Он из богатой и влиятельной семьи, поэтому я его не трогал, но в королевстве без него будет спокойнее. Однако будем считать, что я вам ничего не говорил.
Дэвид поклонился. В нем боролись изумление и облегчение. Колени у него дрожали от слабости. Король считает, что он, Дэвид, оказал ему услугу. Все его страхи потерять дочь, жену, свои угодья и саму жизнь были напрасны. Он поступил правильно и был за это вознагражден.
Он взглянул на Элисон. Ну, не то чтобы вознагражден. Но жена останется при нем.
– Могу я спросить, монсеньор, какой выдумкой Осберн объяснил смерть своей жены?
Этот негромко заданный вопрос вернул Дэвида из его блаженного состояния к суровой действительности. Да, жена осталась при нем, но она потеряла любимую подругу и имела право винить его в смерти Филиппы, потому что он не вызвал Осберна на поединок в Рэдклиффе.
Элисон имела право винить его? Нет, это он сам обвинял себя.
– Он ничего не выдумывал. Он просто сказал, что она в отъезде в одном из его замков. Так, значит, он убил жену, а владения его наследуются без права отчуждения. Кому же мне их теперь даровать?
– У Осберна осталась дочь, – отвечали Элисон и Дэвид в унисон.
– Отлично, – Генрих потер руки. – Еще одна богатая наследница, которую можно пристроить.
Дэвид с трудом сдержал стон. Король просто помешался на брачных союзах. Хейзел еще и двух лет не будет, как ее просватают. И тут он вспомнил, под чьей опекой находится девочка.
Элисон умела отделываться от нежелательных претендентов на ее руку. Хейзел будет в безопасности, пока Элисон не решит, что ей пора замуж.
Протянув руку, Дэвид спросил:
– Итак, миледи, мы отправляемся в путь?
– Прошу вас сначала позволить мне найти служанку Филиппы и узнать подробности ее смерти.
Дэвид не хотел, чтобы Элисон их узнала. Он не хотел, чтобы ужасные подробности преследовали ее, как кошмар. Но король поднялся и одобрительно сказал:
– Достойный план, леди Элисон. Пусть будет так, как вы желаете. Тем временем могу я предложить вам радушный прием в доме моего родственника? Вы голодны и, конечно, устали, а поскольку сэр Дэвид получает теперь обратно свой титул, я желаю, чтобы он принес мне присягу.
Дэвид не хотел оставаться. Несмотря на голод и усталость, он хотел поговорить с Элисон наедине и попросить ее простить за глупость. Тело Осберна уже отнесли в часовню замка, где он мог бы покоиться с миром и не быть помехой королю.
Король поднялся по лестнице в главную башню, где на возвышении был накрыт стол. Элисон последовала за ним, Дэвид замыкал процессию.
Остальные придворные по приказу короля держались на расстоянии. Слуги суетились. Смерть Осберна, казалось, не произвела ни на кого большого впечатления.
Обращаясь к Элисон и Дэвиду, Генрих повелел:
– Вы будете сидеть рядом со мной, как и подобает графине Сент-Джордж и личному телохранителю короля, когда мы будем пить за здоровье новобрачных.
Элисон приняла это предложение со спокойным достоинством, но Дэвид едва мог говорить от волнеция. Ему еще никогда не приходилось сидеть за королевским столом. Он был всего лишь рыцарь и не достоин такой чести. А теперь благодаря Элисон король посадил его по правую руку.
Когда сквайр поднес сосуд с водой для омовения, Дэвид окунул в него голову, тщательно смывая соленый пот сражения и дорожную грязь. Вдруг в холле воцарилась необычная тишина. Вытирая голову полотенцем, Дэвид подошел к Элисон.
– Что случилось? – встревожился он.
Элисон схватила его руку, как будто между ними ничего не произошло – или как будто не сознавая, что она делает.
– Слуги говорят, что не слышали о смерти Филиппы, и один из них… – Элисон не договорила, когда вдруг распахнулась дверь подвала.
Дэвид увидел, как у Элисон изумленно округлились глаза, а затем она с криком кинулась к показавшейся в двери фигуре.
– Филиппа. – Она заключила подругу в объятья. – Филиппа, ты жива!
25
– Что с моим ребенком?
Филиппа была бледна, лицо в синяках, один глаз совсем заплыл, но она была жива, Осберн мертв, и Элисон была уверена, что ее подруге больше ничто не угрожает. Им обеим нужно было привыкнуть к мысли, что угрозы их жизни и счастью больше не существовало.
– Хейзел здорова, но она скучает по тебе. – Элисон не стала рассказывать ей, как она часами укачивала ребенка, пытаясь успокоить потерявшую мать девочку.
– Я жду не дождусь снова взять ее на руки. – Голос Филиппы задрожал, и служанки, умывавшие и кормившие ее, удвоили свои усилия угодить госпоже, которой их заставляли пренебрегать.
Они сидели в спальне Филиппы.
– Ты скоро ее увидишь, – пообещала Элисон.
– Я надеюсь. Я уеду отсюда и никогда не вернусь.
Элисон не знала, как и когда это случилось, но у добродушной Филиппы появилась непреклонная решительность. Никому больше не удастся обидеть ее. Она, быть может, снова выйдет замуж – по мнению Элисон, Филиппа была создана для замужества, – но никто уже не возьмет над ней верх. Подойдя к подруге, Элисон опустилась возле нее на колени.
– Мысль о тебе в руках Осберна не давала мне покоя.
Филиппа коснулась ее щеки.
– Тебе не стоило волноваться. Ведь он любил меня.
– Ужасная, извращенная любовь! – Прижимая к лицу руки Филиппы, Элисон благодарила Бога за ее чудесное избавление. – Он тебя все время держал в подземелье?
– Он говорил, что должен наказать меня за побег. Мне было все равно, что бы он ни делал, раз я знала, что Хейзел в безопасности.
– Она здорова, – повторила Элисон.
– Я поеду к ней, как только успею собраться. – Филиппа повернулась, и служанка положила ей на распухший глаз холодную примочку. – Сегодня. Я выеду сегодня.
Элисон вспомнила о короле и придворных, дожидавшихся внизу. Но тут же о них и забыла.
– Я велю приготовить повозку. Тебе будет тяжело ехать верхом.
Филиппа хотела было возразить, но раздумала.
– Можно будет найти мне сопровождающего?
– Надень чистое платье, а я поговорю с Дэвидом. Он кого-нибудь найдет.
Элисон открыла дверь.
Гай Арчер ввалился в комнату, словно он все время прислонялся к двери с другой стороны.
– Я это сделаю, – решительно сказал он, выпрямившись.
– Что? – не поняла Элисон.
– Я буду сопровождать миледи. Я сочту за честь соединить ее с ребенком.
Элисон посмотрела на Гая, потом на безмятежно улыбавшуюся Филиппу.
– Вы подслушивали? – поразилась она.
Казалось, Гай ее не слышал. Он видел одну только Филиппу и обращался только к ней.
– Угодно будет вашей светлости, чтобы я сопровождал вас?
– С большой благодарностью, добрый рыцарь. О таком сопровождении я и не мечтала.
Она протянула руку. Он бросился к ней и, опустившись на колени, поцеловал ее. Элисон внезапно почувствовала себя лишней. Она вышла в коридор и увидела там Дэвида с каким-то странным выражением на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
Дэвид поклонился. В нем боролись изумление и облегчение. Колени у него дрожали от слабости. Король считает, что он, Дэвид, оказал ему услугу. Все его страхи потерять дочь, жену, свои угодья и саму жизнь были напрасны. Он поступил правильно и был за это вознагражден.
Он взглянул на Элисон. Ну, не то чтобы вознагражден. Но жена останется при нем.
– Могу я спросить, монсеньор, какой выдумкой Осберн объяснил смерть своей жены?
Этот негромко заданный вопрос вернул Дэвида из его блаженного состояния к суровой действительности. Да, жена осталась при нем, но она потеряла любимую подругу и имела право винить его в смерти Филиппы, потому что он не вызвал Осберна на поединок в Рэдклиффе.
Элисон имела право винить его? Нет, это он сам обвинял себя.
– Он ничего не выдумывал. Он просто сказал, что она в отъезде в одном из его замков. Так, значит, он убил жену, а владения его наследуются без права отчуждения. Кому же мне их теперь даровать?
– У Осберна осталась дочь, – отвечали Элисон и Дэвид в унисон.
– Отлично, – Генрих потер руки. – Еще одна богатая наследница, которую можно пристроить.
Дэвид с трудом сдержал стон. Король просто помешался на брачных союзах. Хейзел еще и двух лет не будет, как ее просватают. И тут он вспомнил, под чьей опекой находится девочка.
Элисон умела отделываться от нежелательных претендентов на ее руку. Хейзел будет в безопасности, пока Элисон не решит, что ей пора замуж.
Протянув руку, Дэвид спросил:
– Итак, миледи, мы отправляемся в путь?
– Прошу вас сначала позволить мне найти служанку Филиппы и узнать подробности ее смерти.
Дэвид не хотел, чтобы Элисон их узнала. Он не хотел, чтобы ужасные подробности преследовали ее, как кошмар. Но король поднялся и одобрительно сказал:
– Достойный план, леди Элисон. Пусть будет так, как вы желаете. Тем временем могу я предложить вам радушный прием в доме моего родственника? Вы голодны и, конечно, устали, а поскольку сэр Дэвид получает теперь обратно свой титул, я желаю, чтобы он принес мне присягу.
Дэвид не хотел оставаться. Несмотря на голод и усталость, он хотел поговорить с Элисон наедине и попросить ее простить за глупость. Тело Осберна уже отнесли в часовню замка, где он мог бы покоиться с миром и не быть помехой королю.
Король поднялся по лестнице в главную башню, где на возвышении был накрыт стол. Элисон последовала за ним, Дэвид замыкал процессию.
Остальные придворные по приказу короля держались на расстоянии. Слуги суетились. Смерть Осберна, казалось, не произвела ни на кого большого впечатления.
Обращаясь к Элисон и Дэвиду, Генрих повелел:
– Вы будете сидеть рядом со мной, как и подобает графине Сент-Джордж и личному телохранителю короля, когда мы будем пить за здоровье новобрачных.
Элисон приняла это предложение со спокойным достоинством, но Дэвид едва мог говорить от волнеция. Ему еще никогда не приходилось сидеть за королевским столом. Он был всего лишь рыцарь и не достоин такой чести. А теперь благодаря Элисон король посадил его по правую руку.
Когда сквайр поднес сосуд с водой для омовения, Дэвид окунул в него голову, тщательно смывая соленый пот сражения и дорожную грязь. Вдруг в холле воцарилась необычная тишина. Вытирая голову полотенцем, Дэвид подошел к Элисон.
– Что случилось? – встревожился он.
Элисон схватила его руку, как будто между ними ничего не произошло – или как будто не сознавая, что она делает.
– Слуги говорят, что не слышали о смерти Филиппы, и один из них… – Элисон не договорила, когда вдруг распахнулась дверь подвала.
Дэвид увидел, как у Элисон изумленно округлились глаза, а затем она с криком кинулась к показавшейся в двери фигуре.
– Филиппа. – Она заключила подругу в объятья. – Филиппа, ты жива!
25
– Что с моим ребенком?
Филиппа была бледна, лицо в синяках, один глаз совсем заплыл, но она была жива, Осберн мертв, и Элисон была уверена, что ее подруге больше ничто не угрожает. Им обеим нужно было привыкнуть к мысли, что угрозы их жизни и счастью больше не существовало.
– Хейзел здорова, но она скучает по тебе. – Элисон не стала рассказывать ей, как она часами укачивала ребенка, пытаясь успокоить потерявшую мать девочку.
– Я жду не дождусь снова взять ее на руки. – Голос Филиппы задрожал, и служанки, умывавшие и кормившие ее, удвоили свои усилия угодить госпоже, которой их заставляли пренебрегать.
Они сидели в спальне Филиппы.
– Ты скоро ее увидишь, – пообещала Элисон.
– Я надеюсь. Я уеду отсюда и никогда не вернусь.
Элисон не знала, как и когда это случилось, но у добродушной Филиппы появилась непреклонная решительность. Никому больше не удастся обидеть ее. Она, быть может, снова выйдет замуж – по мнению Элисон, Филиппа была создана для замужества, – но никто уже не возьмет над ней верх. Подойдя к подруге, Элисон опустилась возле нее на колени.
– Мысль о тебе в руках Осберна не давала мне покоя.
Филиппа коснулась ее щеки.
– Тебе не стоило волноваться. Ведь он любил меня.
– Ужасная, извращенная любовь! – Прижимая к лицу руки Филиппы, Элисон благодарила Бога за ее чудесное избавление. – Он тебя все время держал в подземелье?
– Он говорил, что должен наказать меня за побег. Мне было все равно, что бы он ни делал, раз я знала, что Хейзел в безопасности.
– Она здорова, – повторила Элисон.
– Я поеду к ней, как только успею собраться. – Филиппа повернулась, и служанка положила ей на распухший глаз холодную примочку. – Сегодня. Я выеду сегодня.
Элисон вспомнила о короле и придворных, дожидавшихся внизу. Но тут же о них и забыла.
– Я велю приготовить повозку. Тебе будет тяжело ехать верхом.
Филиппа хотела было возразить, но раздумала.
– Можно будет найти мне сопровождающего?
– Надень чистое платье, а я поговорю с Дэвидом. Он кого-нибудь найдет.
Элисон открыла дверь.
Гай Арчер ввалился в комнату, словно он все время прислонялся к двери с другой стороны.
– Я это сделаю, – решительно сказал он, выпрямившись.
– Что? – не поняла Элисон.
– Я буду сопровождать миледи. Я сочту за честь соединить ее с ребенком.
Элисон посмотрела на Гая, потом на безмятежно улыбавшуюся Филиппу.
– Вы подслушивали? – поразилась она.
Казалось, Гай ее не слышал. Он видел одну только Филиппу и обращался только к ней.
– Угодно будет вашей светлости, чтобы я сопровождал вас?
– С большой благодарностью, добрый рыцарь. О таком сопровождении я и не мечтала.
Она протянула руку. Он бросился к ней и, опустившись на колени, поцеловал ее. Элисон внезапно почувствовала себя лишней. Она вышла в коридор и увидела там Дэвида с каким-то странным выражением на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86