горе, радость, вина, ярость, боль потери, ужас, любовь, недоумение, отвращение. Ой-ой-ой, вот это каша! Однако тут не требуется ничего, кроме Разбирательства – и немного плетения. Анализ не обнаружил необратимых изменений в его душевном устройстве. Там не было таких серьезных диссонансов, которые потребовали бы забвения. Проблема была несложной и работу по ее устранению можно начать сразу же.
В Пространстве Исцеления времени не существовало. Там была только работа – и результаты этой работы, различимые Внутренним Зрением Целителя. Работа требовала таких затрат времени, какие были на нее необходимы. Когда все было закончено, Шан улыбнулся Шану. Они открыли друг другу объятия и слились в единое целое.
Исцеленный и умиротворенный, он повернулся к туманной пустоте Пространства Исцеления – и замер.
Это место не было Пространством Исцеления. Не было оно и палаткой-лазаретом. Здесь все было из камня: незнакомое мрачное помещение. Сначала он решил, что это – гигантская каменная пещера. Потом заметил оружие, аккуратно развешанное на стенах.
Оружие… Оно переливалось на своих местах, словно каждое сохраняло свою форму благодаря какой-то прихоти и могло легко оказаться чем-то совершенно иным. Шан сосредоточил свое внимание на одном мече и обнаружил, что острое оружие вдруг превратилось в щит, щит трансформировался во взрывчатку, а взрывчатка в…
– Добрый день тебе.
Голос мужчины был необычайно прекрасен. Сам мужчина, сидевший на каменной скамье справа от Шана, оказался поджарым и остролицым. Черные волосы, заплетенные в косу, исчезали в лохмотьях тени от его плаща. В длинных пальцах мелькал красный жетон: появлялся, исчезал. Появился. Исчез.
– Добрый день, – спокойно ответил Шан.
Тем временем его чувства Целителя старались Разобрать это место, оказавшееся таким же нематериальным, как и Пространство Исцеления, хотя определенно Пространством Исцеления не было. И он еще никогда не встречал в Пространстве Исцеления посторонних, не считая тех, кого позвал он сам – или кто позвал его.
– О, но ты и не встретил посторонних, – проговорил мужчина в плаще, весело блеснув глазами. – Я – это ты. Или ты – это я. Ой… – В его пальцах мелькнул жетон – и снова исчез. Он улыбнулся. – Вижу, что в этом разговоре язык нам будет плохо помогать.
– На самом деле я знаком с этим понятием, – сказал Шан и потянулся своими чувствами Целителя, чтобы прикоснуться к своему собеседнику. Он натолкнулся на прохладную и гладкую поверхность, очень похожую на защитную стену Целителя. – Но нам не удастся стать целиком мною, если ты останешься закрыт.
– Умный мальчик. Но, как ты видишь, это не сладкая греза в волшебном тумане. Это… – Тут он величественно взмахнул длинной загорелой рукой, в которой вдруг появился серебряный кинжал. Он воззрился на него, пожал плечами и сунул оружие за пояс. – Это… – повторил он, растягивая слова, – это – Оружейная Палата. Ты оказался здесь потому, что почувствовал необходимость вооружиться. Расскажи же мне, зачем тебе это.
Шан нахмурился, готовый поверить, что это все-таки безумие. Возможно, в эту минуту он умирает в обломках спасательной шлюпки, а его разум рисует ему последнюю богатую странностями фантазию, чтобы чем-то себя занять.
– Ничего столь непоправимого не происходит, – негромко проговорил мужчина в плаще. – Как ты сам прекрасно знаешь. Ты силен, здоров и нормален. И поскольку это так, я должен снова тебя спросить: почему ты пришел сюда?
– А я и не знал, что хотел сюда прийти, – ответил ему Шан. – Мне нужно было Излечиться, чтобы не наделать бед. Видишь ли, сейчас идет война, и субкомандор прав, черт бы его побрал: я не военный. Но на планету напали. Я должен быть в состоянии сражаться. Мне необходимо… использовать все мои ресурсы.
– И ты прошел обучение как Плетельщик Душ, слава Всематери. – Мужчина склонил голову набок. – Когда ты? Капитан корабля, который плавает между звездами, а в тебе немало Дракона. А твоя дама – Неясыть. Кажется, я начинаю понимать.
Он встал и откинул плащ назад, открыв поношенную черную тунику и заплатанные черные лосины.
– Я… Мы… были здесь всего шесть раз с тех пор, как Неясыть показала мне дорогу. Нам никогда не нравилось это место, и мы не искали его ради стремления к власти. Как ты понимаешь, время – измерение не слишком упорядоченное, но мне кажется, что это – единственный случай, когда я встретил здесь себя.
Он поманил его к себе, и Шан шагнул вперед, обхватив пальцами сильную мозолистую руку.
– В твоем когда меня зовут Шан?
– Да, – подтвердил он.
Они направились к переливающейся стене с оружием.
– В этом когда, – мужчина прижал ладонь к груди, – твое имя Альт. Давай хорошо меня вооружим.
Мир выглядел иначе, хотя он еще не открыл глаз.
Информация, поступающая через закрытые глаза, каким-то образом говорила ему, что сейчас разгар дня. А еще он знал, что одна стена палатки, в которой ему разрешили отдыхать, находится в тени.
Его левая рука была нагрета чуть больше, чем правая: солнце светило в ту стену палатки.
До него доносились звуки, и каждый был полон смысла. Он слышал негромкие размеренные шаги человека, несущего дозор. Время от времени до него доносились приглушенные голоса. Это значило, что там, где он находится, приходится думать о безопасности.
Даже те звуки, которых он не слышал, о чем-то говорили. Он был в палатке один: медик куда-то отлучился.
Шан наслаждался потоком информации, анализировал ее, извлекал из нее все возможное. И в то же время какая-то часть его сознания, не занятая этим важным делом, очень спокойно сообщала ему, что на самом деле все эти вещи никакого значения для него не имеют. Он – мастер торговли, Целитель; на самом деле он – парень миролюбивый, несмотря на свою принадлежность к Роду и клану, родоначальником которого были контрабандистка, солдат и школяр.
Конечно, если говорить честно, то йос-Галаны – род, происходивший от школяра – всегда были респектабельными. Вот только гены внутри их клана так часто смешивались, что теперь трудно определить, где кончается респектабельный йос-Галан и начинается пират йос-Фелиум.
За стеной палатки, с освещенной солнцем левой стороны, слышались негромкие шаги двух человек, сопровождавшиеся негромкими звуками женского голоса. Он уловил слово «резерв» – на самом пределе слышимости, хотя его слух вдруг необычайно обострился. А потом шаги миновали палатку – а Шан почувствовал зверский голод.
Он открыл глаза и сел одним ловким движением. Помещение осталось таким же, каким он его запомнил. Бутерброды по-прежнему лежали на столе под охлаждающей пленкой.
Он быстро с ними расправился, утоляя голод настолько острый, что ощущался почти как тошнота. В то же время он понимал, что, если бутербродов не хватит на удовлетворение голода, он вполне может съесть и плитки неприкосновенного запаса, лежащие в кошеле на поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
В Пространстве Исцеления времени не существовало. Там была только работа – и результаты этой работы, различимые Внутренним Зрением Целителя. Работа требовала таких затрат времени, какие были на нее необходимы. Когда все было закончено, Шан улыбнулся Шану. Они открыли друг другу объятия и слились в единое целое.
Исцеленный и умиротворенный, он повернулся к туманной пустоте Пространства Исцеления – и замер.
Это место не было Пространством Исцеления. Не было оно и палаткой-лазаретом. Здесь все было из камня: незнакомое мрачное помещение. Сначала он решил, что это – гигантская каменная пещера. Потом заметил оружие, аккуратно развешанное на стенах.
Оружие… Оно переливалось на своих местах, словно каждое сохраняло свою форму благодаря какой-то прихоти и могло легко оказаться чем-то совершенно иным. Шан сосредоточил свое внимание на одном мече и обнаружил, что острое оружие вдруг превратилось в щит, щит трансформировался во взрывчатку, а взрывчатка в…
– Добрый день тебе.
Голос мужчины был необычайно прекрасен. Сам мужчина, сидевший на каменной скамье справа от Шана, оказался поджарым и остролицым. Черные волосы, заплетенные в косу, исчезали в лохмотьях тени от его плаща. В длинных пальцах мелькал красный жетон: появлялся, исчезал. Появился. Исчез.
– Добрый день, – спокойно ответил Шан.
Тем временем его чувства Целителя старались Разобрать это место, оказавшееся таким же нематериальным, как и Пространство Исцеления, хотя определенно Пространством Исцеления не было. И он еще никогда не встречал в Пространстве Исцеления посторонних, не считая тех, кого позвал он сам – или кто позвал его.
– О, но ты и не встретил посторонних, – проговорил мужчина в плаще, весело блеснув глазами. – Я – это ты. Или ты – это я. Ой… – В его пальцах мелькнул жетон – и снова исчез. Он улыбнулся. – Вижу, что в этом разговоре язык нам будет плохо помогать.
– На самом деле я знаком с этим понятием, – сказал Шан и потянулся своими чувствами Целителя, чтобы прикоснуться к своему собеседнику. Он натолкнулся на прохладную и гладкую поверхность, очень похожую на защитную стену Целителя. – Но нам не удастся стать целиком мною, если ты останешься закрыт.
– Умный мальчик. Но, как ты видишь, это не сладкая греза в волшебном тумане. Это… – Тут он величественно взмахнул длинной загорелой рукой, в которой вдруг появился серебряный кинжал. Он воззрился на него, пожал плечами и сунул оружие за пояс. – Это… – повторил он, растягивая слова, – это – Оружейная Палата. Ты оказался здесь потому, что почувствовал необходимость вооружиться. Расскажи же мне, зачем тебе это.
Шан нахмурился, готовый поверить, что это все-таки безумие. Возможно, в эту минуту он умирает в обломках спасательной шлюпки, а его разум рисует ему последнюю богатую странностями фантазию, чтобы чем-то себя занять.
– Ничего столь непоправимого не происходит, – негромко проговорил мужчина в плаще. – Как ты сам прекрасно знаешь. Ты силен, здоров и нормален. И поскольку это так, я должен снова тебя спросить: почему ты пришел сюда?
– А я и не знал, что хотел сюда прийти, – ответил ему Шан. – Мне нужно было Излечиться, чтобы не наделать бед. Видишь ли, сейчас идет война, и субкомандор прав, черт бы его побрал: я не военный. Но на планету напали. Я должен быть в состоянии сражаться. Мне необходимо… использовать все мои ресурсы.
– И ты прошел обучение как Плетельщик Душ, слава Всематери. – Мужчина склонил голову набок. – Когда ты? Капитан корабля, который плавает между звездами, а в тебе немало Дракона. А твоя дама – Неясыть. Кажется, я начинаю понимать.
Он встал и откинул плащ назад, открыв поношенную черную тунику и заплатанные черные лосины.
– Я… Мы… были здесь всего шесть раз с тех пор, как Неясыть показала мне дорогу. Нам никогда не нравилось это место, и мы не искали его ради стремления к власти. Как ты понимаешь, время – измерение не слишком упорядоченное, но мне кажется, что это – единственный случай, когда я встретил здесь себя.
Он поманил его к себе, и Шан шагнул вперед, обхватив пальцами сильную мозолистую руку.
– В твоем когда меня зовут Шан?
– Да, – подтвердил он.
Они направились к переливающейся стене с оружием.
– В этом когда, – мужчина прижал ладонь к груди, – твое имя Альт. Давай хорошо меня вооружим.
Мир выглядел иначе, хотя он еще не открыл глаз.
Информация, поступающая через закрытые глаза, каким-то образом говорила ему, что сейчас разгар дня. А еще он знал, что одна стена палатки, в которой ему разрешили отдыхать, находится в тени.
Его левая рука была нагрета чуть больше, чем правая: солнце светило в ту стену палатки.
До него доносились звуки, и каждый был полон смысла. Он слышал негромкие размеренные шаги человека, несущего дозор. Время от времени до него доносились приглушенные голоса. Это значило, что там, где он находится, приходится думать о безопасности.
Даже те звуки, которых он не слышал, о чем-то говорили. Он был в палатке один: медик куда-то отлучился.
Шан наслаждался потоком информации, анализировал ее, извлекал из нее все возможное. И в то же время какая-то часть его сознания, не занятая этим важным делом, очень спокойно сообщала ему, что на самом деле все эти вещи никакого значения для него не имеют. Он – мастер торговли, Целитель; на самом деле он – парень миролюбивый, несмотря на свою принадлежность к Роду и клану, родоначальником которого были контрабандистка, солдат и школяр.
Конечно, если говорить честно, то йос-Галаны – род, происходивший от школяра – всегда были респектабельными. Вот только гены внутри их клана так часто смешивались, что теперь трудно определить, где кончается респектабельный йос-Галан и начинается пират йос-Фелиум.
За стеной палатки, с освещенной солнцем левой стороны, слышались негромкие шаги двух человек, сопровождавшиеся негромкими звуками женского голоса. Он уловил слово «резерв» – на самом пределе слышимости, хотя его слух вдруг необычайно обострился. А потом шаги миновали палатку – а Шан почувствовал зверский голод.
Он открыл глаза и сел одним ловким движением. Помещение осталось таким же, каким он его запомнил. Бутерброды по-прежнему лежали на столе под охлаждающей пленкой.
Он быстро с ними расправился, утоляя голод настолько острый, что ощущался почти как тошнота. В то же время он понимал, что, если бутербродов не хватит на удовлетворение голода, он вполне может съесть и плитки неприкосновенного запаса, лежащие в кошеле на поясе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93