Я сам буду решать, что мне делать и чего — нет. Понятно?
Ученый кивнул. Фон Тибольт на том конце не промолвил ни слова.
— Я спросил, понятно ли вам! — повысил голос Ноэль.
— Да, конечно, — сказал наконец Иоганн. — Как уже сказал Эрих, мы только хотели вам помочь. Информация о том, что ваша мать путешествует с чужим паспортом, могла бы оказаться полезной. Я знаю людей, которые занимаются подобными делами. Я созвонюсь с ними и сообщу вам.
— Да, пожалуйста.
— Если я не увижу вас до утра, то встретимся в банке. Думаю, Эрих вам все объяснил?
— Да, объяснил. И вот еще что, Иоганн... Прошу простить, что я вспылил. Я знаю, вы пытаетесь помочь. Люди, за которыми мы охотимся, зовутся «Нахрихтендинст», верно? Ведь именно это вы выяснили в Лондоне?
После недолгого молчания голос на том конце произнес:
— Откуда вам известно?
— Они оставили визитную карточку. Я хочу добраться до этих подонков.
— Мы тоже.
— Спасибо. Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. — Ноэль повесил трубку и обратился к Кесслеру: — Больше никогда так не делайте.
— Прошу прощения. Я думал, что поступаю правильно. Как вы, я полагаю, чувствовали себя правым, наблюдая за мной у отеля «Д'Аккор».
— Гнусная штука жизнь, вот что я понял в последнее время, — проронил Ноэль, снова берясь за трубку.
— Что вы собираетесь делать?
— Поговорить с одним человеком, который живет на Кюрасао. Возможно, ему что-то известно.
— Ах да... Инженер, передававший ваши сообщения.
— Я перед ним в долгу.
Ноэль соединился с телефонисткой международной связи, дал ей номер телефона на Кюрасао и спросил, не вешать ли ему трубку или та перезвонит.
— В этот час линия не слишком перегружена, сэр, — ответила телефонистка.
— Тогда я подожду. — Он уселся с трубкой в руке на кровати.
Минуты через полторы в трубке раздался гудок телефона Буоновентуры. Ответил мужской голос — но это был не Сэм:
—Да?
— Сэма Буоновентуру, будьте добры.
— Кто говорит?
— Его близкий друг. Я звоню из Европы.
— Ему никак не подойти, мистер. Он больше на звонки не отвечает, так-то...
— Что вы хотите сказать?
— Его песенка спета, мистер. Какой-то сукин негритос из местных перерезал ему глотку проволокой. Мы обыскиваем все заросли и берег, чтобы поймать этого стервеца.
Холкрофт уронил голову, зажмурился и задохнулся. Его след вывел их к Сэму — и тот дорого заплатил за помощь, которую ему оказывал. Буоновентура был его информцентром, и его неизбежно должны были убрать, чтобы оставить Холкрофта без связи. Люди из «Нахрихтендинст» стремились изолировать его. Он был в долгу перед Сэмом, и вот долг этот оказался оплачен смертью. Все, к чему он ни прикасался, настигала смерть. Он был ее носителем. Едва отдавая себе отчет в своих словах, Ноэль проговорил в трубку:
— Не надо обыскивать заросли... Его убил я.
Глава 43
— Ваш сын когда-либо упоминал фамилию Теннисон? — спросил Бен Гадиз.
— Нет.
— Черт подери! Когда вы в последний раз с ним говорили?
— После гибели мужа. Он тогда был в Париже. Это было то, что он хотел услышать. Яков скрестил руки на груди и продолжал расспросы:
— Это был ваш первый с ним разговор после смерти мужа?
— После убийства, — поправила Альтина. — Хотя тогда я этого не знала.
— Ответьте на мой вопрос. Это был первый ваш разговор после смерти мужа?
—Да.
— Стало быть, беседа была невеселой?
— Очевидно. Мне пришлось сказать ему...
— Хорошо. В такие моменты рассудок затуманен. Говорятся вещи, которые потом редко удается восстановить. Тогда-то он и упомянул фамилию Теннисон. Он сказал вам, что собирается в Женеву — на встречу, кажется, с человеком по имени Теннисон. Можете вы изложить это фон Тибольту?
— Конечно. Но поверит ли он?
— У него нет выбора. Вы нужны ему.
— А он мне.
— Звоните. И не забывайте: вы близки к истерике. Женщина в панике неуправляема. Выбейте его из равновесия. Кричите, шепчите, заговаривайтесь. Скажите ему, что вы должны были связаться со своим знакомым летчиком с базы гидросамолетов — но там произошло убийство. База кишит полицией. Вы напуганы до смерти. Сумеете?
— Слушайте и убедитесь, — отозвалась Альтина, берясь за телефон.
Телефонистка отеля соединила ее с номером почетного гостя «Д'Аккор» господина Джона Теннисона. Яков слушал, как играет заданную роль Альтина, и проникался все большим восхищением.
— Вы должны взять себя в руки, миссис Холкрофт, — говорил незнакомец на том конце провода.
— Так вы действительно тот самый Теннисон, о котором говорил сын?
— Да, я его друг. Мы познакомились в Париже.
— Ради Бога, вы можете мне помочь?!
— Конечно. С готовностью.
— Где Ноэль?
— Боюсь, мне это неизвестно... Он в Женеве по делу, к которому я отношения не имею.
— Не имеете?
— К сожалению, не имею. Вчера мы с ним пообедали, и он отправился на встречу со своими партнерами.
— Он сказал куда?
— Боюсь, что нет. Видите ли, я здесь проездом в Милан... Будучи в Париже, я обещал остановиться с ним по приезде в Женеву в одном отеле и показать город. Он ведь здесь никогда не бывал.
— Мистер Теннисон, вы не могли бы встретиться со мной?
— Да, разумеется. Где вы находитесь?
— Нам нужно вести себя осмотрительно. Я не могу допустить, чтобы вы рисковали собой...
— Мне ничто не угрожает, миссис Холкрофт. Я передвигаюсь по Женеве совершенно свободно.
— А я нет. Это ужасное происшествие в Медоке...
— Ну же, вы просто перенервничали. Что бы там ни произошло — я уверен, это не имеет к вам отношения. Где вы? Где мы можем увидеться?
— На вокзале. В зале ожидания у северного входа. Через сорок пять минут. Благослови вас Бог! — Она резко повесила трубку.
Яков Бен Гадиз одобрительно улыбнулся и произнес:
— Он будет вести себя очень осторожно. Примет защитные меры — и это даст нам больше времени. Я отправляюсь в «Д'Аккор». У меня каждая минута на счету.
* * *
Фон Тибольт медленно положил трубку. Вероятнее всего, это западня, но окончательные выводы делать рано. Он намеренно вставил в разговоре, будто Холкрофт никогда не бывал в Женеве. Это была ложь, и старуха знала это. С другой стороны, судя по голосу, она и впрямь охвачена паникой — а женщины ее возраста в панике не столько слушают, сколько хотят, чтобы выслушали их. Так что она вполне могла не расслышать его замечания, а если даже и расслышала, то не придала ему значения, поглощенная своими тревогами.
То, что Холкрофт упомянул в разговоре с матерью фамилию Теннисон — если, конечно, он это сделал, — не было столь уж невероятным, учитывая характер американца. Тот был подвержен мгновенным эмоциональным всплескам и часто говорил не подумав. Известие об убийстве Ричарда Холкрофта в Нью-Йорке могло привести его в такое состояние, что с губ неосознанно слетела фамилия Теннисон.
С другой стороны, в иные моменты американец демонстрировал присутствие духа, которого от него трудно было ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
Ученый кивнул. Фон Тибольт на том конце не промолвил ни слова.
— Я спросил, понятно ли вам! — повысил голос Ноэль.
— Да, конечно, — сказал наконец Иоганн. — Как уже сказал Эрих, мы только хотели вам помочь. Информация о том, что ваша мать путешествует с чужим паспортом, могла бы оказаться полезной. Я знаю людей, которые занимаются подобными делами. Я созвонюсь с ними и сообщу вам.
— Да, пожалуйста.
— Если я не увижу вас до утра, то встретимся в банке. Думаю, Эрих вам все объяснил?
— Да, объяснил. И вот еще что, Иоганн... Прошу простить, что я вспылил. Я знаю, вы пытаетесь помочь. Люди, за которыми мы охотимся, зовутся «Нахрихтендинст», верно? Ведь именно это вы выяснили в Лондоне?
После недолгого молчания голос на том конце произнес:
— Откуда вам известно?
— Они оставили визитную карточку. Я хочу добраться до этих подонков.
— Мы тоже.
— Спасибо. Позвоните мне, как только что-нибудь узнаете. — Ноэль повесил трубку и обратился к Кесслеру: — Больше никогда так не делайте.
— Прошу прощения. Я думал, что поступаю правильно. Как вы, я полагаю, чувствовали себя правым, наблюдая за мной у отеля «Д'Аккор».
— Гнусная штука жизнь, вот что я понял в последнее время, — проронил Ноэль, снова берясь за трубку.
— Что вы собираетесь делать?
— Поговорить с одним человеком, который живет на Кюрасао. Возможно, ему что-то известно.
— Ах да... Инженер, передававший ваши сообщения.
— Я перед ним в долгу.
Ноэль соединился с телефонисткой международной связи, дал ей номер телефона на Кюрасао и спросил, не вешать ли ему трубку или та перезвонит.
— В этот час линия не слишком перегружена, сэр, — ответила телефонистка.
— Тогда я подожду. — Он уселся с трубкой в руке на кровати.
Минуты через полторы в трубке раздался гудок телефона Буоновентуры. Ответил мужской голос — но это был не Сэм:
—Да?
— Сэма Буоновентуру, будьте добры.
— Кто говорит?
— Его близкий друг. Я звоню из Европы.
— Ему никак не подойти, мистер. Он больше на звонки не отвечает, так-то...
— Что вы хотите сказать?
— Его песенка спета, мистер. Какой-то сукин негритос из местных перерезал ему глотку проволокой. Мы обыскиваем все заросли и берег, чтобы поймать этого стервеца.
Холкрофт уронил голову, зажмурился и задохнулся. Его след вывел их к Сэму — и тот дорого заплатил за помощь, которую ему оказывал. Буоновентура был его информцентром, и его неизбежно должны были убрать, чтобы оставить Холкрофта без связи. Люди из «Нахрихтендинст» стремились изолировать его. Он был в долгу перед Сэмом, и вот долг этот оказался оплачен смертью. Все, к чему он ни прикасался, настигала смерть. Он был ее носителем. Едва отдавая себе отчет в своих словах, Ноэль проговорил в трубку:
— Не надо обыскивать заросли... Его убил я.
Глава 43
— Ваш сын когда-либо упоминал фамилию Теннисон? — спросил Бен Гадиз.
— Нет.
— Черт подери! Когда вы в последний раз с ним говорили?
— После гибели мужа. Он тогда был в Париже. Это было то, что он хотел услышать. Яков скрестил руки на груди и продолжал расспросы:
— Это был ваш первый с ним разговор после смерти мужа?
— После убийства, — поправила Альтина. — Хотя тогда я этого не знала.
— Ответьте на мой вопрос. Это был первый ваш разговор после смерти мужа?
—Да.
— Стало быть, беседа была невеселой?
— Очевидно. Мне пришлось сказать ему...
— Хорошо. В такие моменты рассудок затуманен. Говорятся вещи, которые потом редко удается восстановить. Тогда-то он и упомянул фамилию Теннисон. Он сказал вам, что собирается в Женеву — на встречу, кажется, с человеком по имени Теннисон. Можете вы изложить это фон Тибольту?
— Конечно. Но поверит ли он?
— У него нет выбора. Вы нужны ему.
— А он мне.
— Звоните. И не забывайте: вы близки к истерике. Женщина в панике неуправляема. Выбейте его из равновесия. Кричите, шепчите, заговаривайтесь. Скажите ему, что вы должны были связаться со своим знакомым летчиком с базы гидросамолетов — но там произошло убийство. База кишит полицией. Вы напуганы до смерти. Сумеете?
— Слушайте и убедитесь, — отозвалась Альтина, берясь за телефон.
Телефонистка отеля соединила ее с номером почетного гостя «Д'Аккор» господина Джона Теннисона. Яков слушал, как играет заданную роль Альтина, и проникался все большим восхищением.
— Вы должны взять себя в руки, миссис Холкрофт, — говорил незнакомец на том конце провода.
— Так вы действительно тот самый Теннисон, о котором говорил сын?
— Да, я его друг. Мы познакомились в Париже.
— Ради Бога, вы можете мне помочь?!
— Конечно. С готовностью.
— Где Ноэль?
— Боюсь, мне это неизвестно... Он в Женеве по делу, к которому я отношения не имею.
— Не имеете?
— К сожалению, не имею. Вчера мы с ним пообедали, и он отправился на встречу со своими партнерами.
— Он сказал куда?
— Боюсь, что нет. Видите ли, я здесь проездом в Милан... Будучи в Париже, я обещал остановиться с ним по приезде в Женеву в одном отеле и показать город. Он ведь здесь никогда не бывал.
— Мистер Теннисон, вы не могли бы встретиться со мной?
— Да, разумеется. Где вы находитесь?
— Нам нужно вести себя осмотрительно. Я не могу допустить, чтобы вы рисковали собой...
— Мне ничто не угрожает, миссис Холкрофт. Я передвигаюсь по Женеве совершенно свободно.
— А я нет. Это ужасное происшествие в Медоке...
— Ну же, вы просто перенервничали. Что бы там ни произошло — я уверен, это не имеет к вам отношения. Где вы? Где мы можем увидеться?
— На вокзале. В зале ожидания у северного входа. Через сорок пять минут. Благослови вас Бог! — Она резко повесила трубку.
Яков Бен Гадиз одобрительно улыбнулся и произнес:
— Он будет вести себя очень осторожно. Примет защитные меры — и это даст нам больше времени. Я отправляюсь в «Д'Аккор». У меня каждая минута на счету.
* * *
Фон Тибольт медленно положил трубку. Вероятнее всего, это западня, но окончательные выводы делать рано. Он намеренно вставил в разговоре, будто Холкрофт никогда не бывал в Женеве. Это была ложь, и старуха знала это. С другой стороны, судя по голосу, она и впрямь охвачена паникой — а женщины ее возраста в панике не столько слушают, сколько хотят, чтобы выслушали их. Так что она вполне могла не расслышать его замечания, а если даже и расслышала, то не придала ему значения, поглощенная своими тревогами.
То, что Холкрофт упомянул в разговоре с матерью фамилию Теннисон — если, конечно, он это сделал, — не было столь уж невероятным, учитывая характер американца. Тот был подвержен мгновенным эмоциональным всплескам и часто говорил не подумав. Известие об убийстве Ричарда Холкрофта в Нью-Йорке могло привести его в такое состояние, что с губ неосознанно слетела фамилия Теннисон.
С другой стороны, в иные моменты американец демонстрировал присутствие духа, которого от него трудно было ожидать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144