– Она мне это и посоветовала.
Он медленно кивнул.
– Это Филиппа посоветовала, что тебе надеть?
Элисон осмотрела себя.
– Она была не права. Я хотела надеть что-нибудь очень красивое – бархат и кружева. Но она сказала, чем проще, тем лучше. – Элисон раскинула руки. – И вот посмотри на меня, эта рубашка меня совсем не украшает.
Сквозь тонкую ткань, облегавшую ее тело, он видел ее бёдра и темный треугольник между ними. Ее рубашка держалась на ленте, завязанной вокруг шеи, и он готов был поклясться, что один конец этой ленты так и шел к нему в руки, так и просил, чтобы за него потянули.
– Филиппа – мудрая женщина, – проговорил он чуть слышно.
Она медленно опустила руки.
– Тебе нравится моя рубашка?
– Мне нравится то, что под ней.
Улыбка чуть тронула ее губы, но потом она сказала серьезным тоном:
– Примемся за дело. С чего мне начать?
В любом другом случае он бы рассмеялся в ответ, но под напускной самоуверенностью он явственно чувствовал ее смятение.
– Давай обнимемся. Я люблю начинать с этого.
– Обнимемся?
Он похлопал себя по груди.
– Положи сюда голову и отдохни.
– Я пришла сюда не спать!
Он тоже мог быть упрямым.
– Мне так нравится, я же сказал тебе.
– Как хочешь. Но я не этого ожидала.
Элисон никак не могла успокоиться, то прикасаясь к нему, то отнимая руку, то ложась рядом, то отодвигаясь. Она поправляла ему повязку, но ласки в этом движении не ощущалось.
Наконец, он, не вытерпев, нарушил молчание:
– А чего ты ожидала?
– Филиппа говорит, что мужчины всегда спешат.
– Филиппе не приходилось спать со мной.
– Знаешь, мне кажется, что Филиппа не настолько уж опытна.
Ей этого хочется, подумал он, но она боится.
Элисон продолжала болтать.
– Она спала только с одним, хотя многого наслышалась от других женщин.
Он взял ее руку и положил к себе на грудь.
– Тогда ей должно быть известно, что мужчины, которые торопятся, обычно не могут удовлетворить своих женщин.
– Почему?
Он передвинул ее руку к себе на плечо так, что ей стоило только повернуться на бок, и голова ее оказалась бы у него на груди. Но она оставалась неподвижной.
– Обними меня, и я покажу тебе.
– Филиппа говорит, что никакого удовольствия в этом нет. – Ее локоть оказался у него под мышкой, а голова совсем уже касалась его плеча. – Филиппа говорит, что большинство женщин только грустно усмехались, когда она спрашивала, испытали ли они удовольствие.
– Значит, они тоже не спали со мной.
Умелым движением руки Дэвид вынудил ее вытянуться во всю длину. Элисон беспокойно задвигалась, как будто пытаясь найти положение поудобнее. Она по-прежнему старалась сохранить какое-то расстояние между ними. Пока он готов был удовольствоваться этим. Закрывая ее простыней, он прошептал:
– Не волнуйтесь, миледи. Вам я доставлю удовольствие.
– А я в этом и не сомневаюсь, – сказала она тихо.
Такая лесть могла ударить мужчине в голову. Он сдернул с нее платок, который она так и не сняла, и отбросил в сторону.
– Лежи спокойно. – Тон его был столь непререкаемым, что она сразу же повиновалась.
– А теперь мы вот так полежим.
Что они и сделали. Голова ее покоилась у него на плече. Одной рукой он обнял ее за спину и другой слегка похлопывал по бедру. Сначала она застыла в напряжении, потом невольно расслабилась. Когда он шевельнул рукой, Элисон снова напряглась. Ничего не произошло, и хотя он снова изменил положение руки, она уже больше не реагировала. Но когда Дэвид начал гладить ее спину медленными круговыми движениями, она удивленно спросила:
– Это оно и есть?
– Пока довольно. – Рука его передвинулась ниже – к ее пояснице. – Если сегодня мы дальше не пойдем, у нас есть еще завтра.
Она хотела было возразить, потом, видимо, поняла, что он лишь повторил ее слова, и успокоилась. Но ей, наверно, хотелось завершить все сегодня, потому что ее пальцы сжали ему плечо. Он затаил дыхание. Элисон осторожно провела пальцами по его руке, потом по груди. Их кончики коснулись его уха, подбородка, горла.
Стремительный жар разлился по телу Дэвида, и он на мгновение замер, потрясенный ее безошибочными инстинктами и поразительной интуицией. Но нельзя позволить ей завладеть инициативой. Такой шанс он не собирался ей предоставлять.
Он перекатился на перине так, что Элисон угодила прямо в его объятия.
Ее пальцы застыли. Ему показалось, что она перестала дышать. Она все еще была в рубашке, но на нем не было ничего, кроме повязки. Такой близости она не знала раньше. Но и он испытывал небывалое волнение, заставившее забыть о том, что он должен открыть ей этот путь любви.
Потом он ощутил, как напряглось ее тело, словно готовясь к какому-то невероятному усилию, и она придвинулась ближе. Элисон перекинула ногу ему через бедро и начала двигать ею вверх и вниз с чрезмерным рвением. Поймав ее колено, он заставил ее замедлить темп и двигаться легче и непринужденнее, будто исполняя сладострастный танец. Волна неизъяснимого наслаждения заставила его закрыть глаза.
– Скоро?
Ее трезвый вопрос остудил его пыл. Тело ее знало, как будить страсть, а вот над голосом нужно было еще поработать.
Намеренно стараясь говорить негромко и страстно, он сказал:
– Мы едва начали.
Она отодвинула колено.
Он понял ее состояние: вспышки отчаянной решимости сменялись приступами нерешительности.
– Чем ты вымыла волосы? – Он захватил прядь ее волос и вдохнул их аромат. – Пахнет какими-то цветами.
– Наверно, майораном и лимоном.
Ответ прозвучал по-детски серьезно, и ему захотелось взглянуть в ее лицо. Нежно приподняв ей голову, он чуть отодвинулся от нее. Натянувшаяся простыня превратилась в закрывавший их полог. Она смотрела на него бесстрастным взглядом. Элисон по-прежнему старалась скрыть от него все свои эмоции, поэтому Дэвид не мог понять, удалось ли ему успокоить ее вполне понятную тревогу. Не сумев разобраться в ее истинных чувствах, он ощутил, что его сдержанность начинает уступать место нетерпению.
Понимая, что ему не следует выказывать досады, он мимолетно усмехнулся:
– Просто восхитительно.
Глаза ее расширились, и она слегка отодвинулась.
– Ты сегодня немного рассеян.
Значит, она заметила в его лице что-то настораживающее.
– Почему ты так решила?
– Говоришь о запахе моих волос, вместо того, чтобы заняться более приятным делом. Я такого не ожидала. Если ты слишком устал…
– С чего бы мне устать? – Он подвинулся так, что голова его оказалась на уровне ее ключицы, и она не могла разглядеть выражение его лица. – Я полдня проспал. Да я могу заниматься этим хоть всю ночь.
Ее грудь резко поднялась, и он услышал, как она судорожно вздохнула.
Немного помолчав, она жалобно сказала:
– Мне утром рано вставать. Это и так продлилось дольше, чем…
Но тут он прижался губами к ее груди, скрытой лишь тонкой тканью рубашки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86