– Хью уже взрослый. Он сражается лучше, чем… Он скоро станет рыцарем.
– Это я для него купила доспехи в Ланкастере. Я хочу ему помочь, но…
Элисон кинула ему приманку в надежде, что он ее проглотит.
Дэвид презрительно усмехнулся на ее хитрость, но приманку все-таки проглотил.
– А в чем дело?
– Он прекрасно владеет мечом, с любой лошадью в конюшне сладит, в обращении с копьем и булавой ему нет равных, но он отказывается пускать в ход нож.
– Почему?
– Он говорит, что благородные рыцари не дерутся ножами.
– Я полагаю, что вы захотите, чтобы я обучал Эндрю и Дженнингса тоже?
– Я надеялась…
– А чем будет заниматься сэр Уолтер, если я возьму на себя его обязанности?
– Я полагала, что он станет вам помогать.
– Почему вы думали, что он на это согласится?
– Он сам это предложил.
Дэвид задумался.
– Почему? – удивленно спросил он.
– Он говорит, что с тех пор, как вы здесь, вы совсем не практиковались и что, быть может, это даст вам возможность сочетать приятное с полезным.
Дэвид фыркнул, и она впервые усомнилась в искренности побуждений сэра Уолтера. Ей казалось, что его просто раздражала бездеятельность Дэвида. А может быть, у него были другие соображения? Какие? Ей бы не хотелось идти на поводу у сэра Уолтера.
Дэвид ущипнул себя за переносицу.
– А почему бы и нет? По крайней мере, ваши расходы как-то окупятся. Ведь в этом все дело, так?
Его недовольство было ей приятно. Она уже забыла о его тепле и нежности и помнила только о своем прежнем к нему недоброжелательстве, о роскошной жизни, которую он вел за ее счет, о том, на сколько меньше получали за труды Другие ее работники. Но Элисон тут же вспомнила, как он сам был недоволен своим бездействием, и снова это ее озадачило.
– Мне бы доставило большое удовольствие, если бы вы, во всяком случае…
Кожаный мешок зашевелился, и оттуда опять послышалось мяуканье.
– Да что такое в этом мешке?
– В мешке? – Элисон почувствовала, что Дэвид снова начинает злиться. Но он сдержался и стал развязывать мешок.
Оттуда высунулся черный котенок и, моргая, стал осматриваться по сторонам. Элисон отпрянула.
– Это только котенок, – успокоил ее Дэвид.
– Я вижу, – отвечала она раздраженно.
– Вы ведете себя так, словно это волк, готовый вас сожрать. – Взяв котенка в руки, он почесал ему шейку и поднес его к ее лицу. – Славный, правда?
Она отшатнулась.
– Зачем он у вас?
– Чтобы подарить вам. Эдгар сказал, что вашу кошку убили…
– Нет, нет, – Элисон резко отмахнулась. – Мне не нужна другая кошка.
– Я думал, вы любите кошек. – Дэвид положил котенка на стол.
– Люблю. – Крошечное существо подбежало к краю стола и смотрело вниз. – На своем месте.
– То есть в конюшне?
«Он сломает себе что-нибудь, если спрыгнет», – подумала она и оттолкнула его от края.
– Да.
– Мне с трудом удалось спасти его из-под копыт Луи.
Котенок снова оказался на краю, и она снова его оттолкнула.
– Я понимаю почему.
– Почему я спас его? Да, он очень хорошенький.
– Нет, почему он оказался под копытами Луи. По глупости. Он вздохнул.
– Если он не нужен вам, опустите его на пол. Он, вероятно, выживет среди других кошек и собак, и все же жизнь у него будет лучше, чем в конюшне.
Котенок медленно подошел к одной из зажженных свечей. Тут до нее дошло, что Дэвид тоже медленно отодвигается, только в направлении двери.
– Подождите! Заберите его. Куда вы? – задала она наконец единственно важный вопрос.
– Учить ваших сквайров. – Он снова взглянул на дверь. – Могу я надеяться, что ваш посланный отвезет золото в Рэдклифф?
– Да, разумеется, но котенок…
– Благослови вас Бог, миледи. – Он исчез за дверью, а золото и котенок так и остались на столе.
9
Сэр Дэвид пулей вылетел из зала. Он не заметил меня и вообще ничего вокруг. Губы у него были плотно сжаты, лицо покраснело, но не было видно, чтобы ему помешали развлекаться. Уж я-то хорошо знал, что помешай кому-нибудь в такой момент и получишь по шее или того хуже. Мне казалось, что сэр Дэвид счел бы ниже своего достоинства путаться с женщиной. Я очень хотел, чтобы человек, перед которым я преклонялся, женился на моей госпоже, но я думал, что их союз должен быть благороднее, чем просто баловство в постели.
Я сунул в рот кусок хлеба и поспешил за ним. Мне хотелось узнать, удался ли мой план. По моему детскому разумению, единственным препятствием их любви было поведение самого сэра Дэвида. Уговорами и убеждениями мне удалось превратить его из грубого рыцаря в галантного кавалера, и теперь я ожидал в качестве вознаграждения счастливого известия об их помолвке.
Но сэр Дэвид зашипел на меня, как сердитый старый кот:
– Надевай сапоги, мы уходим.
Когда я попытался сказать ему, что летом сапоги мне не нужны, он так взглянул на меня, что я счел за благо повиноваться. Пока я втискивал ноги в сапоги, которые стали мне малы и жали немилосердно, он задержался в холле, поддразнивая Хетти и играя с Хейзел.
Филиппа позволяла ему это. Она уже больше не смотрела на сэра Дэвида как на ядовитого змея. Но и ребенка с ним не оставляла.
Наконец я натянул сапоги и подбежал к нему. Он вытер девочке подбородок и помахал ей рукой, а я заинтересованно спросил:
– Леди Элисон понравился котенок?
– Вы подарили ей котенка? – спросила Филиппа таким тоном, как будто он сделал что-то неприличное.
Выпрямившись, сэр Дэвид гневно посмотрел на нее:
– А разве нельзя было?
Его взгляд был как удар кулаком. Схватив Хейзел, Филиппа прижала ее к себе с такой силой, что девочка заплакала. Филиппа отшатнулась к стене.
Сэр Дэвид с ругательствами тяжелыми шагами вышел из холла, я за ним. Когда дверь захлопнулась, он недовольно сказал:
– Не обязательно оповещать всех о наших планах.
Меня это обидело. Я был молод, но не глуп. Я никому ничего не говорил и не видел ничего дурного в том, что Филиппа знала, что он подарил леди Элисон котенка. Она ведь была всего лишь служанка. По ее манере говорить я догадывался, что она приходилась леди Элисон дальней родственницей и была воспитана в благородном семействе. Но я и сам был воспитан в благородном семействе, а если мне не удастся стать рыцарем, из меня ничего не выйдет. Меньше чем ничего. Простой слуга, вроде Филиппы.
Наверно, какие-то мои мысли отразились у меня на лице, потому что сэр Дэвид взъерошил мне волосы.
– Леди Элисон полюбит котенка, как она любила свою старую кошку.
* * *
Дэвид знал, что должен сказать Эдгару правду. Он должен был объяснить ему, что его госпожа – холодная женщина, требовавшая усердной службы за свои деньги и боявшаяся всякой привязанности, потому что привязанность в конечном счете означает потерю. Это бы спасло мальчика от разочарований в будущем. Но он не сказал ему этого. Он взъерошил его волосы и солгал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86