И так продолжается до тех пор, пока осужденные не сойдут на берег и не попадут в руки новых, еще более бесцеремонных хозяев. Не кажется ли тебе, что для женщины, которая украла молоко, чтобы накормить ребенка, подобное наказание чересчур сурово?
– Значит, плавучие бордели? И ты хочешь, чтобы я отпустил тебя на такой корабль?
– Пойми, меня никто не тронет. Матросы используют несчастных заключенных лишь потому, что те не могут за себя постоять.
– Ну разумеется, тебя никто не тронет, – с сарказмом произнес Джордан. – Ты глубоко заблуждаешься... – Сара так посмотрела на Джордана, что тот сразу умолк, но тут же продолжил: – Сара, поверь, плавучая тюрьма не место для...
– Сторонницы реформ? А по-моему, нигде так не нужны реформы, как там.
– Но почему ты считаешь, что твое присутствие на одном из этих ужасных судов способно хоть что-нибудь изменить?
От подобного невежества Сара поморщилась. К сожалению, карета далеко не самое удачное место для лекций.
– Мудрые и благородные лорды твоего любимого парламента упорно игнорируют протесты миссионеров, сопровождающих тюремные суда. Но они никак не смогут игнорировать свидетельство сестры графа Блэкмора, не смогут отмахнуться от ее честного и объективного описания ужасных условий жизни и на самом корабле, и в Австралии.
– Ты права Члены парламента не смогут тебя игнорировать – в том случае, если ты поплывешь в Новый Южный Уэльс. Но поскольку я этого не допущу...
– Ты забыл, что я уже взрослая и могу отправиться куда захочу.
– Если я тебе не помеха, почему ты решила уехать в мое отсутствие?
– Просто хотела избежать неприятного разговора с тобой. Потому что люблю тебя и не хочу с тобой ссориться.
– В таком случае почему же любовь не подскажет тебе изменить решение и остаться здесь, в Лондоне?
Сара вздохнула.
– Поверь, мой отъезд облегчит твою жизнь. Ты сможешь спокойно управлять поместьями, не волнуясь о взбалмошной сестричке.
– Разве я смогу не волноваться? – Джордан стукнул кулаком о стенку кареты. – Столько опасностей! Эпидемии, бунты...
– А еще пираты. Уж для них-то мы окажемся лакомым кусочком!
Сара спрятала улыбку. Брат склонен был все преувеличивать, делать из мухи слона.
– Напрасно эта затея тебе кажется забавной, Сара! Ты даже не представляешь себе, как рискуешь.
– Прекрасно представляю. Но, говорят, риск – благородное дело. Особенно если рискуешь ради блага людей.
Граф задумался, вздохнул и обреченно покачал головой:
– Что тут скажешь: ты истинная дочь Мод Грей.
– Да, я дочь Мод Грей, чем очень горжусь.
Мать упорно боролась за реформы, начиная с того самого дня, когда отец Сары, отставной военный, оказался в долговой тюрьме, где вскоре умер, не в силах вынести тягот и унижений. Сара считала, что именно необыкновенный альтруизм матери и покорил покойного графа Блэкмора. Мод познакомилась с графом, когда пыталась заручиться поддержкой этого прогрессивного аристократа и привлечь внимание членов палаты лордов к плану тюремной реформы. Любовь вспыхнула почти мгновенно, с первого взгляда. А реформаторская деятельность продолжалась и после свадьбы.
Два года назад мать скончалась от тяжелой, изнурительной болезни.
Сара незаметно смахнула навернувшиеся на глаза слезы и благоговейно дотронулась до серебряного медальона с миниатюрным портретом красивой женщины, который никогда не снимала.
– Ты все еще тоскуешь по ней, – мягко заметил Джордан.
– Не проходит и дня, чтобы я мысленно с ней не разговаривала.
– Я тоже очень любил Мод. Она относилась ко мне как к сыну, хотя я, будучи мальчишкой, испытывал к ней неприязнь. Как к мачехе.
Сара чувствовала, что Джордан относился к матери как-то по-особенному, тем более что она умерла всего за год до того, как граф Блэкмор встретил Мод Грей и женился во второй раз. Однако ни старый, ни молодой графы никогда не говорили о первой жене и матери, а настаивать на откровенности Сара не решалась, да и не хотела.
– Мне тоже ее очень не хватает, – торопливо добавил Джордан. – А реформаторский пыл вызывает глубокое уважение.
– Если помнишь, твой отец тоже относился к реформам весьма положительно, – заметила Сара.
– Да, но отец наверняка был бы против твоего отъезда. Велел бы оставаться дома и...
– И что? Кормить бедных? Или, увертываясь от твоего постоянного сводничества, время от времени посещать тюрьму?
О последних словах Сара пожалела сразу, едва они слетели с губ. Вовсе не хотелось огорчать брата всего за несколько дней до долгой разлуки.
– Постоянное сводничество! О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Не считай меня дурочкой, Джордан. Совершенно ясно, зачем ты так упорно настаиваешь на посещении всех светских мероприятий. – Сестра крепко сжала руки молодого графа. – Все еще надеешься, что если будешь постоянно навязывать меня всем этим холостым джентльменам, то один из них непременно сжалится и сделает предложение?
– Сжалится?! – Лорд Блэкмор сердито выдернул руки. – Что за нелепость! Ты красива, умна, остроумна, общительна. Если бы только тебе удалось встретить подходящего человека...
– Подходящего человека не существует в природе. Неужели твоя тупая голова не способна это понять?
– Ты просто до сих пор наказываешь меня за полковника Тейлора. Отказываешь другим потому, что я не позволил тебе выйти за него замуж.
– Ничего подобного! Ведь с тех пор прошло уже пять лет! К тому же ничто не помешало бы мне выйти замуж за полковника Тейлора, пожелай я этого. Даже твой запрет.
Брат вопросительно взглянул на Сару.
– То, в чем я тебе сейчас признаюсь, было моей тайной. Помнишь тот вечер, когда ты обо всем рассказал отцу? Отец вызвал меня к себе и пригрозил лишить наследства, если я выйду замуж за полковника?
– Конечно, помню! Ты на меня тогда сильно разозлилась!
– Так вот, в тот вечер я потихоньку ушла из дому и встретилась с полковником Тейлором.
– Не может быть!
– Я предложила Тейлору бежать со мной. Представляешь, он отказался. Ты был прав: этот человек действительно низок и подл. И нужна была ему не я, а мое приданое. Но я была слишком наивной и глупой, чтобы это понять.
Джордан не стал корить сестру за опрометчивость, а ласково погладил по руке.
– Ты никогда не была глупой, малышка. Просто очень юной и неопытной. В восемнадцать лет голос сердца заглушает голос разума. Не зря говорят, что любовь слепа. Ты просто сразу не распознала характер этого человека в отличие от всех остальных в нашей семье.
– Но я должна была распознать! Ведь и ты, и папа, и даже мама сразу заметили в нем червоточину!
– Значит, ты поэтому больше не желаешь ни с кем знакомиться? Боишься снова оказаться в ловушке?
Сара нервно теребила ленточку на голубом левантиновом утреннем платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
– Значит, плавучие бордели? И ты хочешь, чтобы я отпустил тебя на такой корабль?
– Пойми, меня никто не тронет. Матросы используют несчастных заключенных лишь потому, что те не могут за себя постоять.
– Ну разумеется, тебя никто не тронет, – с сарказмом произнес Джордан. – Ты глубоко заблуждаешься... – Сара так посмотрела на Джордана, что тот сразу умолк, но тут же продолжил: – Сара, поверь, плавучая тюрьма не место для...
– Сторонницы реформ? А по-моему, нигде так не нужны реформы, как там.
– Но почему ты считаешь, что твое присутствие на одном из этих ужасных судов способно хоть что-нибудь изменить?
От подобного невежества Сара поморщилась. К сожалению, карета далеко не самое удачное место для лекций.
– Мудрые и благородные лорды твоего любимого парламента упорно игнорируют протесты миссионеров, сопровождающих тюремные суда. Но они никак не смогут игнорировать свидетельство сестры графа Блэкмора, не смогут отмахнуться от ее честного и объективного описания ужасных условий жизни и на самом корабле, и в Австралии.
– Ты права Члены парламента не смогут тебя игнорировать – в том случае, если ты поплывешь в Новый Южный Уэльс. Но поскольку я этого не допущу...
– Ты забыл, что я уже взрослая и могу отправиться куда захочу.
– Если я тебе не помеха, почему ты решила уехать в мое отсутствие?
– Просто хотела избежать неприятного разговора с тобой. Потому что люблю тебя и не хочу с тобой ссориться.
– В таком случае почему же любовь не подскажет тебе изменить решение и остаться здесь, в Лондоне?
Сара вздохнула.
– Поверь, мой отъезд облегчит твою жизнь. Ты сможешь спокойно управлять поместьями, не волнуясь о взбалмошной сестричке.
– Разве я смогу не волноваться? – Джордан стукнул кулаком о стенку кареты. – Столько опасностей! Эпидемии, бунты...
– А еще пираты. Уж для них-то мы окажемся лакомым кусочком!
Сара спрятала улыбку. Брат склонен был все преувеличивать, делать из мухи слона.
– Напрасно эта затея тебе кажется забавной, Сара! Ты даже не представляешь себе, как рискуешь.
– Прекрасно представляю. Но, говорят, риск – благородное дело. Особенно если рискуешь ради блага людей.
Граф задумался, вздохнул и обреченно покачал головой:
– Что тут скажешь: ты истинная дочь Мод Грей.
– Да, я дочь Мод Грей, чем очень горжусь.
Мать упорно боролась за реформы, начиная с того самого дня, когда отец Сары, отставной военный, оказался в долговой тюрьме, где вскоре умер, не в силах вынести тягот и унижений. Сара считала, что именно необыкновенный альтруизм матери и покорил покойного графа Блэкмора. Мод познакомилась с графом, когда пыталась заручиться поддержкой этого прогрессивного аристократа и привлечь внимание членов палаты лордов к плану тюремной реформы. Любовь вспыхнула почти мгновенно, с первого взгляда. А реформаторская деятельность продолжалась и после свадьбы.
Два года назад мать скончалась от тяжелой, изнурительной болезни.
Сара незаметно смахнула навернувшиеся на глаза слезы и благоговейно дотронулась до серебряного медальона с миниатюрным портретом красивой женщины, который никогда не снимала.
– Ты все еще тоскуешь по ней, – мягко заметил Джордан.
– Не проходит и дня, чтобы я мысленно с ней не разговаривала.
– Я тоже очень любил Мод. Она относилась ко мне как к сыну, хотя я, будучи мальчишкой, испытывал к ней неприязнь. Как к мачехе.
Сара чувствовала, что Джордан относился к матери как-то по-особенному, тем более что она умерла всего за год до того, как граф Блэкмор встретил Мод Грей и женился во второй раз. Однако ни старый, ни молодой графы никогда не говорили о первой жене и матери, а настаивать на откровенности Сара не решалась, да и не хотела.
– Мне тоже ее очень не хватает, – торопливо добавил Джордан. – А реформаторский пыл вызывает глубокое уважение.
– Если помнишь, твой отец тоже относился к реформам весьма положительно, – заметила Сара.
– Да, но отец наверняка был бы против твоего отъезда. Велел бы оставаться дома и...
– И что? Кормить бедных? Или, увертываясь от твоего постоянного сводничества, время от времени посещать тюрьму?
О последних словах Сара пожалела сразу, едва они слетели с губ. Вовсе не хотелось огорчать брата всего за несколько дней до долгой разлуки.
– Постоянное сводничество! О чем ты, черт возьми, говоришь?
– Не считай меня дурочкой, Джордан. Совершенно ясно, зачем ты так упорно настаиваешь на посещении всех светских мероприятий. – Сестра крепко сжала руки молодого графа. – Все еще надеешься, что если будешь постоянно навязывать меня всем этим холостым джентльменам, то один из них непременно сжалится и сделает предложение?
– Сжалится?! – Лорд Блэкмор сердито выдернул руки. – Что за нелепость! Ты красива, умна, остроумна, общительна. Если бы только тебе удалось встретить подходящего человека...
– Подходящего человека не существует в природе. Неужели твоя тупая голова не способна это понять?
– Ты просто до сих пор наказываешь меня за полковника Тейлора. Отказываешь другим потому, что я не позволил тебе выйти за него замуж.
– Ничего подобного! Ведь с тех пор прошло уже пять лет! К тому же ничто не помешало бы мне выйти замуж за полковника Тейлора, пожелай я этого. Даже твой запрет.
Брат вопросительно взглянул на Сару.
– То, в чем я тебе сейчас признаюсь, было моей тайной. Помнишь тот вечер, когда ты обо всем рассказал отцу? Отец вызвал меня к себе и пригрозил лишить наследства, если я выйду замуж за полковника?
– Конечно, помню! Ты на меня тогда сильно разозлилась!
– Так вот, в тот вечер я потихоньку ушла из дому и встретилась с полковником Тейлором.
– Не может быть!
– Я предложила Тейлору бежать со мной. Представляешь, он отказался. Ты был прав: этот человек действительно низок и подл. И нужна была ему не я, а мое приданое. Но я была слишком наивной и глупой, чтобы это понять.
Джордан не стал корить сестру за опрометчивость, а ласково погладил по руке.
– Ты никогда не была глупой, малышка. Просто очень юной и неопытной. В восемнадцать лет голос сердца заглушает голос разума. Не зря говорят, что любовь слепа. Ты просто сразу не распознала характер этого человека в отличие от всех остальных в нашей семье.
– Но я должна была распознать! Ведь и ты, и папа, и даже мама сразу заметили в нем червоточину!
– Значит, ты поэтому больше не желаешь ни с кем знакомиться? Боишься снова оказаться в ловушке?
Сара нервно теребила ленточку на голубом левантиновом утреннем платье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91