Киббуц в Израиле — резиденция, попасть в которую могут лишь дети, чьи родители были уничтожены в лагерях.
— Верно, — сказал француз. — В киббуце более двухсот мужчин, годных для призыва.
Теннисон выглянул в окно. «Убей меня — на мое место встанет другой. Убьешь того — его заменит третий».
— Задействована невидимая армия, способная на коллективное самоубийство. Ее цели понятны. И все же это не армия, а несколько случайных патрулей. — Теннисон повернулся к собеседнику: — Вы уверены в своей информации?
— Да. Это стало ясно после убийства двух неизвестных мужчин в Монтро. Наши лаборатории провели тщательное исследование одежды, остатков пыли в обуви и порах кожи, сплавов, используемых стоматологами, и особенно следов хирургических операций. Оба были ранены. У одного в плече обнаружили осколки снаряда. Война Йом Киппур. Собрав улики, мы сосредоточили внимание на юго-западе пустыни Негев и обнаружили киббуц. Остальное было просто.
— Вы послали человека в Хар-Шхаалаф? Француз кивнул:
— Одного из наших. Его доклад здесь. В Хар-Шхаалаф не говорят в открытую, но что там происходит, ясно. От кого-то приходит приказ, после чего формируется группа из нескольких человек. Она получает задание.
— Группа потенциальных убийц, поклявшаяся уничтожать все, что связано со свастикой.
— Точно. Мы установили также, что Фалькенгейм побывал в Израиле три месяца назад, и это лишь подтверждает собранную нами информацию. Его имя было занесено в компьютеры, где мы его и раздобыли.
— Три месяца назад... Именно тогда Манфреди впервые вышел на Холкрофта, чтобы договориться о встрече в Женеве. Следовательно, Фалькенгейм не только знал о «Вольфшанце», а уже имел план. За три месяца до этого он мобилизовал и подготовил свою армию. Наступило время для нашей с ним встречи, встречи двух сынов рейха. Одного — подлинного, другого подставного.
— На чей счет я должен отнести его смерть?
— Разумеется, на счет «Одессы». И подготовьте удар по Хар-Шхаалаф. Я хочу уничтожить всех лидеров. Сделайте это осторожно. Вину возложите на террористов «Возмездия». Поехали.
* * *
Спустя некоторое время белокурый человек спускался по извилистой проселочной дороге. Но это был уже не Джон Теннисон. Он шел под своим настоящим именем — Иоганн фон Тибольт, сын Вильгельма, руководитель нового рейха.
Показался коттедж. Смерть предателя приближалась. Фон Тибольт обернулся назад. Человек из Сюрте, стоявший на холме, махнул рукой. Он останется там, блокируй дорогу до тех пор, пока не будет сделана работа. Фон Тибольт подошел поближе: до дорожки, выложенной камнем и ведущей к небольшому домику, осталось десять ярдов.
Он остановился под деревом, вытащил из кобуры пистолет и положил его в карман плаща. Пригнувшись, направился по переросшей траве к двери, миновал ее и выпрямился; его лицо находилось на уровне фронтального окна.
Хотя уже рассвело и светило солнце, в темной комнате горела настольная лампа. За ней спиной к окну в кресле-коляске сидел Клаус Фалькенгейм.
Фон Тибольт молча вернулся к двери, подумал, не сломать ли ее, как это несомненно сделал бы убийца из «Одессы». Решил не шуметь. Полковник хоть старый и дряхлый, но не глупый. На себе или в коляске он прятал оружие. И оно будет задействовано, как только раздастся треск взламываемой двери.
Иоганн улыбнулся. В этой маленькой игре не должно быть изъянов. Один прекрасный актер на сцене против другого. Кто сорвет самые горячие аплодисменты? Ответ очевиден: они достанутся ему, специально приехавшему для того, чтобы выйти из-за занавеса на зов публики. Достанутся ему, а не Клаусу Фалькенгейму.
Он тихо постучал в дверь.
— Майн герр, извините меня. Это Иоганн фон Тибольт. Боюсь, что мне не выехать, машина застряла на холме.
Никакого ответа. Если молчание будет продолжаться более пяти секунд, подумал фон Тибольт, придется пойти на суровые меры; нельзя допустить неожиданных телефонных звонков. И тут он услышал старческий голос:
— Фон Тибольт?
— Да. Брат Хелден. Я пришел поговорить с ней. Ее не было на работе, и я подумал, что она здесь.
— Ее нет. — Старик снова замолчал.
— Мне не хочется вас беспокоить, майн герр, но, если можно, позвольте воспользоваться телефоном и вызвать такси.
— Телефоном?
Блондин усмехнулся. Он чувствовал замешательство Фалькенгейма.
— Всего на пару секунд. Я действительно должен найти Хелден до полудня. В два часа выезжаю в Швейцарию.
Снова молчание, но недолгое. Послышался звук отодвигаемого засова, дверь открылась. Полковник в коляске откатывался назад от двери, одеяло прикрывало его колени. Еще недавно одеяла не было.
— Благодарю вас, майн герр, — сказал фон Тибольт, протягивая руку. — Приятно вас видеть снова.
Смутившись, старик поднял свою руку в приветствии. Иоганн молниеносно схватил пальцами эту костлявую руку, начал выкручивать ее в левую сторону. Свободной рукой он сбросил одеяло с колен Фалькенгейма. И увидел то, что и ожидал: «люгер» поперек тощих ног. Взял его и только потом закрыл дверь.
— Хайль Гитлер, генерал Фалькенгейм! — воскликнул он. — Wo ist der Nachrichtendienst?
Старик оставался безмолвным. Без страха в глазах он пристально смотрел на своего захватчика.
— Интересно, когда вы это выяснили. Не думаю, что давно. Хвалю вас, сын Вильгельма фон Тибольта.
— Да, сын Вильгельма и кое-кто еще.
— Да, конечно. Новый фюрер. Это ваша цель, но она недостижима. Мы остановим вас. Если вы пришли убить меня, сделайте это. Я готов.
— Почему я должен убивать вас? Такого ценного заложника.
— Сомнительно, что вы получите за меня большой выкуп.
Фон Тибольт подтолкнул кресло-коляску к центру комнаты.
— Полагаю, что это правда, — ответил он, неожиданно останавливая коляску. — Я допускаю наличие определенных фондов, доступных вам. Фондов, которых домогаются странствующие по свету дети, о коих вы так печетесь. И все же пфенниги и франки не имеют для меня значения.
— В этом я уверен. Ну, стреляйте.
— И, — продолжал фон Тибольт, — весьма сомнительно, что умирающий от рака в Штутгарте человек может предложить много. Вы не хотите подтвердить это?
Фалькенгейм контролировал себя.
— Это был храбрый человек, — сказал он.
— Я уверен. Вы все храбрые. Удачливые предатели должны обладать хотя бы показным мужеством. Как Вернер Герхард, например.
— Герхард?.. — На этот раз старому человеку не удалось сдержаться. — Где вы слышали это имя?
— Вас интересует, как я мог узнать? И возможно, как я все разузнал о вас?
— Дело не во мне. Риск, на который я шел, очевиден. Я устроил так, чтобы фон Тибольт находился вблизи меня. Я считал такой риск необходимым.
— Да, красивую Хелден. Но я слышал, что мы все красивые. А это имеет свои преимущества.
— Она вам чужая, так было всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144
— Верно, — сказал француз. — В киббуце более двухсот мужчин, годных для призыва.
Теннисон выглянул в окно. «Убей меня — на мое место встанет другой. Убьешь того — его заменит третий».
— Задействована невидимая армия, способная на коллективное самоубийство. Ее цели понятны. И все же это не армия, а несколько случайных патрулей. — Теннисон повернулся к собеседнику: — Вы уверены в своей информации?
— Да. Это стало ясно после убийства двух неизвестных мужчин в Монтро. Наши лаборатории провели тщательное исследование одежды, остатков пыли в обуви и порах кожи, сплавов, используемых стоматологами, и особенно следов хирургических операций. Оба были ранены. У одного в плече обнаружили осколки снаряда. Война Йом Киппур. Собрав улики, мы сосредоточили внимание на юго-западе пустыни Негев и обнаружили киббуц. Остальное было просто.
— Вы послали человека в Хар-Шхаалаф? Француз кивнул:
— Одного из наших. Его доклад здесь. В Хар-Шхаалаф не говорят в открытую, но что там происходит, ясно. От кого-то приходит приказ, после чего формируется группа из нескольких человек. Она получает задание.
— Группа потенциальных убийц, поклявшаяся уничтожать все, что связано со свастикой.
— Точно. Мы установили также, что Фалькенгейм побывал в Израиле три месяца назад, и это лишь подтверждает собранную нами информацию. Его имя было занесено в компьютеры, где мы его и раздобыли.
— Три месяца назад... Именно тогда Манфреди впервые вышел на Холкрофта, чтобы договориться о встрече в Женеве. Следовательно, Фалькенгейм не только знал о «Вольфшанце», а уже имел план. За три месяца до этого он мобилизовал и подготовил свою армию. Наступило время для нашей с ним встречи, встречи двух сынов рейха. Одного — подлинного, другого подставного.
— На чей счет я должен отнести его смерть?
— Разумеется, на счет «Одессы». И подготовьте удар по Хар-Шхаалаф. Я хочу уничтожить всех лидеров. Сделайте это осторожно. Вину возложите на террористов «Возмездия». Поехали.
* * *
Спустя некоторое время белокурый человек спускался по извилистой проселочной дороге. Но это был уже не Джон Теннисон. Он шел под своим настоящим именем — Иоганн фон Тибольт, сын Вильгельма, руководитель нового рейха.
Показался коттедж. Смерть предателя приближалась. Фон Тибольт обернулся назад. Человек из Сюрте, стоявший на холме, махнул рукой. Он останется там, блокируй дорогу до тех пор, пока не будет сделана работа. Фон Тибольт подошел поближе: до дорожки, выложенной камнем и ведущей к небольшому домику, осталось десять ярдов.
Он остановился под деревом, вытащил из кобуры пистолет и положил его в карман плаща. Пригнувшись, направился по переросшей траве к двери, миновал ее и выпрямился; его лицо находилось на уровне фронтального окна.
Хотя уже рассвело и светило солнце, в темной комнате горела настольная лампа. За ней спиной к окну в кресле-коляске сидел Клаус Фалькенгейм.
Фон Тибольт молча вернулся к двери, подумал, не сломать ли ее, как это несомненно сделал бы убийца из «Одессы». Решил не шуметь. Полковник хоть старый и дряхлый, но не глупый. На себе или в коляске он прятал оружие. И оно будет задействовано, как только раздастся треск взламываемой двери.
Иоганн улыбнулся. В этой маленькой игре не должно быть изъянов. Один прекрасный актер на сцене против другого. Кто сорвет самые горячие аплодисменты? Ответ очевиден: они достанутся ему, специально приехавшему для того, чтобы выйти из-за занавеса на зов публики. Достанутся ему, а не Клаусу Фалькенгейму.
Он тихо постучал в дверь.
— Майн герр, извините меня. Это Иоганн фон Тибольт. Боюсь, что мне не выехать, машина застряла на холме.
Никакого ответа. Если молчание будет продолжаться более пяти секунд, подумал фон Тибольт, придется пойти на суровые меры; нельзя допустить неожиданных телефонных звонков. И тут он услышал старческий голос:
— Фон Тибольт?
— Да. Брат Хелден. Я пришел поговорить с ней. Ее не было на работе, и я подумал, что она здесь.
— Ее нет. — Старик снова замолчал.
— Мне не хочется вас беспокоить, майн герр, но, если можно, позвольте воспользоваться телефоном и вызвать такси.
— Телефоном?
Блондин усмехнулся. Он чувствовал замешательство Фалькенгейма.
— Всего на пару секунд. Я действительно должен найти Хелден до полудня. В два часа выезжаю в Швейцарию.
Снова молчание, но недолгое. Послышался звук отодвигаемого засова, дверь открылась. Полковник в коляске откатывался назад от двери, одеяло прикрывало его колени. Еще недавно одеяла не было.
— Благодарю вас, майн герр, — сказал фон Тибольт, протягивая руку. — Приятно вас видеть снова.
Смутившись, старик поднял свою руку в приветствии. Иоганн молниеносно схватил пальцами эту костлявую руку, начал выкручивать ее в левую сторону. Свободной рукой он сбросил одеяло с колен Фалькенгейма. И увидел то, что и ожидал: «люгер» поперек тощих ног. Взял его и только потом закрыл дверь.
— Хайль Гитлер, генерал Фалькенгейм! — воскликнул он. — Wo ist der Nachrichtendienst?
Старик оставался безмолвным. Без страха в глазах он пристально смотрел на своего захватчика.
— Интересно, когда вы это выяснили. Не думаю, что давно. Хвалю вас, сын Вильгельма фон Тибольта.
— Да, сын Вильгельма и кое-кто еще.
— Да, конечно. Новый фюрер. Это ваша цель, но она недостижима. Мы остановим вас. Если вы пришли убить меня, сделайте это. Я готов.
— Почему я должен убивать вас? Такого ценного заложника.
— Сомнительно, что вы получите за меня большой выкуп.
Фон Тибольт подтолкнул кресло-коляску к центру комнаты.
— Полагаю, что это правда, — ответил он, неожиданно останавливая коляску. — Я допускаю наличие определенных фондов, доступных вам. Фондов, которых домогаются странствующие по свету дети, о коих вы так печетесь. И все же пфенниги и франки не имеют для меня значения.
— В этом я уверен. Ну, стреляйте.
— И, — продолжал фон Тибольт, — весьма сомнительно, что умирающий от рака в Штутгарте человек может предложить много. Вы не хотите подтвердить это?
Фалькенгейм контролировал себя.
— Это был храбрый человек, — сказал он.
— Я уверен. Вы все храбрые. Удачливые предатели должны обладать хотя бы показным мужеством. Как Вернер Герхард, например.
— Герхард?.. — На этот раз старому человеку не удалось сдержаться. — Где вы слышали это имя?
— Вас интересует, как я мог узнать? И возможно, как я все разузнал о вас?
— Дело не во мне. Риск, на который я шел, очевиден. Я устроил так, чтобы фон Тибольт находился вблизи меня. Я считал такой риск необходимым.
— Да, красивую Хелден. Но я слышал, что мы все красивые. А это имеет свои преимущества.
— Она вам чужая, так было всегда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144