Келли постучала по папке карандашом. И вот теперь эти сны. Грант всегда описывал их как сны, никогда как кошмары, хотя одному Богу известно, что он чувствовал во время этих снов. Ее нервировало его спокойствие. Запись производилась, когда Грант спал. Ему давали различные лекарства, благодаря которым он мог говорить во время сна и сообщать, что видит. Сновидения изучали и исследовали уже давно, - Келли знала об этом, но никогда прежде человек не вступал в разговор во время сна и не описывал события бесстрастно, как сторонний наблюдатель.
Чтобы добиться этого состояния, Гранту впрыскивали тубарин-миорелаксант, обычно применявшийся в медицине вместе с обезболивающими средствами как снотворное. Предварительно перорально ему давали сорок пять миллиграммов метилфенидата, производного амфетамина, предназначенного для стимуляции деятельности мозга. Это сочетание лекарств вызывало у Гранта сновидения, он рассказывал о них, а его рассказы записывали на магнитофон.
Из документов Келли узнала, что в течение нескольких месяцев, предшествовавших приходу Гранта в институт, они с женой постоянно скандалили. Брак их, по сути дела, разрушился, и Грант говорил о жене с нескрываемым раздражением. Это отношение к ней подсознательно отражалось в его снах.
Келли снова взглянула на магнитофон, раздумывая, не включить ли его еще раз, но потом встала и подошла к одному из шкафов с бумагами, стоящих вдоль дальней стены. Над шкафом на стене висела фотография: Келли в окружении нескольких коллег. Снимок был сделан вскоре после ее поступления в институт, пятнадцать месяцев назад, через две недели после ее двадцатичетырехлетия.
Институт психических исследований представлял собой старинное здание, расположенное на участке земли площадью шесть акров. Стены его, местами облупившиеся от непогоды, были цвета засохшей крови. Здание, обвитое во многих местах вьющимся плющом, казалось, развалилось бы, если бы не гибкие лозы, окружившие стены, словно строительные леса. Левое крыло отремонтировали: обновленная кирпичная кладка и большие окна с зеркальными стеклами выглядели на редкость безобидно рядом с мрачными решетчатыми окнами остальных частей здания. Представлялось, что это строение насильно перетащили в двадцатый век. Над старинными печными трубами на крыше висели провода телефонной связи. Посыпанная гравием подъездная аллея соединяла институт с дорогой, ведущей в Оксфорд. Вдоль аллеи, будто часовые, выстроились высокие кедры и тополя.
Однако если внешне здание принадлежало ушедшей эпохе, то внутренний вид его был современным, почти футуристическим.
За многие годы старые комнаты превратились в прекрасно оборудованные офисы и лаборатории, предоставляющие Келли и ее коллегам все необходимое для проведения исследований.
Институт был основан в 1861 году и с тех пор занимался изучением и регистрацией всех видов психических явлений - от навязчивых состояний до телекинеза. Огромная библиотека в подвальном помещении хранила на своих полках знания, накопленные более чем за сто лет, но прогресс внес коррективы, и ученые теперь вместо гусиных перьев использовали текстовые процессоры, а вместо рассказов очевидцев и слухов - электронные устройства наблюдения.
У Келли было много сведений о Морисе Гранте, в том числе документы, которые она только что достала из шкафа. В них находился результат электроэнцефалографии мозга Гранта - один из многих; полученных во время его сна. Она посмотрела на него и покачала головой - перед ней была загадка.
На электроэнцефалограмме было пять линий, каждая из которых представляла определенную область мозга; четыре из них оказались ровными.
Ее заинтересовала пятая линия. Прибор изобразил ее в виде больших зигзагообразных штрихов, свидетельствующих о невероятной степени активности в одной области мозга.
Келли была уверена, что именно эта область контролировала сновидения. Она знала также, что все линии должны отражать активность мозга. Не будь этой единственной активной области, можно было подумать, что ЭЭГ снимались у трупа.
Дверь ее кабинета открылась.
- Извини за вторжение, Келли, - обратился к ней знакомый голос. Вошедший холодно и как бы запоздало улыбнулся. - Мне нужно поговорить с тобой.
На лице доктора Стивена Вернона появилась натянутая, формальная улыбка, в которой никогда не участвовали его глаза. Он был одним из тех толстых людей, которых из вежливости называют дородными. Пуговицы его серого костюма едва держались под напором толстого живота. Брюки были несколько коротки для него, но зато об их складки можно было порезаться. Очень густые и пышные для пятидесятипятилетнего человека волосы блестели в свете люминесцентных ламп. Усы его напоминали те, что шаловливые мальчишки забавы ради подрисовывают портретам на рекламных афишах. Черты его лица были тонкими и хищными, из-под одутловатых век смотрели серо-голубые глаза. Серый костюм. Серые волосы. Серые глаза. Вернон походил на пасмурный день. Но в этих глазах, в этом массивном теле кипела энергия. Вернон сейчас так же жаждал знаний, как и двадцать пять лет назад, когда пришел в институт. Последние двенадцать лет он его возглавлял. Подчиненные уважали его за ум и преданность делу. Часто он до глубокой ночи засиживался в своем кабинете на втором этаже, читая отчеты. В ночной тишине любил побродить по пустынным коридорам и лабораториям института, за толстыми стенами которого чувствовал себя удивительно спокойно.
Дом его находился в восьми - девяти милях от института, но он всегда неохотно возвращался туда после работы.
Дом.
Можно ли назвать домом место, куда он боялся возвращаться?
Проходя мимо Вернона, Келли уловила знакомый запах, который, казалось, следовал за ним повсюду, окружая его невидимым облаком. Это был запах ментола. Он постоянно сосал конфеты от кашля, хотя Келли никогда не видела его простуженным. В нагрудном кармане вместо ручки лежал пакетик с конфетами. Усевшись, он сунул в рот очередную конфету.
- Как у тебя продвигается дело с этим Грантом? - спросил ее Вернон.
Келли рассказала ему о магнитофонной записи и повторяющихся кошмарах.
- Да, да, я знаю об этом, - быстро сказал он. - Я кое-что слышал об электроэнцефалограмме.
Зеленые глаза Келли встретились с его серыми глазами, какое-то время они молча смотрели друг на друга.
- Можно взглянуть на нее? - спросил он.
Келли подала ему бумажную ленту. Вернон пошевелил конфету во рту и профессиональным взглядом впился в линии ЭЭГ.
- Его мозг стимулировали? - спросил он.
- Да. Мы еще используем амфетамины.
Вернон медленно кивнул. Как опытный врач он понимал, что ЭЭГ должна была зарегистрировать гораздо большую активность мозга.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76