
— Наверное, с тех пор утекло немало воды и несколько веков осталось позади. — Йен нахмурился. — Только не вздумай спрашивать принца Абдара об этом чудище. Я слышал, что язычники очень щепетильны, когда речь заходит об их богах и богинях. У меня нет никакого желания, чтобы нас бросили в пруд с крокодилами.
— Это они должны беспокоиться, а не ты. Они подавятся тобой, — ответил, усмехнувшись, Руэл. — Твоя железная воля и высокие нравственные принципы им не по зубам. — Он присел на корточки, чтобы рассмотреть подножие статуи. — А вот меня они проглотят с легкостью. Грешники всегда аппетитнее праведников.
— Хватит молоть вздор, — резко оборвал его Йен. — Не такой уж ты на самом деле грешник, каким пытаешься…
— Неужто еще не успел убедиться? В таком случае, чтобы не разочароваться в своих идеалах, тебе самое время оставить меня в покое и вернуться к Мэгги в родимую Шотландию.
— Маргарет, — машинально поправил его Йен. — Ты же знаешь, она терпеть не может, когда ее называют Мэгги.
— Маргарет, — исправился Руэл и уже по-настоящему серьезным тоном продолжил: — Тебе и в самом деле следовало бы вернуться к Маргарет и холодным туманам. Здешний климат явно не для тебя, Йен.
— И не для тебя тоже, — ответил его брат. — Языческая страна вообще не для цивилизованного человека.
— Она более цивилизованна, чем многие другие места, где мне довелось побывать за последние двенадцать лет. Тебе следовало бы взглянуть на лагерь золотоискателей в Званигаре. — Он покачал головой. — Там люди — хуже крокодилов. Нормальному человеку там не выжить.
— Но ты-то выжил.
— Только потому, что сам стал крокодилом. — Он улыбнулся. — И научился пускать в ход зубы.
— Тем больше причин поскорее вернуться домой.
— Это такой же край, как и многие другие. — Улыбка соскользнула с лица Руэла, когда он увидел выражение, появившееся на лице брата. Он знал, как Йен тоскует вдали от своего родного Гленкларена. Но за время их пребывания в Казанпуре брат оказался чрезвычайно полезным спутником, и Руэл чувствовал, что ему будет не хватать его. Наверное, Йен угадывал его внутреннее желание.
— Обещаю тебе, что не оскорблю его высочество никаким непочтительным замечанием, учитывая те старания, которые ты приложил, чтобы добиться для меня этой встречи.
— У меня нет ни малейшего сомнения в том, что ты не добьешься того, чего хочешь, от этого принца. Но я прекрасно знаю, что ты не сдвинешься отсюда ни на шаг, пока не испробуешь все возможные пути, — вот я и попытался немного ускорить твои дела, чтобы побыстрее уехать домой.
— И, как всегда, выбрал верный способ.
— Полковник предупредил, что принц Абдар не пользуется любовью у своего отца.
Улыбка окончательно исчезла с лица Руэла.
— И все равно я благодарен тебе за то, что ты сделал.
Взгляд Руэла снова вернулся к статуе. Что-то в ней вызывало его беспокойство. Нет, не в самой фигуре, как ему показалось вначале. А скорее в том, где она стояла: на самом видном месте в центре зала. Владелец придавал ей особенное значение. В тоне Руэла проскользнула нервозность:
— Ты свое дело сделал. Теперь все зависит от меня самого. Возвращайся в отель и жди меня там.
— Я могу понадобиться тебе.
— Подумай только: я мотался по свету намного больше тебя. И я знаю, как….
— Посмотрим.
— Обещаю, что не позволю Абдару скормить меня крокодилам, черт тебя подери.
Йен ничего не ответил.
— Ну хорошо! Оставайся. Только запомни: разговор буду вести я сам. Я хорошо знаю таких людей, как Абдар, и мне легче найти с ним общий язык.
— А я старше.
Руэл улыбнулся наивности брата. Похоже, Йен и в самом деле считает, что эти семь лет что-то значат, хотя его жизнь в Гленкларене мирно текла своим чередом, в то время как его собственная походила на смерч.
— Упаси тебя Боже браться не за свое дело.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119