Дорожка изгибалась множеством поворотов и уперлась в Олдгейт в самом начале Ломбард-стрит. Луиза остановилась, чтобы немного отдышаться. Как она, спрашивается, отыщет Робина в такой толпе? Он, разумеется, собрался уезжать из города, значит…
Она стала проталкиваться к воротам, отражая бесчисленные толчки, тычки и щипки. На нее кричали. Сдавливали со всех сторон. При этом сторож стоял в стороне, не думая ничего предпринимать. Ворота стояли открытыми до самой ночи, когда въезд в город запрещался. Днем их закрывали только в крайнем случае и по особому приказу. Луиза отыскала свободное местечко у стены и стала ждать, обшаривая взглядом лица, стараясь унять дрожь в ногах. Если через ближайшие несколько минут Робин не появится, придется возвращаться к Малколму.
И тут она его заметила! Он ехал рядом с закрытым экипажем, и при виде его лица Луиза тихо ахнула. Он никогда еще не выглядел таким расстроенным, рассерженным и таким… таким холодным. Она привыкла к его смеху, шуткам, легкому флирту, а иногда и к блеску глаз, от которого пело сердце. Но сейчас перед ней был совершенно незнакомый человек.
Не успев сообразить, что делает, она преградила ему дорогу.
– Робин!
Он уставился на нее с таким удивлением, словно "не узнал.
– Луиза?
Карета остановилась. С запяток спрыгнул парнишка лет тринадцати.
– Так мы едем, сэр? – осведомился он, с любопытством поглядывая на женщину с закрытым лицом.
– Погоди минуту, Джем, – велел Робин, спешиваясь. – Позволь спросить, Луиза, что ты здесь делаешь?
– Так… небольшое приключение. Я хотела проверить, смогу ли ускользнуть от… ладно, не важно. В чем дело, Робин? Что случилось? – Она взирала на Робина с нескрываемой тревогой и сочувствием.
Дверца кареты отворилась. Оттуда спустилась Пиппа.
– Почему мы остановились?
– Это всего лишь я, – сообщила Луиза, откидывая мантилью. – Решила немного позабавиться. Но теперь понимаю, как была глупа. – Она подошла к Пиппе, протягивая руки. – Вы выглядите ужасно. Оба. Пожалуйста, скажите, что произошло? Чем я могу вам помочь?
При встрече с девушкой Пиппа ощутила лишь нетерпеливое раздражение. У них нет времени стоять на улице, предаваясь бессмысленным разговорам с назойливой, ничего не понимающей в жизни девчонкой.
– Ничем, Луиза, – небрежно отмахнулась она, вновь поворачиваясь к карете. Но тут вдруг нахлынуло безумное, непреодолимое желание хоть несколько мгновений побыть в обществе другой женщины, утешиться присутствием подруги, способной пролить немного бальзама на глубокие раны, нанесенные предательством мужчин.
Но ей нужны ее мать или сестра. Луиза слишком молода и наивна, чтобы понять всю подлость и злобу этого мира. Девушку следует не просвещать, а защитить от напастей.
Она попыталась закрыть дверцу, но Луиза поспешно вскарабкалась следом.
– Вы можете считать, меня совершенно никчемной глупышкой, леди Нилсон, – бросила она, упрямо поджимая губы, – но мне так не кажется. Я намеревалась повернуть назад, как только поговорю с Робином. Но теперь знаю, как мне поступить.
В карету заглянул Робин.
– О Господи, Луиза, да вылезай же! Что ты тут делаешь одна?
– Не имеет значения. Я еду с тобой. Леди Нилсон вполне может быть моей компаньонкой, так что репутация не пострадает и приличия будут соблюдены. Я же вижу, как она нуждается в моей помощи!
«У нас нет для этого времени», – подумала Пиппа, ощущая, однако, невольное восхищение настойчивостью Луизы. К тому же она понимала страсть девушки к приключениям, поскольку сама обладала подобным качеством.
А сейчас? Сумела ли его сохранить? Или оно растоптано тяжелыми сапогами ужаса?
А вдруг Луиза действительно поможет ей вернуть хотя бы часть прежней стойкости, которая даст ей силы удержать голову над поверхностью болота? Если же нет, веселость и жизнерадостность девушки хотя бы отвлекут ее. И пропади пропадом все угрызения совести, осторожность и осмотрительность! Если Луиза ищет на свою голову неприятностей, так тому и быть.
– Пусть едет, Робин.
Робин покачал головой.
– Ради Бога, Луиза! Донья Бернардина… твой опекун… они с ума сойдут от волнения.
– Я найду способ их известить, – пообещала Луиза, окидывая брата и сестру проницательным взглядом. – Когда сделать это будет достаточно безопасно.
Да, ничего не скажешь, донья Луиза не дурочка.
– Робин, – сказала Пиппа, кривя губы в подобии улыбки, – если ты не собираешься силой выкинуть Луизу из экипажа, думаю, ей стоит нас сопровождать. И с нашей стороны будет неучтиво посылать ее домой через весь город, а ведь нам нельзя задерживаться ни единой лишней минуты.
Робин понял, что проиграл. Оспаривать утверждения сестры невозможно. Кроме того, Луиза прочно устроилась напротив Пиппы, и, чтобы вытащить ее из кареты, понадобятся усилия не одного мужчины. Он воздел к небу руки, с грохотом захлопнул дверцу и вскочил на мерина.
Лайонел почти не слышал разговора, который вели советники Филиппа. Пальцы нервно гладили тонкую ножку винного кубка, глаза невидяще смотрели на солнечный зайчик, пляшущий на дубовой столешнице.
– Дон Аштон, как случилось, что леди Нилсон нарушила сегодня утром эдикт короля? – осведомился Гомес, подавшись к нему.
Лайонел вынудил себя вернуться к действительности.
– Это моя ошибка. Прошлым вечером я разрешил ей покататься и велел выезжать с кузнечного двора, а когда его величество выразил желание посетить этот двор, я ничего не сказал в уверенности, что леди Нилсон не поднимется так рано. – Он пожал плечами и осушил кубок. – Солнце едва встало. Придворные дамы обычно встают гораздо позже.
– Если только они не фрейлины королевы, – немедленно вмешался Ренар. – Ее величество становится на молитву задолго перед рассветом, а потом занимается государственными делами.
Лайонел ничего не ответил на эту восхищенную реплику. Только протянул кубок пажу. Тот поспешно его наполнил. Но вино, казалось, не производило на Лайонела никакого действия, хотя сегодня он пил больше обычного.
– Вы на диво рассеянны сегодня, дон Аштон, – заметил Филипп, опираясь локтем о широкий резной подлокотник кресла и задумчиво потирая пальцем подбородок.
– Нет, сир, нисколько, – заверил Лайонел, отставив кубок. – Просто размышляю, не будет ли лучше для всех заинтересованных лиц, если перевезти леди Нилсон в мой дом. Там уже живут моя воспитанница и ее дуэнья, так что ни о каком нарушении этикета и ущербе репутации дамы не может быть и речи. И так будет куда легче следить за ее передвижениями. Во дворце это сделать невозможно, если только не посадить даму под замок. Не думаю, что это будет таким уж мудрым шагом. Домашний арест вызовет гнев и недовольство сторонников Елизаветы, а нам необходима временная передышка и, следовательно, их бездействие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103