Партизанский вожак ответил тем, что стал казнить четырех французов за каждого расстрелянного испанца. В конце концов офицеру пришлось оставить свою затею.
Маркус осторожно сел и послал ей обольстительную улыбку, надеясь смягчить ее. Но безрезультатно.
- Эль Гранде убьет меня? Это вы хотите сказать?
- Убьет! - вскипела Каталина, видя, что он не принимает ее слова всерьез. - Хуже, куда хуже!
- Станет пытать? Вряд ли. Ведь я и в самом деле просто ошибся.
Помолчав, она сказала:
- Это хуже пыток.
Он уловил насмешку в ее голосе и решил подыграть:
- Что может быть хуже пыток?
- Заставит жениться, senor. Это вас не пугает?
- Для этого потребуется священник, сеньорита.
Каталина улыбнулась:
- Si. Да. Наш падре играет в карты с Хуаном. Привести его?
Маркус не улыбнулся в ответ.
- Я это учту, сеньорита.
Она мгновение внимательно смотрела на него, потом принялась собирать письменные принадлежности.
- Нет, не уходите, - запротестовал Маркус. - Пожалуйста! Останьтесь. Поговорите со мной.
Он судорожно пытался припомнить еще какие-нибудь испанские слова, но те, что Маркус знал, он слышал главным образом от продажных девок, следовавших за армией, и эти выражения не могли помочь ему в обращении к девушке столь строгих нравов. Как по-испански будет «поговорить»?
- Parler, - сказал он. Это было французское слово, но Маркус надеялся, что она поймет.
Поколебавшись, она села.
- О чем вы хотели поговорить?
- Хотя бы о вашем брате, для начала.
- О брате?
- Хочу поблагодарить его, ведь он спас меня.
- Эль Гранде сейчас здесь нет. Он… как это вы говорите… сражается с нашими врагами.
- Когда он вернется?
- Скоро, очень скоро, когда дождь прекратится. Реки…. - Каталина беспомощно пожала плечами, подыскивая английские слова. - Слишком опасно переправляться.
- Кто же в таком случае исполняет его обязанности?
Она непонимающе посмотрела на него:
- Кто?..
- Кто сейчас у вас за главного?
- Хуан.
- Хуан? - недоверчиво переспросил Маркоc. - Он единственный мужчина в лагере? - Хуану вряд ли было больше семнадцати.
Глаза ее были опущены, и у него возникло странное ощущение, что Каталина смеется над ним, но, когда она подняла голову, лицо ее было серьезно, а глаза ясны.
- Здесь есть женщины-воины, senor, и падре, и другие англичане.
- Какие англичане?
- Солдаты, как и вы. Эль Гранде их тоже спас.
- И сколько их?
- Шесть, - показала она на пальцах.
- Так много? Кто они? Где находятся?
- Не могу сказать. Я не разговариваю с англичанами. Брат мне запрещает. Я пришлю Хуана. Он ответит на все вопросы.
Каталина легко поднялась, сунула пистолет за пояс, собрала тетрадь, чернильницу, перо и заперла их в резном комоде, стоявшем сбоку от камина.
Она была уже возле двери, когда Маркус позвал:
- Постойте, Каталина!
- Senor? - Она холодно взглянула на него, уловив повелительные нотки в его голосе. Маркус тотчас сменил тон:
- Но ведь вы навещаете меня, а я англичанин?
- Я прихожу сюда, чтобы побыть одна или что бы сменить свечу и проследить за камином. И конечно, чтобы ходить за вами, когда Хуан занят. Но теперь вы поправляетесь и должны понять меня. Брат будет очень гневаться, если узнает, что я была у вас.
- Это ведь ваша комната? - спросил Маркус. Он внимательно посмотрел на комод, и у него мелькнула догадка. - Вы приходите сюда писать?
Она опустила глаза.
- Что же вы пишете?
- Как это у вас называется… diario - дневник.
- Вы ведете дневник?
- Si.
- О чем же вы там пишете?
- О том, что важно женскому сердцу.
- Что же важно вашему сердцу, Каталина? Мечтаете ли вы о любви?
Она неопределенно улыбнулась.
- Разве всякая женщина не мечтает о любви?
- Нет, некоторые мечтают о прекрасных нарядах, дорогих украшениях, толпе поклонников. - Он помолчал. - Могла бы такая девушка, как вы, мечтать о мужчине вроде меня: простом солдате, которому нечего предложить, кроме жизни, полной лишений?
- Могла бы. Вы, я думаю, привлекательны на свой, английский, лад. - Каталина изучающе по смотрела на его темные волосы, дочерна загорелое лицо.
- Говорят, - заметил Маркус, - что я мог бы сойти за испанца.
- Никогда! Вы слишком большой. Хуан не может найти вам одежду по росту.
- Мой мундир, наверно, пострадал от французских пик?
- Еще и залит вашей кровью. Эль Гранде говорит, что вы дрались отчаянно, что вы очень храбрый.
- А вы очень красивы.
Она посмотрела на него в упор долгим взглядом, но ответила коротко:
- Запомните, senor. Больше никакой Изабеллы. Никогда! Понятно? - Лицо ее было сурово.
- Никогда, - пообещал Маркус. - Вы придете завтра? Не надо бояться меня. Право, не надо.
- Там будет видно, - ответила она и вышла, тихо притворив дверь.
В течение следующих трех недель Маркус постепенно поправлялся, и чем больше он набирался сил, тем нетерпеливее становился. Ситуация складывалась критическая. Армия Веллингтона откатывалась к Лиссабону, отдавая французам завоеванную территорию и неся огромные потери. И в это время он, боевой офицер-кавалерист, вынужден был сидеть сложа руки в этом убежище, не имея возможности помочь соотечественникам. У него было такое чувство, будто он находится на необитаемом острове.
Другие англичане, которых в свое время спас тот же Эль Гранде, относились к своему положению спокойней. У всех у них, не в пример Маркусу, раны были легкими, и старший по званию, майор Шепард, не позволял им бездельничать, поручив помогать женщинам охранять лагерь, расположенный в монастыре. Иногда, добравшись с трудом до узкого окна башни, Маркус видел их в монастырском дворе.
Англичан было шестеро: три драгунских офицера, юный знаменосец и двое стрелков из 95-го полка. Не будь Маркус в таком тяжелом состоянии, когда партизаны принесли его в свой лагерь, его поместили бы в монастырской часовне вместе с другими англичанами. Он и сейчас был еще не в том состоянии, чтобы его можно было перевести в часовню, и потому офицеры сами навещали его. Стрелки же, и здесь державшиеся особняком, к нему не приходили.
Каталина никогда не появлялась, если у него бывали посетители. Она вообще избегала англичан, делая исключение только для Маркуса: появлялась каждый вечер и оставалась у него, пока не догорала свеча. Иногда она делала записи в своем дневнике, но чаще всего они просто разговаривали. Он очень интересовал ее, как и она - его. Она рассказывала о гордом и свободолюбивом испанском народе, страдающем от нашествия французов, а он говорил о далекой Англии и жизни, к которой вернется, если не погибнет в сражениях.
Но было нечто, о чем Маркус предпочитал умалчивать, когда рассказывал о себе. А именно: что он не простой солдат, каким представлялся ей. Она знала его как Маркуса Литтона, капитана 3-го драгунского полка. В действительности же он был лордом, графом Ротемом, богачом, владельцем огромных поместий в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Маркус осторожно сел и послал ей обольстительную улыбку, надеясь смягчить ее. Но безрезультатно.
- Эль Гранде убьет меня? Это вы хотите сказать?
- Убьет! - вскипела Каталина, видя, что он не принимает ее слова всерьез. - Хуже, куда хуже!
- Станет пытать? Вряд ли. Ведь я и в самом деле просто ошибся.
Помолчав, она сказала:
- Это хуже пыток.
Он уловил насмешку в ее голосе и решил подыграть:
- Что может быть хуже пыток?
- Заставит жениться, senor. Это вас не пугает?
- Для этого потребуется священник, сеньорита.
Каталина улыбнулась:
- Si. Да. Наш падре играет в карты с Хуаном. Привести его?
Маркус не улыбнулся в ответ.
- Я это учту, сеньорита.
Она мгновение внимательно смотрела на него, потом принялась собирать письменные принадлежности.
- Нет, не уходите, - запротестовал Маркус. - Пожалуйста! Останьтесь. Поговорите со мной.
Он судорожно пытался припомнить еще какие-нибудь испанские слова, но те, что Маркус знал, он слышал главным образом от продажных девок, следовавших за армией, и эти выражения не могли помочь ему в обращении к девушке столь строгих нравов. Как по-испански будет «поговорить»?
- Parler, - сказал он. Это было французское слово, но Маркус надеялся, что она поймет.
Поколебавшись, она села.
- О чем вы хотели поговорить?
- Хотя бы о вашем брате, для начала.
- О брате?
- Хочу поблагодарить его, ведь он спас меня.
- Эль Гранде сейчас здесь нет. Он… как это вы говорите… сражается с нашими врагами.
- Когда он вернется?
- Скоро, очень скоро, когда дождь прекратится. Реки…. - Каталина беспомощно пожала плечами, подыскивая английские слова. - Слишком опасно переправляться.
- Кто же в таком случае исполняет его обязанности?
Она непонимающе посмотрела на него:
- Кто?..
- Кто сейчас у вас за главного?
- Хуан.
- Хуан? - недоверчиво переспросил Маркоc. - Он единственный мужчина в лагере? - Хуану вряд ли было больше семнадцати.
Глаза ее были опущены, и у него возникло странное ощущение, что Каталина смеется над ним, но, когда она подняла голову, лицо ее было серьезно, а глаза ясны.
- Здесь есть женщины-воины, senor, и падре, и другие англичане.
- Какие англичане?
- Солдаты, как и вы. Эль Гранде их тоже спас.
- И сколько их?
- Шесть, - показала она на пальцах.
- Так много? Кто они? Где находятся?
- Не могу сказать. Я не разговариваю с англичанами. Брат мне запрещает. Я пришлю Хуана. Он ответит на все вопросы.
Каталина легко поднялась, сунула пистолет за пояс, собрала тетрадь, чернильницу, перо и заперла их в резном комоде, стоявшем сбоку от камина.
Она была уже возле двери, когда Маркус позвал:
- Постойте, Каталина!
- Senor? - Она холодно взглянула на него, уловив повелительные нотки в его голосе. Маркус тотчас сменил тон:
- Но ведь вы навещаете меня, а я англичанин?
- Я прихожу сюда, чтобы побыть одна или что бы сменить свечу и проследить за камином. И конечно, чтобы ходить за вами, когда Хуан занят. Но теперь вы поправляетесь и должны понять меня. Брат будет очень гневаться, если узнает, что я была у вас.
- Это ведь ваша комната? - спросил Маркус. Он внимательно посмотрел на комод, и у него мелькнула догадка. - Вы приходите сюда писать?
Она опустила глаза.
- Что же вы пишете?
- Как это у вас называется… diario - дневник.
- Вы ведете дневник?
- Si.
- О чем же вы там пишете?
- О том, что важно женскому сердцу.
- Что же важно вашему сердцу, Каталина? Мечтаете ли вы о любви?
Она неопределенно улыбнулась.
- Разве всякая женщина не мечтает о любви?
- Нет, некоторые мечтают о прекрасных нарядах, дорогих украшениях, толпе поклонников. - Он помолчал. - Могла бы такая девушка, как вы, мечтать о мужчине вроде меня: простом солдате, которому нечего предложить, кроме жизни, полной лишений?
- Могла бы. Вы, я думаю, привлекательны на свой, английский, лад. - Каталина изучающе по смотрела на его темные волосы, дочерна загорелое лицо.
- Говорят, - заметил Маркус, - что я мог бы сойти за испанца.
- Никогда! Вы слишком большой. Хуан не может найти вам одежду по росту.
- Мой мундир, наверно, пострадал от французских пик?
- Еще и залит вашей кровью. Эль Гранде говорит, что вы дрались отчаянно, что вы очень храбрый.
- А вы очень красивы.
Она посмотрела на него в упор долгим взглядом, но ответила коротко:
- Запомните, senor. Больше никакой Изабеллы. Никогда! Понятно? - Лицо ее было сурово.
- Никогда, - пообещал Маркус. - Вы придете завтра? Не надо бояться меня. Право, не надо.
- Там будет видно, - ответила она и вышла, тихо притворив дверь.
В течение следующих трех недель Маркус постепенно поправлялся, и чем больше он набирался сил, тем нетерпеливее становился. Ситуация складывалась критическая. Армия Веллингтона откатывалась к Лиссабону, отдавая французам завоеванную территорию и неся огромные потери. И в это время он, боевой офицер-кавалерист, вынужден был сидеть сложа руки в этом убежище, не имея возможности помочь соотечественникам. У него было такое чувство, будто он находится на необитаемом острове.
Другие англичане, которых в свое время спас тот же Эль Гранде, относились к своему положению спокойней. У всех у них, не в пример Маркусу, раны были легкими, и старший по званию, майор Шепард, не позволял им бездельничать, поручив помогать женщинам охранять лагерь, расположенный в монастыре. Иногда, добравшись с трудом до узкого окна башни, Маркус видел их в монастырском дворе.
Англичан было шестеро: три драгунских офицера, юный знаменосец и двое стрелков из 95-го полка. Не будь Маркус в таком тяжелом состоянии, когда партизаны принесли его в свой лагерь, его поместили бы в монастырской часовне вместе с другими англичанами. Он и сейчас был еще не в том состоянии, чтобы его можно было перевести в часовню, и потому офицеры сами навещали его. Стрелки же, и здесь державшиеся особняком, к нему не приходили.
Каталина никогда не появлялась, если у него бывали посетители. Она вообще избегала англичан, делая исключение только для Маркуса: появлялась каждый вечер и оставалась у него, пока не догорала свеча. Иногда она делала записи в своем дневнике, но чаще всего они просто разговаривали. Он очень интересовал ее, как и она - его. Она рассказывала о гордом и свободолюбивом испанском народе, страдающем от нашествия французов, а он говорил о далекой Англии и жизни, к которой вернется, если не погибнет в сражениях.
Но было нечто, о чем Маркус предпочитал умалчивать, когда рассказывал о себе. А именно: что он не простой солдат, каким представлялся ей. Она знала его как Маркуса Литтона, капитана 3-го драгунского полка. В действительности же он был лордом, графом Ротемом, богачом, владельцем огромных поместий в Англии.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82