-- Выметайтесь, или я позову полицию, -- прохрипел таракан.
-- Мне надо поговорить с вами обоими, -- сказала Патрисия Огден. -- Моя клиентка...
Выходя на лестничную клетку, я притворил за собой дверь.
Спускаться вниз было гораздо легче, но, на этот раз, меня заботила мысль, сколько деталей от нашего автомобиля успели снять, и я даже не обращал внимания на царивший на лестнице запах. Когда поверхностный осмотр показал, что наш автомобиль сможет проехать пару кварталов, я начал подумывать, как бы открутить дворники у машины Патрисии.
-- Думаешь, она тебе позвонит?-- голос Франсуаз был хмур.
-- Естественно, -- кивнул я. -- Они прибегут оба, не позднее, чем этим вечером. Как я себя вел?
Франсуаз повернула голову, ее волосы переливались в солнечном свете.
-- Ты растаял, как только увидел ее, -- сказала она. -- Возможно, у вас есть будущее. Мне жаль вас. Тьфу.
-- Я говорил это специально, -- я вырулил на главную улицу. -- На самом деле я так не думаю. Уверен, что она -- сосуд порока, а ее мысли пропитаны злом. Но на этот раз она встретила достойного противника. Я хитроумно заманил ее в ловушку ...
Франсуаз вздохнула и ее глубокие серые глаза обратились в мою сторону.
-- Самое печальное, -- задумчиво произнесла она, -- что в основе всех этих рыцарских помыслов мужчин, выглядящий на первый взгляд донельзя благородно, лежит всего лишь низменная страсть к обладанию каждой миловидной женщиной, попадающейся им на пути. В большинстве случаев это оказывается невозможным в прямом смысле, и тогда стремление маскируется под видом крепкого мужского плеча.
-- Ты несправедлива, -- я был полностью уверен в своей правоте. -- Меня вовсе не прельщают всякие там забитые невинные овечки вроде Феникс и Коры, если ты это имеешь в виду. Напротив, мне нравятся ядовитые змеи, стервы и хищницы.
Сказав это, я начал отсчитывать про себя секунды. Прошло ровно одиннадцать, пока Франсуаз поняла, кого именно я имел в виду.
6
Нам потребовалось некоторое время, чтобы решить, кто из нас должен пойти к доктору Бано. Франсуаз полагала, что мы вполне можем пойти вместе под нашими настоящими именами и задать несколько прямых обезоруживающих вопросов. Однако тогда, возразил я, что доктор испугается нас настолько, что полезет под кровать и потеряет дар речи. В таком случае, он окажется для нас абсолютно бесполезным.
Франсуаз возразила, что мой сарказм абсолютно неуместен, и если у меня есть план получше, я могу немедленно претворить его в жизнь. Я потрепал ее по откормленной щечке и велел ждать в машине. Поскольку доктор Бано не являлся женщиной, девушка могла быть полностью уверена в моей стойкости по отношению к нему. На это Франсуаз пробубнила что-то про мадам Бабочку, правда, я так и не понял, к чему это было сказано, а спрашивать не захотел.
После этого я распустил галстук, снял его и начал расстегивать верхнюю пуговицу рубашки. Франсуаз, нахмурившись, посмотрела на меня и сказала, что уже вышла из того возраста, когда девушка находит что-то особенное в том, чтобы забавляться на заднем сиденье автомобиля. Но я не стал обращать внимания на ее слова, слегка вз?ерошил волосы, и, посмотрев в зеркальце заднего вида, пришел к выводу, что выгляжу достаточно убедительно.
Засим я вылез наружу и пожелал красавице приятного времяпрепровождения.
Найти доктора Бано оказалось вовсе не так сложно, как я опасался вначале. У меня не было ощущения, что Стивен Элко солгал мне, называя это имя, однако я мало рассчитывал на то, что гость из Юго-Восточной Азии зарегистрируется где-нибудь под ним. Когда я давал Гарде поручение обзвонить все отели, мотели и клоповники Лос-Анджелеса, то делал это исключительно для очистки совести.
И все же наша секретарша смогла добиться успеха. Я привык к тому, что она способна на свершения, которые на первый взгляд находятся далеко за барьером ее Ай Кью, и потому принял это как должное.
Отель, в котором остановился доктор Бано, был именно таким, в каком средней руки иностранец может сложить для просушки свои усталые косточки. Разумеется, я не знал длину рук приезжего, возможно, у себя на родине это был один из боссов Триады, но в этом городе он предпочитал не выделяться.
Низенький клерк с выпученными глазами и помятой форменной рубашке, воротник которой уже начал просаливаться, поднял на меня круглую голову и вопросительно улыбнулся.
-- В вашем отеле остановился один мой друг, -- я положил руки на стойку. Пусть не надеется, будто мои пальцы потянулся за чаевыми. -- Мы договорились встретиться с ним. Доктор Бано.
Клерк немного пожевал губами, но то, что находилось у него во рту, не вызвало у него прилива энтузиазма, и он решил его не проглатывать.
-- Я должен позвонить, -- наконец изрек он, и его пальцы потянулись к трубке телефона. Они были такими же мокрыми и липкими, как у Феникс Джордан, хотя в холле работали два кондиционера.
Пока он вел переговоры на высшем уровне, я вертел головой и постукивал по стойке. Мне казалось, что в своей теперешней роли я должен вести себя именно так.
-- Доктор Бано ждет вас, -- клерк положил трубку, и с моего места мне было видно, что она покрылась чем-то влажным, побывав в об?ятиях его пальцев. -- Номер триста седьмой.
Я кивнул и засеменил к лифту.
-- Постойте, -- донесшийся сзади голос клерка заставил меня остановиться. -- Если вы на самом деле его друг, то не ответите ли мне на один вопрос. -- Он вертел в пальцах помятый бланк, отпечатанный на желтоватой бумаге. -- У меня здесь записано -- доктор Д. Бано. Каково его полное имя?
-- Диолектиадис, -- без запинки ответил я. -- Его мать была гречанкой.
-- Вот как, -- хмыкнул клерк. -- А по виду и не скажешь.
Пока я поднимался в лифте, я прислушивался к себе, -- не станет ли мне вдруг стыдно. Выйдя на нужном этаже, я пришел к выводу, что испытывал в последний раз подобные чувства в тот день, когда в пятилетнем возрасте вылил чашку вишневого мусса с цукатами и сливками на брюки британского консула, ужинавшего с моими родителями. Несколько недель я не мог простить себя этого промаха. Моей настоящей мишенью была жена консула.
Можно было бы написать целую книгу о том, что делают люди в гостиничном номере, пока из холла к ним поднимается неизвестный для решительного разговора. У меня создалось впечатление, что доктор Бано не делал ничего. Когда я позвонил, прошло ровно столько времени, сколько необходимо для марш-броска до двери, а, отперев замок, он просто отступил назад, давая мне пройти.
-- Рад с вами познакомиться, доктор, -- солгал я. Его рукопожатие было крепким и уверенным. В его номере было жарче, чем в холле, -- наверное, кондиционер здесь барахлил. Однако ладонь доктора Бано была идеально сухой, как высохшая деревяшка.
-- Новое знакомство обогащает жизнь человека, -- в его глазах не было сарказма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136