Она мечтала никогда больше не видеть этого человека и оказалась совершенно неподготовленной к тому воздействию, которое возымело на нее его появление. И теперь не могла думать связно. Понять, что происходит.
Она услышала свист выхватываемой шпаги и вдруг поняла, что, хотя Робин и хороший фехтовальщик, с Лайонелом ему не сравниться. Поэтому поспешно выбежала во двор, и в предвечерних сумерках разнесся ее отчаянный голос:
– Нет… нет, Робин, спрячь шпагу!
В ее глазах, обращенных на Лайонела, стыл такой холод, что ему показалось, будто она способна одним взглядом обратить его в камень.
– Мистер Аштон, нужно ли понимать так, что ваши тайные игры велись во имя правого дела? И я должна быть благодарна за то, что вы спасете мне жизнь. Как же нам повезло иметь такого человека на нашей стороне! – Ее губы искривились в сардоническом подобии усмешки. – Надеюсь, вы поймете, если я предпочту рискнуть и остаться с братом? А вот Луиза действительно наверху. Вам будет приятно узнать что она в полной безопасности и репутация ее осталась незапятнанной.
– Я ни минуты в этом не сомневался, – кивнул он, зная, что не должен дрогнуть, позволить Пиппе оттолкнуть его, сколько бы ледяного презрения она ни вылила на его голову. – Луиза вернется с Малколмом, как только рассветет. Но ты должна выслушать меня, Пиппа. Бокер не сумеет сделать для тебя того, что смогу я. Как по-вашему, Бокер? Вы ведь не будете это оспаривать, верно?
Робин промолчал, только плотнее сжал губы. Лицо на глазах осунулось.
– Может, это и так, – решительно ответила Пиппа, – но я все же рискну остаться с братом.
– Тебе следует выслушать его, – с очевидным трудом произнес Робин. Ничего не поделаешь, некоторые факты отрицать невозможно. При всем своем опыте ему далеко до Лайонела Аштона. – Он положил руку на плечо сестры.
Слишком много стоит на кону, дорогая. Выслушай его, прошу. А потом решишь.
Здравый смысл подсказывал Пиппе принять совет брата, но пилюля была горькой.
Ни словом, ни жестом не дав знать о своих намерениях, она повернула к гостинице.
Робин в унылом молчании озирал Лайонела. Тот наклонил голову в знак того, что понял вес, недосказанное Бокером, и последовал за Пиппой.
Глава 21
Они поднялись наверх. Пиппа все так же равнодушно распахнула дверь и вошла в комнату. Правда, не захлопнула дверь перед носом Лайонела.
Луиза тихо охнула при виде опекуна и сжалась с видом загнанного зайца.
– Откуда вы знали, как меня найти? – пролепетала она.
– Не слишком умно с твоей стороны недооценивать Малколма, – сухо ответил он. – Я потолкую с тобой позже, а пока у меня есть дело к леди Нилсон и ее брату. Ступай вниз и останься с Малколмом, пока я не приду за тобой.
Луиза, не зная, что делать, посмотрела на Пиппу и инстинктивно подвинулась ближе. Пиппа легонько коснулась ее руки.
– Пойми, Луиза, положение крайне запутанно, но тебе бояться нечего.
Она перевела взгляд на Робина, который стоял в дверях, ощетинившись, как драчливый терьер. Необходимость остаться наедине с Лайонелом отнюдь не радовала Пиппу.
– Робин, ты отведешь Луизу вниз? Позаботься о том, Чтобы здесь развели огонь, сменили солому и приготовили для нас ужин.
– Но мне следует знать, что скажет тебе Аштон, – хмурясь, возразил Робин. – Разве ты не хочешь, чтобы я остался?
Пиппа покачала головой:
– Нет. Это касается только нас двоих.
– Так и быть, – поколебавшись, нерешительно сказал Робин. – Но я буду внизу. Если понадоблюсь, только позови.
– Сомневаюсь, что мистер Аштон способен причинить мне больше зла, чем уже сделал, – язвительно заметила Пиппа.
При этом Лайонел поморщился, но ничего не ответил. Просто подождал, пока Робин, Луиза и заинтригованный Джем оставят их одних.
– Что за гнусный свинарник, – заметил он, оглядывая комнату.
– Вряд ли ты явился сюда, чтобы мило побеседовать на ничего не значащие темы, – отрезала Пиппа, прижимая ладони к юбкам. Не стоит, чтобы он видел, как у нее дрожат пальцы. Но она твердила себе, что не будет бояться этого человека. Он уже сделал с ней немыслимое, и остается лишь одно опасение – что его поступки или речи лишат ее воли Аштон всегда умел тронуть ее, как никто другой, привлечь к себе. Ей следует быть во всеоружии.
– Нет, – согласился он, глядя на нее. – Мне необходимо поведать тебе то, чего я никогда не рассказывал ни одному человеку. Я хочу, чтобы ты все знала, не потому, что пытаюсь найти себе оправдание. Просто потому, что все это было со мной и на самом деле. Ты выслушаешь меня?
Пиппа впервые заметила боль в прозрачных глубинах его глаз, уловила скрытое внешним спокойствием отчаяние. И вдруг поняла, что не желает слушать, что сейчас ее коснется какое-то другое зло и душа стонет при одной мысли об этом.
– Я выслушаю тебя.
Промозглая сырость комнаты доставала, казалось, до самых костей. Пиппу пронизал озноб, и она поплотнее закуталась в плащ.
– По-моему, я уже говорил, что у меня было пять сестер, – начал он, глядя прямо на нее, но она, внутренне трепеща, осознала, что он ее не видит. Что находится в совсем другом месте и в другое время. – Мы с Mapгарет близнецы. В пятнадцать лет она вышла за фламандского торговца. Причем сама выбрала себе мужа.
– Вы жили во Фландрии?
Пиппа крепко обхватила себя руками, стараясь согреться. Ее защитой станут простые конкретные вопросы, не позволяющие чувствам вырваться наружу.
– У нашего отца была флотилия торговых судов, которые отправлялись в разные страны из лондонского порта. Питер Верспур, гентский житель, вел с ним дела. Как-то летом он приехал к нам погостить. У нас был дом на реке у Чизуика. Он прожил с нами несколько месяцев.
Фразы выходили четкими и короткими. Сальная свеча трещала, разбрызгивая искры, но лицо Лайонела оставалось в тени.
– Маргарет и Питер полюбили друг друга. Какая это была радость – видеть их вдвоем! Моя сестра ничего не делала наполовину. Она видела мир только в черных и белых тонах и, если уж посвящала себя чему-то, отдавала все свое сердце и душу. Не допускала ни– сомнений, ни критики и была до конца верна тому делу или человеку, которые становились для нее главными. Она и Питер обвенчались в Чизуике и на следующий день отплыли в Гент на одном из кораблей моего отца. Казалось, их брак – настоящая идиллия. Вскоре один за другим родились двое детей, здоровых малышей. Да и роды были легкими. – Чуть помедлив, он продолжал: – Весной тысяча пятьсот сорок девятого года они отправились в Женеву, где у Питера были дела. Там Маргарет и услышала проповеди Жана Кальвина.
Лайонел отвернулся от Пиппы, так что в полумраке виднелся только его профиль. Он долго молчал, и она не торопила его. Холод все больше сковывал ее. Холод, не имевший ничего общего с атмосферой нетопленой комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Она услышала свист выхватываемой шпаги и вдруг поняла, что, хотя Робин и хороший фехтовальщик, с Лайонелом ему не сравниться. Поэтому поспешно выбежала во двор, и в предвечерних сумерках разнесся ее отчаянный голос:
– Нет… нет, Робин, спрячь шпагу!
В ее глазах, обращенных на Лайонела, стыл такой холод, что ему показалось, будто она способна одним взглядом обратить его в камень.
– Мистер Аштон, нужно ли понимать так, что ваши тайные игры велись во имя правого дела? И я должна быть благодарна за то, что вы спасете мне жизнь. Как же нам повезло иметь такого человека на нашей стороне! – Ее губы искривились в сардоническом подобии усмешки. – Надеюсь, вы поймете, если я предпочту рискнуть и остаться с братом? А вот Луиза действительно наверху. Вам будет приятно узнать что она в полной безопасности и репутация ее осталась незапятнанной.
– Я ни минуты в этом не сомневался, – кивнул он, зная, что не должен дрогнуть, позволить Пиппе оттолкнуть его, сколько бы ледяного презрения она ни вылила на его голову. – Луиза вернется с Малколмом, как только рассветет. Но ты должна выслушать меня, Пиппа. Бокер не сумеет сделать для тебя того, что смогу я. Как по-вашему, Бокер? Вы ведь не будете это оспаривать, верно?
Робин промолчал, только плотнее сжал губы. Лицо на глазах осунулось.
– Может, это и так, – решительно ответила Пиппа, – но я все же рискну остаться с братом.
– Тебе следует выслушать его, – с очевидным трудом произнес Робин. Ничего не поделаешь, некоторые факты отрицать невозможно. При всем своем опыте ему далеко до Лайонела Аштона. – Он положил руку на плечо сестры.
Слишком много стоит на кону, дорогая. Выслушай его, прошу. А потом решишь.
Здравый смысл подсказывал Пиппе принять совет брата, но пилюля была горькой.
Ни словом, ни жестом не дав знать о своих намерениях, она повернула к гостинице.
Робин в унылом молчании озирал Лайонела. Тот наклонил голову в знак того, что понял вес, недосказанное Бокером, и последовал за Пиппой.
Глава 21
Они поднялись наверх. Пиппа все так же равнодушно распахнула дверь и вошла в комнату. Правда, не захлопнула дверь перед носом Лайонела.
Луиза тихо охнула при виде опекуна и сжалась с видом загнанного зайца.
– Откуда вы знали, как меня найти? – пролепетала она.
– Не слишком умно с твоей стороны недооценивать Малколма, – сухо ответил он. – Я потолкую с тобой позже, а пока у меня есть дело к леди Нилсон и ее брату. Ступай вниз и останься с Малколмом, пока я не приду за тобой.
Луиза, не зная, что делать, посмотрела на Пиппу и инстинктивно подвинулась ближе. Пиппа легонько коснулась ее руки.
– Пойми, Луиза, положение крайне запутанно, но тебе бояться нечего.
Она перевела взгляд на Робина, который стоял в дверях, ощетинившись, как драчливый терьер. Необходимость остаться наедине с Лайонелом отнюдь не радовала Пиппу.
– Робин, ты отведешь Луизу вниз? Позаботься о том, Чтобы здесь развели огонь, сменили солому и приготовили для нас ужин.
– Но мне следует знать, что скажет тебе Аштон, – хмурясь, возразил Робин. – Разве ты не хочешь, чтобы я остался?
Пиппа покачала головой:
– Нет. Это касается только нас двоих.
– Так и быть, – поколебавшись, нерешительно сказал Робин. – Но я буду внизу. Если понадоблюсь, только позови.
– Сомневаюсь, что мистер Аштон способен причинить мне больше зла, чем уже сделал, – язвительно заметила Пиппа.
При этом Лайонел поморщился, но ничего не ответил. Просто подождал, пока Робин, Луиза и заинтригованный Джем оставят их одних.
– Что за гнусный свинарник, – заметил он, оглядывая комнату.
– Вряд ли ты явился сюда, чтобы мило побеседовать на ничего не значащие темы, – отрезала Пиппа, прижимая ладони к юбкам. Не стоит, чтобы он видел, как у нее дрожат пальцы. Но она твердила себе, что не будет бояться этого человека. Он уже сделал с ней немыслимое, и остается лишь одно опасение – что его поступки или речи лишат ее воли Аштон всегда умел тронуть ее, как никто другой, привлечь к себе. Ей следует быть во всеоружии.
– Нет, – согласился он, глядя на нее. – Мне необходимо поведать тебе то, чего я никогда не рассказывал ни одному человеку. Я хочу, чтобы ты все знала, не потому, что пытаюсь найти себе оправдание. Просто потому, что все это было со мной и на самом деле. Ты выслушаешь меня?
Пиппа впервые заметила боль в прозрачных глубинах его глаз, уловила скрытое внешним спокойствием отчаяние. И вдруг поняла, что не желает слушать, что сейчас ее коснется какое-то другое зло и душа стонет при одной мысли об этом.
– Я выслушаю тебя.
Промозглая сырость комнаты доставала, казалось, до самых костей. Пиппу пронизал озноб, и она поплотнее закуталась в плащ.
– По-моему, я уже говорил, что у меня было пять сестер, – начал он, глядя прямо на нее, но она, внутренне трепеща, осознала, что он ее не видит. Что находится в совсем другом месте и в другое время. – Мы с Mapгарет близнецы. В пятнадцать лет она вышла за фламандского торговца. Причем сама выбрала себе мужа.
– Вы жили во Фландрии?
Пиппа крепко обхватила себя руками, стараясь согреться. Ее защитой станут простые конкретные вопросы, не позволяющие чувствам вырваться наружу.
– У нашего отца была флотилия торговых судов, которые отправлялись в разные страны из лондонского порта. Питер Верспур, гентский житель, вел с ним дела. Как-то летом он приехал к нам погостить. У нас был дом на реке у Чизуика. Он прожил с нами несколько месяцев.
Фразы выходили четкими и короткими. Сальная свеча трещала, разбрызгивая искры, но лицо Лайонела оставалось в тени.
– Маргарет и Питер полюбили друг друга. Какая это была радость – видеть их вдвоем! Моя сестра ничего не делала наполовину. Она видела мир только в черных и белых тонах и, если уж посвящала себя чему-то, отдавала все свое сердце и душу. Не допускала ни– сомнений, ни критики и была до конца верна тому делу или человеку, которые становились для нее главными. Она и Питер обвенчались в Чизуике и на следующий день отплыли в Гент на одном из кораблей моего отца. Казалось, их брак – настоящая идиллия. Вскоре один за другим родились двое детей, здоровых малышей. Да и роды были легкими. – Чуть помедлив, он продолжал: – Весной тысяча пятьсот сорок девятого года они отправились в Женеву, где у Питера были дела. Там Маргарет и услышала проповеди Жана Кальвина.
Лайонел отвернулся от Пиппы, так что в полумраке виднелся только его профиль. Он долго молчал, и она не торопила его. Холод все больше сковывал ее. Холод, не имевший ничего общего с атмосферой нетопленой комнаты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103